- Что с тобой происходит?

Всю неделю, пока мой мозг был занят знакомством и встречами с профессором Чэдвиком, я не раз ловила на себе мрачный взгляд Арента. Но надежда, что всё может скоро и благополучно закончиться, придавала сил, от которых после последнего разговора с профессором не осталось ничего… Сейчас я чувствовала себя загнанной в угол, но подумала, что, лёжа на земле, уже поздно бояться упасть, и спокойно призналась:

- То же, что и всегда. Страх. Сомнение. Отчаяние…

- Ты никак не хочешь отпустить их от себя, потворствуя им, словно избалованным детям. И точно так же, словно избалованному ребёнку, я потворствую тебе.

Стараясь подавить предательскую дрожь, я не сопротивлялась, когда Арент сжал мои руки в своих ледяных ладонях и повернул их запястьями вверх. У основания ладоней пульсировали тоненькие синие вены. Я представила, какое впечатление это должно производить на вампира, и захотела упасть в обморок.

- Мне странно ощущать тепло человеческого тела, которое бы тотчас не холодело в моих руках,- прошептал Арент.

Я почти перестала дышать.

- Чего ты боишься?- улыбнулся он.- Что я не смогу сдержаться? Поверь, это нелегко.

Холодные пальцы скользнули к моим запястьям и остановились там, где чувствовалось бешеное биение пульса.

- Держать в руках хрупкую человеческую жизнь. Когда-то давно меня это завораживало. Я убивал просто для того, чтобы вновь и вновь испытать это чувство. Но со временем оно стало привычным. Человеческая жизнь, никогда не имевшая для меня ценности, потеряла и эту прелесть. Люди всегда вызывали у меня презрение. При жизни я видел в них рабов, став бессмертным – пищу. Ты – первая за долгие века, к кому я приблизился, преследуя иную цель, кроме утоления голода.

Я попыталась высвободиться из пальцев Арента, но он лишь сильнее сжал мои запястья.

- Всё это время ты оставалась человеком только потому, что я позволил. Мне доставляло удовольствие общаться с тобой даже в этом жалком обличье. Но теперь я ждал достаточно.

Меня охватила паника. С ужасом глядя в безжалостные глаза Арента, я снова попыталась вырваться, но он только покачал головой. Его ладони уже переместились к моим плечам, лицо оказалось совсем близко к моему… Я отчаяно задёргалась в его руках, но с таким же успехом можно пытаться разорвать якорную цепь.

- Почему ты не сдашься?- шептал Арент.- Зачем бороться с тем, что тебе не побороть? Смирись с тем, что неизбежно, и прими то, что должна принять.

Холодные губы коснулись моей шеи, и самообладание покинуло меня окончательно.

- Не делай этого, Арент!.. Ради всего святого… Прошу тебя, только не сейчас… Я сделаю всё, что ты от меня потребуешь… только не сейчас…

Хватка Арента стала заметно слабее. Словно в тумане, я видела его бледное лицо, склонившееся к моему. Он провёл ладонями по моим щекам, и только тогда я поняла, что они были мокрыми от слёз. Арент привлёк меня к себе и ласково, словно успокаивая расстроенного ребёнка, начал гладить по волосам.

- Ты не должна страшиться того, что неизбежно. Я дал нам обоим достаточно времени: тебе, чтобы привыкнуть, себе, чтобы узнать тебя человеком. Но с каждой ночью желание обратить тебя становится всё более неодолимым. Я хочу чувствовать вкус твоей крови, хочу, чтобы она струилась по моим венам, соединяя нас в единое целое, хочу, чтобы ты была моей безраздельно, чтобы даже смерть не могла оспорить у меня прав на тебя.

Уткнувшись лбом в его грудь, я старалась не прислушиваться к часам, отбивавшим в сознании последние секунды моей человеческой жизни. Арент легко приподнял меня и уложил на диван, заботливо оперев голову о подлокотник. Опустившись рядом, убрал с моего лба растрепавшиеся волосы.

- Мне известно достаточно способов, чтобы заставить тебя действовать по моему желанию. Но я не хочу к ним обращаться. Я ждал сколько мог, теперь дело за тобой.

