– Когда Поттер попросил слово на моём слушании, я был уверен, что он хочет ещё раз, прилюдно, описать и вспомнить все мои прегрешения. В школе мы были непримиримыми соперниками. Хотя, какое это имело значение, если меня всё равно ждала та же камера в Азкабане. Практически в начале его речи я потерял сознание, то ли из-за общего истощения организма, то ли из-за одолевающих меня чувств и эмоций. Как потом рассказывала мне мать, никто не посмел выступить в суде в мою защиту. Голос Гарри Поттера стал единственным, просящим о пощаде для Пожирателя, единственным, кто увидел и разгадал все мои попытки поступить правильно. Было трудно и странно осознавать, что твой извечный соперник и враг знает тебя лучше, чем кто-либо другой в мире. Когда я очнулся в больнице Святого Мунго, врачам пришлось заново переломать и вправить мне все кости… Двадцать семь костей. Я провёл в больничной койке три месяца, получая лечение как физическое, так и психологическое. Ко мне никто не приходил, даже моя мать, которая находилась под домашним арестом. Целители не были согласны с мягким и неверным, по их мнению, решением Визенгамота, они едва ли обмолвились со мной словом, не считая меня за человека. Хотя, должен сказать, работу свою они выполнили идеально – после лечения я был совершенно здоров.
Он снова сел, устав кружить по комнате.
– Когда меня выписали, я смог вернуться домой в поместье, место, навсегда запятнанное тьмой, которую принёс с собой Тёмный лорд. Каждая из многочисленных комнат хранила мрачные воспоминания, и я не хотел оставаться там, жить и дышать ими, но я не мог позволить себе уйти, так как все деньги ушли на выплату штрафов, а оставшиеся активы заморожены Министерством. Отец умер, когда я был в больнице Святого Мунго, у меня даже не было возможности попрощаться с ним. Вскоре после этого умерла и моя мать, оставив меня совсем одного. В Англии мне было трудно найти себе хоть какую-то работу, ведь теперь я стал парией. Люди беззастенчиво плевали в меня и кричали, осыпая язвительными проклятиями, когда я проходил мимо. Несколько раз на меня нападали, но хорошенько избить получилось лишь раз. «Пророк» некоторое время ходил за мной по пятам, выжидая, когда же я вступлю в контакт с подпольными Пожирателями смерти, и делая предположения, что я пытаюсь встать во главе очередного культа Чистой крови. Поэтому через некоторое время я вообще перестал выходить из дома, вскоре обнаружив, что он всего лишь ещё одна камера, только побольше и потеплее, – он снова сглотнул, не глядя на примолкшую собеседницу.
– В определённый момент, я стал всерьёз подумывать о самоубийстве, у меня больше не было сил бороться, я был совершенно одинок и будущее не выглядело хоть сколько-то светлее настоящего. Я просто не мог больше выносить одиночества. Разбирая мамины вещи, я нашел экземпляр «Пророка», а также «Придиры» времён моего судебного процесса. Я прочёл оба и снова чуть не потерял сознание. «Пророк» изобразил мой суд как фарс, и вновь посыпались обвинения, что на Поттера наложили Империо. Ни одного озвученного Поттером аргумента в мою защиту опубликовано не было, лишь пара предложений о статусе Золотого мальчика и его непоколебимом влиянии на Визенгамот. «Придира», с другой стороны, дал очень откровенный репортаж, изложив одни лишь факты. В нём слово в слово перечислялись показания Гарри. Я вырезал и сохранил статью, и этот газетный лист придал мне надежду. Поттер всю свою жизнь противостоял стольким вещам и заступился за меня, чтобы дать мне шанс измениться. Как я могу упустить этот второй шанс? Я поклялся, что изменюсь и использую эту возможность, чтобы помогать другим и заниматься тем делом, которое будет по душе. Я покинул Англию и свою прежнюю жизнь, и путешествовал по миру, живя от зарплаты до зарплаты, жертвуя деньги из всех тайных хранилищ родителей различным благотворительным организациям. Путешествия подарили мне покой. В течение пятнадцати лет мне удавалось избегать Англию, её идиотов-репортёров и тяжёлых воспоминаний, я отчаянно надеялся, что к моему возвращению люди забудут мою историю. Очевидно, зря.
После продолжительного молчания, Драко заговорил снова.
– Лишь добрая воля, репутация и честность Поттера смогли меня спасти. Я получил бесценный урок, показавший, как легко я мог расстаться с жизнью, если бы не он.
