До центра посёлка ехали минут двадцать по объездной дороге. Жених сидел на пассажирском кресле, переключая каналы радио и пытаясь найти свободную от рекламы волну. Водитель угрюмо вглядывался в черноту дороги, изредка бросая «косяка» на приезжих гостей через зеркало заднего вида. Никаких задушевных разговоров или восторженных обсуждений предстоящей свадьбы. Ничего. Звенящая, напрягающая тишина. Иштван попытался разбавить обстановку вопросом о количестве гостей, но получил лишь отмашку. Парни переглянулись. Волнение, так быстро забытое после клюквенной настойки в поезде, накапливалось с новой силой. «Какого чёрта они молчат? И куда нас везут? Что происходит?».

Водитель остановился на перекрёстке единственной улицы с редкими двухэтажными постройками из желтого камня и, убедившись в отсутствии встречных автомобилей, коих не виделось за время пути, обратился к Валентину.

– Едем к Бурому?

Получая утвердительный ответ, водитель вывернул рулевую колонку. Ведущий ещё сильнее напрягся, рисуя жуткие картины в своей голове. Сейчас, два мордоворота отвезут их в лес, где заставят молить о пощаде. Среди покосившихся сосен накажут рыть собственные могилы под чутким руководством огнестрельного дула. Макса застрелят первым, а ведущего будут мучительно пытать, выбивая нужную информацию. Вот только не ясно, какими знаниями обладают парни, которых нельзя произнести без физического насилия и прочего глумления над личностью? Да и брать с них абсолютно нечего – вряд ли комплект аппаратуры да классический костюм ценнее двух загубленных человеческих жизней.

«Террано» свернул с единственной улицы направо и, переваливаясь через земляной бугор, подъехал к деревянному жилому дому. Здание выглядело угрожающе. Бурые доски выдавило от влажности наружу, подъездные карнизы покосились, явно знавшие лучшие времена. Ни одного фонаря или другого источника света, кроме фар автомобиля, освещающих таинственную сущность ветхого сооружения.

– Сегодня переночуете у моего друга. Утром вас заберём. Первый этаж и направо.

– А ключи?

– Там открыто. Мы же в деревне живем. Тут все друг друга знают. И ещё. По возможности, не давайте ему пить.

Пожимая на прощание руку, Валентин ловко взобрался на подножку джипа, захлопывая за собой дверь. Машина рванула с места, выбрасывая из-под колёс мелкую гальку и завершая очень странное знакомство с местным контингентом.

– Ты вообще понимаешь, что здесь происходит?

– Не сильно. Перекурим?

Парни закурили, выдыхая сигаретный дым в звёздное небо. Лунный полумесяц выглядывал из-за рваной тучи, нарочито наблюдая за чужаками. От ночной прохлады становилось не уютно. Где-то рядом завыли голодные собаки, разрывая глотки в ночную пустоту.

– Ну его на хер, пойдем лучше в дом. – диджей бросил непотушенную сигарету в вытоптанную клумбу. – Хуже уже точно не будет.

– Как знать.

Иштван поднялся по скрипучим ступенькам до первого этажа, по факту являвшимся вторым. Некоторые из половиц совсем прохудились, атакованные сыростью и коростами вонючей плесени. Постучав костяшками по двери, парни зашли в квартиру. Все тот же прелый запах, что и на лестничной клетке, ударил по ноздрям.

– Доброй ночи, мы от Валентина.

В ответ – лишь тишина, изредка прерывающаяся мелодичным храпом. Парни прошли в комнату. За столом посапывал мужчина, лысой головой держась за грязную скатерть. Его руки свисали вниз по швам, до самых ножек табуретки, покачиваясь от глубоких вздохов. Рядом с ним стояла непочатая бутылка водки, другая опрокинута на пол, а из пепельницы, словно змеи, струились полоски дыма. «Вторая шикарнейшая встреча в течение часа, проведённого в посёлке. Быть может, население настолько одичало в своей закрытости от внешнего мира, что невольным гостям кажутся дикими их вполне сносные нравы и порядки?». Как ни крути, люди годами ничего не видели вокруг, кроме лесного браконьерства. А так как, русский народ в крайней степени стыдливый, то ему жизненно необходимо заглушать тонкую душевную организацию суровой угрюмостью и водкой. Тогда народ снова встрепенётся и расцветёт с полной готовностью сражаться против системы. До того момента, пока вновь не придёт похмельное утро.

