Пройдя вдоль стены с фотографиями, он остановился перед сейфом. Замок сработал от отпечатка пальца. Андрей пошарил внутри и достал небольшую малиновую коробочку. Она приятной тяжестью давила на ладонь. Он открыл её — вот он, орден Ленина! Его орден Ленина! Самое весомое доказательство, что всё это ему не приснилось, всё было на самом деле. В том числе и Мария.
2
Чем ему всегда нравился Лондон, особенно по сравнению с Москвой — так это своей безопасностью. Можно спокойно прогуливаться по своему району без охраны, не опасаясь случайных встреч со всякими неприятными людьми. Конечно, Москва в этом плане, говорят, тоже поменялась в лучшую сторону, но он ещё помнил 90-е — передвижения по городу только с охраной, только в бронированном «Мерседесе». Нет, всё же старая демократия — это комфорт и безопасность. Хотя таких прибылей, как в России, здесь никто себе даже представить не может.
Из состояния расслабленной задумчивости его вывел нежный девичий голос:
— Good morning, mister Nechaev!
— Утро доброе! — в ответ кивнул он, и только сейчас обратил внимание на девушку — аккуратная причёска, неброский макияж, строгое платье. И какой-то едва уловимый аромат Москвы.
— Мы знакомы? — он удивлённо вскинул брови.
— Нет, — улыбнулась девушка. — Но если вы не возражаете, это можно исправить.
Андрей Николаевич внимательно посмотрел на неё. Нет, она не похожа на многочисленных наивных дурочек, которые хотят подцепить богатого папика. И главное — этот уверенный голос с явным московским произношением. Дочка кого-то из старых знакомых? Или уже внучка?
— Ну что же, давай попробуем! — решился Андрей Николаевич.
— Меня зовут Ольга, и я из Москвы.
— Я уже догадался.
— Андрей Николаевич, а вот по какому поводу я искала с вами встречи, вы ни за что не догадаетесь!
— Ого, да ты собрала на меня досье?!
— Мне про вас рассказывал подполковник Ковалёв.
Нечаев сразу насторожился — какой ещё подполковник?! Он ушёл со службы почти тридцать лет назад.
— Не помню такого, — холодно ответил он.
— Это неудивительно, — продолжала улыбаться девушка. — В 1968 году он был старшим лейтенантом.
Так вот о чём она говорит! Не зря он сегодня доставал из сейфа орден Ленина! Но откуда она всё это знает? Или контора наконец-то вспомнила о нём?
— Может, зайдём в кафе? — предложила девушка.
— Ты привезла из Москвы свежего полония? — с серьёзным лицом пошутил Нечаев. Девушка звонко рассмеялась.
— Я не думала, что такие серьёзные люди, как вы, верят в эти газетные истории!
— И всё же — что ты от меня хочешь? — с хмурым видом попытался выпытать у неё Нечаев.
— Андрей Николаевич, всего лишь послушать рассказ про ваше путешествие во времени, — и, предваряя его возражения, она быстро объяснила. — Учительница истории в нашей школе собирает материалы про это малоизвестное событие. Её отец служил в части, где проводились эти эксперименты. Его фамилия Константинов, а Ковалёв, который мне про вас рассказал — его сослуживец, начальник вычислительного центра. Он ещё дружил с Марией Егоровой…
— Что с ней? — перебил Нечаев. — Ты видела её?
— Но ведь говорят, что она погибла в ходе второго эксперимента, — растерялась девушка.
Сказать ей или нет? А если её действительно послала контора? Но времена изменились, неужели они так и не простили Марии, что она отказалась возвращаться? И он решился.
— Она не погибла. Я лично в 1993 году делал ей новые документы.
— То есть это правда, что она отказалась возвращаться из 1993 года?! — воскликнула девушка.
— Да, официально было объявлено, что Мария погибла. Но она осталась в 1993 году. Я с ней встречался, уже спустя 25 лет, как она отказалась вернуться вместе со мной. Только для неё это было всего через час. Она попросила сделать ей документы, и наши пути разошлись. То есть ты её не видела?
— Нет, — девушка уже была серьёзна и сосредоточена. — Мы пробовали найти Марию Сергеевну Егорову, но у нас ничего не получилось.
— Я делал ей документы на Марию Тимофеевну Климову, 1973 года рождения.
— Как?! — девушка замерла и, не отрываясь, глядела на него.
— Что такое? Тебе нехорошо?
— Да, — было заметно, что девушка побледнела. — Андрей Николаевич, я смогу встретиться с вами позже?