Глядя на него снизу вверх, я прибегла к последнему, что мне оставалось:

- Ты знаешь, я буду тебя за это ненавидеть…

- Знаю. Но готов это принять.

Я попыталась сесть, но Арент удержал меня в том же положении.

- Строптивица… В душе ты уже давно пересекла разделяющую нас грань и оставила мир людей, того даже не заметив. Мне хорошо знакомо чувство, заставляющее тебя сопротивляться до конца. Оно свойственно и мне. Но у меня есть и другие причины, которых нет у тебя.

- Какие?..- шёпотом спросила я.

В его улыбке промелькнула нежность.

- Я нашёл то, что давно искал.

- Настолько давно, что не можешь подождать ещё немного?

- Ты действительно думаешь, это может на меня подействовать?

Я молча уставилась в стену и вздрогнула, когда ладонь Арента коснулась моей щеки.

- Хорошо,- тихо произнёс он.- Но отсрочка будет недолгой.

Я приподнялась, чувствуя себя вернувшейся с того света.

- Спасибо, Арент. Я этого не забуду…

Он с грустью разглядывал меня, потом легко прильнул холодными губами к моим губам.

- Не доводи до того, чтобы я принуждал тебя. Будет лучше, если ты не узнаешь, что я могу сделать, чтобы добиться своего.

И комната опустела… А я, всё ещё не веря в своё временное избавление, упала без сил на диван. До рассвета было далеко, но, видимо, Арент решил дать мне возможность прийти в себя. Я принесла из своей комнаты одеяло и, включив телевизор, снова завалилась на диван. Это была короткая эйфория – пир во время чумы. И я пребывала в ней все пятнадцать или двадцать минут, пока меня не сморил сон.

На следующий день я, как обычно, отправилась в свой импровизированный исследовательский центр, просмотрела присланные профессором статьи, убедилась в их полной бесполезности и занялась имевшимися в наличии книгами. Но делала это скорее по привычке. Я не знала, сколько времени намеревался оставить мне Арент: ночь, две, три? Отказываться от задуманного он не собирался, а способа ему помешать у меня не было…

[1] Sanguisugae (лат.) – кровососы.

Глава 4

…Сигнал напоминания на мобильном запищал снова. Очнувшись от воспоминаний, я вернулась в настоящее. Кажется, с ночи, когда я впервые увидела Арента в поезде метро до прошлой ночи, когда моё обращение казалось неминуемым, прошла целая жизнь. На самом деле это были лишь несколько недель. Я мимоходом глянула в окно. Солнце уже садилось. Ехать отсюда минут сорок на автобусе – добраться домой до заката я не успею… Но что с того? Выключив ноутбук, я вылила в раковину нетронутый чай, надела куртку и покинула своё убежище.

Автобус подошёл быстро. Я забилась на сиденье в самом конце салона и погрузилась в невесёлые размышления. Лишившись надежды избавиться от Арента, я впервые задумалась о предложенном им бессмертии, как о чём-то перешедшем из класса возможного в класс реального. Иногда я боялась его, но была вынуждена признать, что ни с кем из людей не могла говорить так, как с ним. Арент будто читал мои мысли, подчас понимая их лучше меня самой. Меня это пугало и завораживало, внушая двойственное отношение к самому Аренту. Принуждение к участи, которой хотел для меня он, совершенно не считаясь с моими желаниями, приводило в бешенство. Но ненависти к нему я не испытывала. Одержимо искала способ его уничтожить. Но в глубине души сомневалась, что, если бы Арент действительно исчез навсегда, меня бы это обрадовало…

Выпрыгнув из автобуса, я зашагала в сторону дома. Солнце уже село. Зажглись уличные фонари, но их свет терялся в дымке тумана, окутавшего пустынные улицы. В сгущавшихся сумерках знакомые дома и переулки приобрели призрачный вид. В самóм наступлении этой ночи было что-то зловещее. В метре от меня дорогу перебегала светло-рыжая кошка. Мелко перебирая лапками, она нырнула в стелющуюся по земле тень дерева, и я невольно замедлила шаг… Выскочив из тени, кошка стала угольно-чёрной… И тут только я обратила внимание на чувство холода, разливавшегося по венам, настолько привычное, что я почти перестала его замечать…