Выяснили еще в лесу, что среди наших оказалось вместе со мной три водителя, один профессиональный водила, тоже лет под тридцать пять боец по имени Ломов Кондрат Маркович, и один подменял отца и водил трактор в деревне – танкист, однако. Сняли с двух оставшихся БТРов пулеметы «MG-34» с запасом патронов, засыпали им в бензобаки песок и землю, порезав все шланги и трубки под капотом. На грузовик «по имени» «Krupp L3H163» сел водила, а мы с трактористом уселись в БТРы. Обговорив с водителями правильный порядок запуска БТРов, и, распределив бойцов по машинам, Одновременно приказал автоматчикам и нашим лучшим стрелкам смотреть, в первую очередь, на дом, где располагались офицеры, а остальным – во все стороны и расстреливать поднявших тревогу немцев. Завелись мы с шумом на всю деревню, прогрелись несколько минут и медленно, привыкая к управлению, начали движение на выезд из нее.

Выскочивший из избы вестовой начал что-то кричать, в ответ хлестко и громко прозвучал выстрел Бурята. Первым ехал я, за мной грузовик и замыкал колонну второй бронетранспортер.

Читая о ВОВ, я знал, что основным БТРом вермахта в конце тридцатых, начале сороковых годов являлся «Hanomag» модификации «SdKfz 251» и производился фирмой «Ганомаг». И то, что писали о нем, оказалось, в общем, правдой – имея поворотные передние колеса для управления машиной, и гусеницы, обеспечивающие высокую проходимость, он оказался довольно удобным в управлении, главное было не делать резких движений и не газовать, как будто, ты гонщик «Формулы-1». Ехали мы по этой проселочной дороге не более 30-35 км в час, ожидая преследования, из-за чего на втором БТРе пулемет был перенести на вертлюг в заднюю часть. Так мы и перли к Орше на трофейной технике.

– Приготовьте белый флаг, который мы выбросим, подъезжая к нашим позициям. Сейчас, как таковой линии фронта нет, бьются участками, может быть, что удастся проскочить без боя. Что значит «нема флага», а рубашки на что или кальсоны? В будущем будешь своим детям рассказывать, как при помощи твоих подштанников мы к нашим немецкую технику пригнали.

Так и отмахали порядка восьмидесяти километров. По пути мелькали таблички деревень «Червино», «Барань», а вот появились улицы города Орша. Светало, наш боец держал белую рубашку в руке, периодически размахивая ею. Нас затормозил ощетинившийся винтовочными стволами контрольно-пропускной пост (КПП). Сзади поста общее направление, включая дорогу, по которой мы приблизились к городу, на прямую наводку прикрывала спрятавшаяся за реданом батарея 76-мм полковых пушек.

Нас остановили, проверили мои документы, дали в сопровождение красноармейца и поехали мы в центр города к комендатуре.

На улицах были собраны баррикады, постоянно перемещались подразделения бойцов РККА, в общем, было видно, что город готовится к боям. Как узнал у приданного нам бойца, вчера был бой. Городские укрепления с трассы на Минск атаковала немецкая танковая колонна, но они были разгромлены нашей армией и позорно бежали. С ходу передовая часть Гудериана не смогла ворваться в город, что уже «есть хорошо».

Дежурный комендантской роты по телефону куда-то звонил, докладывал, что отступающее подразделение РККА пригнали трофейную технику и хотят ее сдать. В итоге, в холл здания вышел начальник комендатуры вместе с интендантом и воентехником. Я доложил свои данные, и мы вышли осматривать трофеи. Я построил своих бойцов – комендант поблагодарил нас от лица командования. Перед зданием красовались два БТРа и тяжелый грузовик. Интендант и технарь стали осматривать технику, залезая внутрь, обходя вокруг нее, наш водитель заводил их по очереди, немного проехал, в общем, приемка прошла успешно. После чего, нас всех завели в комендатуру, и мы около полутора часов писали объяснительные о своих подвигах, с особыми подробностями захвата техники.

В дальнейшем нам выдали направление на склад имущества, ибо потрепанный внешний вид нашей формы вызывал лишь чувство стыда за РККА и новый продаттестат. Затем, нам предписывалось прибыть на железнодорожный вокзал, где такие же разрозненные подразделения отступающих бойцов, формировались по составам. Этими эшелонами из города вывозились документы, ценности, местные жители и красноармейцы, убывающие на переформирование. Все было нами успешно выполнено: получили новую форму, продовольствие, прибыли на станцию, доложились начальнику вокзала и уже в ночь поезд уносил нас к Москве в город Можайск.

