— Можно подумать, госпожа Юлиса, — колко усмехнулась хозяйка дома. — Вас кто-то учил разбираться в мужчинах.
— Вы же тоже очень любите своего супруга, госпожа Септиса, — заметила девушка. — Значит, он хорошо разбирается в женщинах. Наверное, это у нас, Септисов, в крови.
Довольный дядюшка заржал, бабуля тоненько захихикала, махая руками, и тётушке ничего не оставалось делать, кроме как натянуто улыбнуться.
Когда Увра, задув светильник, с кряхтением устраивалась спать на полу, Ника внезапно вновь вспомнила Декара. Как он там сейчас?
Первая принцесса наверняка будет выяснять причины провала так тщательно спланированной провокации. И хотя, кроме госпожи Септисы, иных свидетелей её разговора с молодым невольником не было, попаданка сильно опасалась, что Силла каким-то образом о нём прознает. Девушка зябко передёрнула плечами, вспомнив ужас, охвативший её, когда она нашла спрятанную в их паланкине шпильку. Супруга наследника престола — страшный человек. Похоже, ходьба по головам — для неё естественный способ передвижения. Несмотря на то, что та ещё не стала полноправной хозяйкой в Палатине, Ника не сомневалась в наличии у первой принцессы возможностей жестоко отомстить рабу, осмелившемуся разрушить её замысел.
Может, завтра попросить Вилита, как-нибудь перевести Декара хотя бы в Цветочный дворец? Вряд ли это так трудно для сына императора? А уж потом она отпустит его на волю, наградит и отправит подальше. Но тогда придётся назвать причину, по которой ей так небезразлична судьба какого-то раба.
Беззвучно выругавшись сквозь стиснутые зубы, Ника так резко повернулась на другой бок, что кровать под ней жалобно скрипнула. Замерев, девушка какое-то время прислушивалась к невнятному бормотанию Увры.
А что, если рассказать принцу немного отредактированную историю? Мог же Декар чисто случайно оказаться у гостевой площадки и ненароком заметить, как рабыня, о которой ходят нехорошие слухи, что-то тайком положила в паланкин Пласды Септисы Денсы? Вот парень и решил меня предупредить, надеясь на награду. Версия так себе, но ничего другого просто не приходит в голову.
Однако Вилит, скорее всего, захочет с Декаром поговорить. Даже если у пылкого невольника хватит ума помалкивать о своих чувствах к Нике Юлисе Террине, принц может и сам догадаться. Он парень не глупый. Тогда неизвестно ещё, захочет ли сын императора помогать рабу, влюблённому в его невесту, а главное — не изменит ли своего отношения к ней? Мужчины иногда ревнивы до глупости.
Девушка ещё долго лежала в темноте с закрытыми глазами, перебирая возможные варианты своих действий и пыталась предугадать их последствия. Но в конце-концов решила сделать всё возможное для спасения Декара, а там будь что будет.
Ещё за завтраком бабуля начала инструктировать внучку по технике безопасности.
— Мужчины всегда норовят всё делать по-быстрому, — ворчала она с набитым ртом. — А ты будь поумнее. Говори ему, чтобы не торопился. Вы же не на гонках. И главное, держись крепче…
Она хитро прищурилась, с видимым трудом проглотила кое-как размочаленную редкими зубами разварёную фасоль и усмехнулась.
— Места в тележке совсем мало. Рядышком придётся стоять. Может, тебе просто пообниматься с принцем захотелось?
Старушка шутливо пригрозила внучке сухим, скрюченным пальцем.
— Как вы так можете говорить, госпожа Септиса? — поморщилась невестка. — Госпожа Юлиса у нас девушка серьёзная и не будет себе голову подобными глупостями забивать.
— А я думаю, что прокатиться на колеснице, это здорово, — не поднимая глаз от своей тарелки, пробормотала Гэая. — У госпожи Юлисы очень хороший жених, раз он делает ей такие подарки.
— Много ты понимаешь в женихах! — оборвала её мать. — Главное, чтобы муж был из богатой семьи знатного рода, мог обеспечить жене и детям достойную жизнь. А для этого вовсе необязательно катать невесту на колеснице! Поняла?
— Да, мама! — надулась девочка.
— Вы собрались на Ипподром в этом платье, госпожа Септиса? — видимо, стараясь отвлечь внимание невестки от готовой разреветься младшей внучки, поинтересовалась свекровь.