— Да, позвони мне, — Нечаев протянул ей визитку. — Тебе помочь?
— Нет, спасибо. Мне надо идти.
3
Звонок раздался в тот самый момент, когда Лёха прицелился паяльником в самую недоступную точку платы. Он чертыхнулся, отложил паяльник и достал смартфон.
— Лёха! Ты слышишь меня?
— Ольга, ты можешь перезвонить позже, я сейчас занят.
— Лёха, это срочно! — продолжала кричать Ольга. — И очень важно!
— Ты ещё в Лондоне? — переспросил Лёха. — Уже встретилась с Нечаевым?
— Заткнись и слушай меня внимательно. Встретилась, поговорила, буду встречаться ещё. Он сказал мне, что Мария Егорова не погибла…
— Ну нифига себе!…
— Я сказала — заткнись и слушай! Он встречался с Марией в 1993 году, когда уже стал банкиром. Слушаешь? Он сделал ей новые документы. Ты слышишь? Документы на имя Марии Тимофеевны Климовой, 1973 года рождения. Ты слышишь меня?
— Слышу, — ответил Лёха.
— И чего скажешь? — спросила Ольга.
— Пока ничего. Извини, мне надо идти.
— Что-то случилось? — спросил Михаил, увидев, как изменилось его лицо.
— Пока нет. Можно мне сегодня уйти пораньше?
— Конечно, иди, — согласился Михаил. — А то на тебе лица нет.
Лёха шёл к метро, не обращая внимания на происходящее вокруг. Неужели… Тогда это многое объясняет. Ну ладно, про дедушек-бабушек по материнской линии — их отсутствие объясняется тем, что мать росла в детском доме. Нежелание вспоминать детские годы — тоже детским домом, там обычно мало весёлого. Но непонятки с её образованием? С отсутствием старых знакомых? Какие-то их непонятные шуточки с отцом про её нежелание рассказывать про войну?
В электричке было малолюдно — вечерний час пик ещё не наступил. Лёха задумчиво глядел в окно. А может, это просто нелепое совпадение? Ведь чего на свете не бывает! Дома никого не было — отец на дежурстве, мать в своём реабилитационном центре, к тому же она обычно задерживается. Лёха прошёл в комнату родителей и открыл шкаф, где они хранят свои документы. Их бумаги лежат в коробке из-под материнской платы — это он им дал несколько лет назад. Вот документы отца — школьный аттестат, военный билет, ветеранское удостоверение… Материнских документов нет.
Лёха пошарил на полке и нащупал небольшую коробочку. Что это? Увесистая! Он открыл малиновую коробочку — внутри два ордена Ленина. Лёха осторожно выложил их на стол. Под ними обнаружилась медаль «За отвагу» — поцарапанная, как будто от осколков. В самом низу коробочки — удостоверения на награды. Лёха с трепетом взял в руки малиновую книжечку с надписью «Союз Советских Социалистических Республик. Орденская книжка». Он развернул её — «Егорова Мария Сергеевна». Вторая орденская книжка — тоже Егорова Мария Сергеевна. Под ними — картонное удостоверение на медаль «За отвагу», на имя Климовой Марии Тимофеевны, выдано 10 августа 1943 года.
Мария зашла в квартиру уже в сумерках. Муж на дежурстве, Лёшка, наверное, тоже задержался на своей практике. Она вошла в комнату, щёлкнула выключателем и вздрогнула от неожиданности — сын молча сидел за столом и пристально глядел на неё.
— Лёшка, ты чего? — испуганно спросила Мария, и только сейчас заметила ордена и медаль, лежащие на столе. Лёха продолжал молча глядеть на мать. Мария тяжело опустилась на стул.
— Что ты уже знаешь?
— Я не знаю главного — кто ты? Мария Сергеевна Егорова или Мария Тимофеевна Климова?
— До 1993-го — Егорова, потом — Климова. Кто тебе всё рассказал?
— Все понемногу. А потом я соединил всё вместе. Но окончательно убедился, только когда увидел это, — Лёха кивнул на лежащие на столе награды. — Почему ты стала Климовой?
— Я обещала, — попыталась объяснить Мария. Оказывается, очень сложно связно говорить, когда на тебя так смотрит собственный сын. — Когда я попала в 43-й год, я жила там по документам погибшей девушки — Климовой Марии Тимофеевны. Она пришла ко мне во сне и сказала: «Живи за себя и за меня». И я ей пообещала. Поэтому когда осталась в 1993-м, попросила Андрея Нечаева сделать мне документы на её имя.
