Пресветлые учителя допустили ошибку, недосмотрели, недовоспитали. У неприступной двери, за которой спрятали тьму, оказался слабый засов. Но вот стержень – жизненный стержень – крепче многих. Идеальное сочетание. И такое редкое.

Ведь сколько его собратьев ломалось в самом начале. Они не выдерживали, умирали, только лишившись крыльев, не переносили даже мысли существования без них. А те немногие, что выживали, неизменно сводили счёты с жизнью, как только эта возможность улыбалась им.

И лишь он – Меирэль – смог справиться. Физически слабый, неумелый, ещё совсем мальчишка, а смог. Самородок в куче песка. Я уже почти не надеялся отыскать его. Не надеялся, но искал.

Поэтому сейчас, глядя, как мои верные ученики обучают малыша, я улыбаюсь. Потому что с каждым вздохом, с каждым стоном он приближается ко мне, всё шире открывая ворота своей тьмы.

Вода из металлической пасти дракона льётся тонкой струёй, смывая грязь и пот, а я деру кожу, терзаю ногтями. Хочется содрать её совсем, хочется вырвать из памяти всё, что творилось несколько часов назад. Хочется забыться, сойти с ума, умереть. Но я продолжаю жить и помнить.

Я помню всё.

Трое демонов – они насиловали меня. По очереди и все вместе, меняясь местами, меняя позы, раз за разом, пока я не потерял сознание. Я насквозь пропитан их потом и спермой. И от этого не отмыться. Уже не отмыться никогда.

Смотрю в зеркало, и оттуда, из начищенной серебряной глади, на меня таращится отвратительное создание, в котором едва узнаю себя. Бледное угловатое тело покрывают царапины и засосы. Отросшие, как у девчонки, волосы потускнели, из золота превратились в ржавчину. Лицо острое, хищное и какое-то птичье. А глаза – два серых провала. В них нет прежнего чистого света. Даже отблеска нет. Но они горят, живут.

Я живу!

Зачем? Почему? Как у меня вообще хватает наглости продолжать существовать? Почему Небеса ещё не разверзлись и не испепелили меня – грязное, бескрылое ничтожество?

Много довелось услышать о пропавших на границе, нас пугали ужасами плена, отрубленными конечностями, пытками, адской, невыносимой болью. Нас готовили к такому. Но теперь я знаю, что делают демоны с пленными ангелами. Они превращают их в игрушки для секса, для животного, омерзительного траха.

Любой из моих собратьев давно бы нашёл способ избавиться от этого, воспользовался бы первой возможностью и покончил с собой. Лучше навсегда расстаться с вечностью, утратить возможность слиться со Светом, переродиться немощным человеком – всё лучше, чем такое животное существование.

Но я не смог. Трус, дурак, гордец. Понадеялся… На что? О чём тогда думал? Как вообще мог помыслить о том, чтобы убить Дьявола? Убить того, кто живёт уже тысячи лет, того, кто сильнее всех павших. Того, с кем справиться может только сам Бог.

Идиот. Наивный маленький идиот. И то, что со мной сотворили, – расплата за глупость. Сколько ещё придётся платить?

Не знаю. Ничего не знаю.

Остаётся только стискивать зубы и терпеть. Ждать. Ждать, когда Джилонг наиграется и убьёт. Ведь не будет же он вечность меня мучить. Когда-нибудь я ему наскучу. Я же ведь обычный, заурядный ангел. Таких тысячи.

Выключаю воду и ступаю на тёплый каменный пол. Сколько помню, он всегда тёплый. Каким-то образом его специально нагревают, чтобы я не простудился. Заботится. Бережёт игрушку.

Будь он проклят…

Уже открываю дверь, чтобы выйти из ванной, как замечаю на полу аккуратно сложенную чёрную ткань. Поднимаю, разворачиваю.

Это одежда. Свободные шёлковые штаны и рубаха с золотыми драконами.

Что ещё за игры? Джилонг забрал мою ангельскую одежду и не давал ничего взамен. Даже когда я заматывался в простыни, он просто разрывал их. Почему же теперь? Чего добивается?

По-хорошему, нужно отшвырнуть подачку или попытаться задушиться тряпьём. Но знаю – не смогу задушить себя. А в одежде лучше, чем без неё. Поэтому одеваюсь. Шёлк непривычно липнет к мокрой коже. Вообще, всё непривычно и странно. Что задумал Джилонг? Чего он хочет? К чему подталкивает?