Прибыли через трое суток в Можайск, отряд отправился к военному коменданту, который перенаправил нас в недавно созданный центр формирования новых подразделений.

Вначале переговорил с бойцами: «Мы стали сплоченным, проверенным боями коллективом, поэтому предлагаю и дальше держаться вместе. Я буду просить командира центра направить меня в подразделение полковой разведки. Кто из вас желает получать ордена и медали, стать элитой пехотных частей, давайте вместе со мной. Прошу всех сейчас высказать свое решение. Если кто-то имеет другую специальность, как наш лейтенант-артиллерист, или по каким-то еще причинам не хочет в разведку, не стесняйтесь, все высказывайте сразу, чтобы я подал рапортом готовый состав».

Попытаться попасть в разведподразделение изъявили желание 25 человек, эх молодежь, мысль о медалях, подвигах, видать, хорошо засела у них в голове. Я же думал о том, что смертность у них большая, но все же, раз попал сюда, то нужно ярче прожить подаренную мне в этом времени жизнь. Да и не последнюю роль сыграли соображения о большей независимости действий, возможности получения трофейных материальных благ, которые очень пригодятся мне в будущем. И главное, хотелось создать боевую единицу разносторонне подготовленных рисковых парней, которые научатся ходить на грани фола и, которые, очень могут помочь мне в решение различных ситуаций в будущем. Сейчас они молодые ребята, еще не зашоренные догмами, готовые впитывать нужное мне отношение к вещам, к порядку, к тому, что им кажется правильным, и грамотно поданная информация с личным примером, дадут мне, в итоге, команду единомышленников,

Подойдя к КПП военной части, куда нам следовало явиться, мы предстали перед командиром центра пехотным майором Астаховым Андреем Ивановичем, который прочитал нам вводную лекцию, куда мы попали и «передал» нас старшине Степанычу: «Товарищ старшина доведет до вас распорядок дня, определит на постой и, в будущем, все хозяйственные вопросы будете решать с ним».

Я подошел к майору и озвучил свою просьбу попасть в подразделение фронтовой разведки, пройти наиболее полную в рамках возможностей центра, разведывательно-диверсионную подготовку самому и солдатам, указанным в списке, вручив ему лист из блокнота.

Он ознакомился со списком и «специальностями» красноармейцев, посмотрел на меня: «Ну что же, товарищ старший лейтенант, вы сами выбрали. Здесь формируется стрелковый полк, в котором по штату есть разведвзвод. Вас двадцать шесть человек, поэтому на базе вашей группы его и сформируем. Тем более, что вы прибыли одними из первых. Полк формируется из вышедших из окружения бойцов, все командиры кадровые военные или бойцы срочной службы, базовую военную подготовку получили до войны, поэтому через месяц полк будет сформирован и отправлен на фронт. Враг наступает, его надо остановить!»

Как рассказывали в своих воспоминаниях многие красноармейцы фронтовой разведки, а также последующие исследователи этого вопроса, в 1941 вплоть до начала 1943 года отмечался невысокий уровень организации разведки. Одна из причин – отсутствие до 1943 года документов, которые регламентировали бы совокупность разведывательных мероприятий в тактическом и оперативном звеньях управления. Уставы и наставления содержали лишь общие положения по разведке, касавшиеся командиров и начальников штабов соединений, частей и, отчасти, начальников разведывательных отделений. Кроме того, опыт значительной части офицеров органов управления разведкой был небольшим. Ряд действующих приказов, директив и указаний отразил факты их низкой квалификации, недопонимания некоторыми из командующих, командиров соединений и их штабов роли и значения разведки в подготовке боевых операции. Если обратиться к истории, то в 1939 году разведывательное управление РККА трансформировалось в 5-е управление Народного комиссариата обороны СССР. В 1940-ом оно было переподчинено Генштабу и, соответственно, получило название Разведывательного управления Генерального штаба Красной армии. А 16 февраля 1942 году родилась всемирно известная аббревиатура – «ГРУ». В составе ГРУ было создано два управления: Первое – это агентурное для выполнения диверсий, использования оперативной техники и радиоразведки; Второе – информационное, занимающееся редакционно-издательской войсковой информацией и, дешифровкой. И, кроме того, был ряд самостоятельных отделов, не входивших эти управления. Учитывая тот факт, что «тот, кто владеет информацией, владеет миром», Иосиф Сталин сделал соответствующие выводы и еще больше повысил статус военной разведки. В октябре 1942 года был издан приказ, согласно которому ГРУ подчинялось исключительно Наркому обороны. В функциональных обязанностях главного управления была организация агентурной и разведывательно-диверсионной работы, как на территории других стран, так и на оккупированных территориях Советского Союза.