– И чего будем делать? Будить? – мялся диджей, неуверенно пожимая плечами и переминаясь с ноги на ногу.

– А ты что предлагаешь? Лечь спать, а потом проснуться с ножом возле шеи и расспросами, кто мы такие? Не уверен, что он вообще помнит, как его то зовут.

– Здорова были, гости дорогие.

Мужчина поднял здоровенную ладонь вверх, по направлению к парням, не отрывая головы от стола. – Я Коля, но все меня знают, как Бурого. И вы знайте. Водки выпьем?

– Привет, Мы Макс и хм, Денис. – Иштван решил не шокировать своим заморским именем и без того уставшего человека, и помятую о просьбе жениха, парировал предложение.

– Мы пить не будем, завтра работать. Нам бы поспать.

Последняя фраза заставила мужчину приподняться. Он сначала посмотрел на ведущего, затем повернул голову в сторону диджея, выдохнул скопившийся воздух через нос и пальцами правой руки собрал возле себя три рюмки. Левой рукой он отодвинулся от стола, пытаясь поймать равновесие на неустойчивой табуретке и совсем не упасть в грязь лицом. Именно лицом и точно в грязь продолжительного застолья. Его взгляд был затуманен, неразборчив и, казалось, что Бурый ничего не видел дальше своего сломанного носа, пытаясь схватиться за стеклянный сосуд. После неудачных попыток поймать неуловимую бутылку, он все же кое-как схватился за горлышко. И, высвободив из себя победоносный смех, более похожий на хрюканье довольного порося, откупорил сорокоградусную. Знакомым движением, явно въевшимся в мышечную память, мужчина наполнил рюмки до краев, проливая часть жидкости на серую от разводов скатерть.

– Так нельзя. Обязательно нужно выпить – не по-христиански отказываться. За встречу.

Бурый чокнулся рюмкой по оставшимся двум и опрокинул стопку залпом, сильно закидывая голову назад. Целебная жидкость провалилась внутрь его большого организма, впрочем, не выказывая каких-либо побочных эффектов отторжения. Ни одна мускула не сыграла на массивном лице. Его губы – вареники, пересохшие от обезвоживания, стали наливаться розовым оттенком.

«Спорить бессмысленно». Иштван протянул рюмку диджею, а вторую нехотя оставил у себя в руках. Держа стеклянные мензурки на уровне груди, парни молча переглянулись и, выдохнув – выпили. Мерзкая обжигающая струя с ядовитым запахом медленно растекалась по слизистой рта и гортани. Ведущего чуть покорёжило. Моментально вспомнилось его первое знакомство с крепким алкоголем. Летние каникулы после десятого класса. Квартира одноклассницы, где собралась, казалось, добрая половина старшеклассников школы. Подростки пили пиво и курили, сменяя друг друга на балконе, группами по пять – семь человек. Семён из одиннадцатого класса, встречался с хозяйкой квартиры и всячески желал продемонстрировать свою крутость. Он украл у отца бутылку сорокаградусной. Огуречная водка с салатовой наклейкой, где изображен одноимённый зелёный плод в пупырышках, а по запаху пойло напоминало дедушкин огуречный лосьон после бриться. В действительности, может тогда они пробовали именно лосьон, а вовсе не водку, сейчас уже трудно вспомнить, да только после употребления сего продукта, повзрослевших детей рвало прямо с балкона вниз. Группами по пять – семь человек. Дворовые бабули истошно визжали, сидя на лавках и поджимая ноги, когда очередная порция детской рвоты лилась с высоты балкона на асфальт. После того случая, Иштван пообещал себе, что никогда более не прикоснётся к бутылке, как бы его не уговаривали.

– Между первой и второй. – бубнил Бурый, наполняя стеклянные рюмки до краёв. Ему, безусловно, нравился процесс выпивания со всеми традиционными обрядами и присказками. Для таких людей нет ничего важнее, чем чёткий алгоритм совершаемых действий, выученных и исполняемых годами. Беспрекословно. И поверьте, никто бы не осмелился навязать свои правила Бурому, а уж тем более, пытаться перечить. Мужчина он крепкий, жесткий, видно, что с серьезной историей за плечами. Так что компания выпила вновь, передавая по кругу домашние соленья из банки.