— Нет, конечно! — с деланным возмущением фыркнула Пласда Септиса Денса. — Позавтракаем, и переоденусь. Время ещё есть.
Матушка регистора Трениума только покачала головой, а её дочь бросила на двоюродную сестру переполненный жгучей завистью взгляд.
Учитывая особенности заявленной программы предстоящего свидания, Ника тоже озаботилась своим внешним видом. После недолгого размышления она выбрала не самое лучшее платье и приказала Увре соорудить причёску поскромнее. Не хватало ещё, чтобы из-за встречного ветра или тряски волосы растрепались, превратив её в пугало.
Сидя перед зеркалом, девушка с удивлением почувствовала странное волнение, словно предстоящая встреча с Вилитом какая-то особенная, чем-то очень отличающаяся от тех, что случались до этого. Хотя, возможно, так оно и есть? Как-то получалось, что раньше они виделись, не договариваясь между собой, словно случайно, а сегодня у них первое настоящее официальное свидание.
Ника критически глянула на своё отражение. Высокий, гладкий лоб, тёмно-русые волосы и светло-серые глаза смотрелись неплохо. Впечатление не портили ни резковато обозначенные скулы, ни маленький упрямый подбородок. Только губы казались слишком тонкими. Но в общем и целом не так плохо, особенно по здешним меркам, где женщины из-за ранних браков в её возрасте выглядят гораздо хуже.
Придя к столь утешительному выводу, племянница регистора Трениума глубоко задумалась над выбором украшений.
К этой причёске вполне подойдёт подарок Вестакии Картен. И пусть подобные шпильки часто носят девочки-подростки, Ника Юлиса Террина тоже ещё не настолько старая, чтобы такое украшение смотрелось на ней неуместно. Да и нет у неё больше ничего подходящего. Ну нельзя же одевать на свидание с Вилитом заколки, подаренные Аварием.
Нефритовое ожерелье она тоже отложила в сторону, посчитав неподходящим для катания на колеснице. А вот серьги, подаренные сенатором Юлисом, взяла, посчитав подходящими к её новой причёске и тёмно-синей накидке.
Подумав, девушка решила не брать с собой длинный кинжал. И одевать одной неудобно, и вряд ли кто-то осмелится ей угрожать в присутствии сына императора, а по дороге туда её и тётушку будут сопровождать шестеро носильщиков и Тарберий Сциний Дуб. Однако ножны на голень она всё же нацепила. Так, на всякий случай.
Оглядев племянницу с головы до ног, тётушка, одетая, словно на императорский пир, неодобрительно покачала головой, а вот бабуля, наоборот, расчувствовалась, и пробормотав:
— Какая же ты у меня красавица, внучка! — вытерла платочком заслезившиеся глаза.
Ника буквально физически ощущала, как нестерпимо медленно тянется время. Прекрасно понимая, насколько смешно она выглядит, девушка тем не менее то и дело посматривала вверх, туда, где по бледно-голубому небу еле ползёт неуместно весёлое солнце.
Хорошо ещё, Торина Септиса Ульда, всплакнув и со вкусом высморкавшись, пустилась в воспоминания о своей первой встрече с покойным мужем. Нельзя сказать, что рассказ сколько-нибудь заинтересовал внучку, но хоть как-то помог скоротать ожидание.
Как часто бывает в подобных случаях, Тарберий Сциний Дуб появился совершенно неожиданно, и в доме регистора Трениума началась бестолковая суета. Оказалось, что рабы ещё не вынесли на улицу паланкин, а повар забыл спросить госпожу что-то очень важное по поводу меню сегодняшнего ужина.
Провожавшая её, бабушка вдруг крепко вцепилась в запястье девушки тонкими высохшими пальцами.
— Ты уж береги себя, внучка. А то мне что-то не по себе. Всё кажется, мы с тобой больше не увидимся.
— Да вы что, госпожа Септиса! — снисходительно улыбнулась Ника, мысленно уже несясь в запряжённой четвёркой лошадей колеснице по жёлтой песчаной дорожке. — Я же скоро вернусь.
— Хорошо, если так, — тоже попыталась растянуть ярко накрашенные губы старушка и громко прошептала в спину удалявшейся девушки. — Да хранят тебя небожители, внученька.