Вхожу в комнату и внимательно оглядываюсь.

Нет. Всё по-прежнему: кровать, кресло, низкий столик, светильники, вечно запертое окно и дверь.

Дверь?

Мне мерещится, или узкая щель пролегает между створками?

Подбегаю, протискиваю пальцы, раздвигаю полукружья, и драконы-охранники тяжело разъезжаются в стороны.

Передо мной широкий коридор, освещённый яркими светильниками, передо мной путь к свободе, а я стою в проёме и не трогаюсь с места. Не верю, что Джилонг забыл запереть дверь. Не верю. Не мог он этого сделать. Или… мог?

Нет. Исключено. Оставленная одежда, открытая дверь. К чему он клонит? Куда ведёт? Может, хочет, чтобы я сбежал?

Бред. Скорее, он хочет, чтобы я так думал. И куда-то шёл.

Куда? Куда он меня заманивает?

Не пойти? Остаться здесь? Но тогда ничего не изменится. Всё будет по-прежнему. А если пойду, что тогда? Попадусь в очередную ловушку Джилонга? Но я и так у него в плену, в его ловушке. Связан по рукам и ногам. И что я теряю? Абсолютно ничего. Уже давно всё потерял. А так – появляется призрачный шанс вырваться на свободу. По крайней мере, стоит попробовать.

Аккуратно прикрыв за собою створки, ещё раз оглядываюсь и тихо, крадучись скольжу вдоль коридора мимо узорчатой двери, мимо гобеленов. Все стены завешаны ткаными картинами. Золотом, чёрной сурьмой и кармином вышиты на них какие-то батальные сцены, драконы, причудливые узоры, и очень часто повторяется один и тот же знак: две капли, соединённые в круг. Белая капля с чёрной точкой внутри, чёрная капля – с белой.

Что означает этот символ? Почему так часто повторяется? Не знаю ответа, но мне кажется важным понять. Хотя нас и учили в Академии, что понимание тьмы – один шаг навстречу к ней. Но в моём положении считать шаги смешно. Поэтому с жадностью разглядываю полотна, выискивая чёрно-белый круг. Взгляд сам притягивается к нему. Дойдя до самого большого гобелена, невольно замираю.

На нём тот же знак, только капли отделены и разнесены друг от друга, а между ними – разноцветный шарик. Нижнюю чёрную каплю сплошь покрывает вышивка дымящихся гор, трещин, провалов, ураганов, гигантских волн, и только в белом круге можно различить силуэты деревьев. Верхняя белая капля, напротив, вся уткана узорами деревьев, пологих гор, рек и птиц, и один только чёрный круг дымится вулканом.

Стоп. Так это же мой мир – Верхний! А чёрная точка – остров Скорби, куда добровольно уходят умирать старейшие ангелы, которые решили слиться со Светом и переродиться, дав начало новой жизни.

Так стало быть, разноцветный шарик – это земля Среднего мира, а чёрная «капля» – Твердь Нижнего? Но почему Верхний и Нижний так похожи? Симметричны? Нам никто о таком не рассказывал. Да никто, кроме самого Бога, и не знает, какие имеет очертания Твердь Верхнего мира. Ведь, поднявшись высоко в небеса, чтобы обозреть весь простор, ангелы рискуют вызвать на себя гнев Господа и раствориться в Свете безвозвратно. Никто не желает расставаться с вечностью преждевременно. С чего же демоны взяли, что миры выглядят именно так, а не иначе? Зачем выдумали этот обман и разрисовали им все полотна?

Странно. Раньше меня бы такое возмутило, даже взбесило, и я бы сдёрнул гобелен. А сейчас… Сейчас не чувствую в себе злости и праведного гнева. Больше хочется понять, разобраться, чтобы…

Внезапно тело напрягается, и прежде, чем слух улавливает голоса, я срываюсь с места и мчусь назад.

Дверь, мимо которой я ранее проскользнул, оказывается незапертой. Залетаю туда.

Яркая зелень, пёстрые цветы, мягкий свет, запах влаги, земли и аромат растений – всё это окружает и сбивает с толку. Я ожидал увидеть здесь всё что угодно, но только не оранжерею. Огромную, богатую оранжерею. Здесь. В Нижнем мире. В мире, населённом отвратительными тварями.

Демоны выращивают цветы? Что за бред?

Но глаза не врут, и это – не бред, а самая что ни на есть реальность.