Драко резко встал чтобы проверить тушёное мясо. Размеренно помешивая блюдо, он чуть не отправился к Мерлину, когда две пухлые руки обхватили его сзади. Он повернулся в ослабевшей хватке и посмотрел на неё сверху вниз.
– Что ты делаешь? – спросил он, склонив голову, чтобы получше её рассмотреть.
– Я тебя обнимаю, – просто ответила она.
– Я вижу, – саркастически ответил Драко, – Но почему?
– Я хотела извиниться, ты выглядел таким грустным, – она вздохнула и уныло отпустила его, – Я думаю, мир не так уж сильно изменился, мы всё ещё верим тому, что печатает «Пророк», не обращая внимания на факты. Что же касается меня, то я очень сожалею о своей былой слепой вере, – после краткой паузы, она решилась задать давно мучивший её вопрос, – Что ты такого сделал, что сам Гарри Поттер решил за тебя заступиться?
Драко слегка улыбнулся и вытащил бумажник. Он открыл его, достал небольшой и хрупкий листок бумаги и протянул ей. Она осторожно развернула его и начала читать. Драко внимательно наблюдал за её лицом, нервничая из-за того, что этот, бесценный для него, клочок бумаги впервые оказался так далеко от него. Ему до боли захотелось выхватить его и спрятать в безопасное место. Читая статью, она несколько раз широко раскрывала глаза и потрясённо вздыхала. Наконец, переваривая увиденное, она задумчиво посмотрела на огонь.
– Как будто альтернативная реальность, почему я ничего не знала о ней? – она покачала головой, – Без тебя и твоей матери Гарри был бы мёртв. Как мог «Пророк» скрыть это от нас? – Драко кивнул и собственнически потянулся за пергаментом. Она протянула его ему, не глядя, и только покачала головой, – Ты должен рассказать об этом миру, Драко. Одно это способно изменить мнение многих людей о тебе. Не всех, но очень многих, – Драко снова кивнул.
– Никто не захочет слушать, вновь пойдут пересуды, что Пожиратель смерти пытается отбелить свою репутацию, – он вздохнул и повернулся к плите, – Обед готов, надеюсь, ты голодна, я, кажется, слишком много приготовил, – фыркнул он, глядя на булькающий соус в кастрюле.
– Умираю с голоду, интересно, нам догадались положить хлеб? – Драко взмахнул палочкой, призывая хрустящую буханку хлеба из одного из пакетов.
– Не знаю, как ты, но я, пожалуй, выпью, – сказал Драко, доставая бутылку красного вина и два бокала.
– Ты читаешь мои мысли, – она тепло улыбнулась, когда Драко вернулся к столу с двумя фужерами, наполненными до краёв, – Я предлагаю тост.
– Тост? – вопросительно повторил Драко.
– Именно! Я предлагаю выпить за второй шанс, правду и примирение.
– Не возражаю, – согласился Драко.
– Пусть люди, что причинили нам зло, получат по заслугам. Пусть люди, знающие истину, добьются огласки, а те, кто умеет прощать и получает прощение, будут счастливы, здоровы и любимы, – они чокнулись бокалами и тепло улыбнулись друг другу.
– Прекрасный тост, – задумчиво улыбнулся Драко, – Надеюсь, так всё и будет, – он сделал ещё один глоток, прежде чем приступить к еде.
– И я, – сказала Козима, одарив его долгим многозначительным взглядом, который он целенаправленно проигнорировал.
========== Глава 27. Ловушка ==========
Гарри вышагивал вдоль одной из стен коридора седьмого этажа, мысленно прося о комнате для себя. В его голове не было конкретного образа, он был уверен, что Выручай-комната сама обязательно подберёт ему что-то подходящее. Вскоре, он услышал скрежет и стон движущегося камня. Он поднял голову и увидел появившуюся дверь в каменной кладке. Он глубоко вздохнул, прежде чем толкнуть дверь, невольно прикрыв глаза в ожидании жара огня. Через мгновение, он огляделся и удовлетворённо кивнул, увидев комнату почти идентичную его старой в башне Гриффиндора, за одним лишь исключением – у стены стояла двуспальная кровать. Хотя и цвета подверглись изменениям. Кричащая красно-золотая цветовая гамма, к которой он так привык, уступила место тёмно-золотой с красными и зелёными бликами. Он тоскливо вздохнул, глядя на такой выбор оформления комнаты.