— Я уже говорил, господин Септис, — мужчина улыбался так, словно явная грубость регистора Трениума его нисколько не задела. — Ритор, философ, путешественник. Первый принц Ганий Тарквин Потес пригласил меня провести несколько занятий с его сыном. Мальчику семь лет — самое время постигать науки. Во всей Империи его высочество не смог бы отыскать человека более подходящего для этого, чем я.

"Он на самом деле что-то знает или выпендривается?" — подумала Ника, потихоньку отступая назад и выходя из поля зрения разливавшегося соловьём рассказчика.

— В поисках сокровенных знаний мне пришлось объехать все страны Вселенной. Историю и риторику я изучал на своей родине в Радле, ибо никто не может знать прошлое народа лучше, чем он сам. Глубины философии я постигал в Либрии — колыбели этой славной науки, подарившей просвещённому миру множество величайших мыслителей древности, в том числе знаменитых: Генеода Феонского и Приклита Хиосского. На Даросских островах я поступил в ученики к лучшему мастеру — корабелу, и быстро преуспев, уже через год самостоятельно строил суда. Целых два года наблюдал за кипением человеческих страстей и дикостью нравов в Ольвии, где мелкие королевства сотни лет воюют между собой, не в силах обрести так необходимое народу единство. Нам, жителям цивилизованных стран, трудно понять подобное стремление к замкнутости и обособленности, когда людям совершенно безразлично то, что творится за пределами их долины, а любой человек из соседней деревни уже считается врагом. Чтобы утолить жажду знаний, мне порой приходилось рисковать жизнью, и я спасался только заступничеством наших радланских богов, коим не забывал приносить жертвы даже на чужбине.

— Да вы великий путешественник, господин Килей! — негромко охнула заворожённо слушавшая сладкоголосого поэта Пласда Септиса Денса, но тут же пристыжено замолчала под тяжёлым взглядом мужа.

— Благодарю, госпожа Септиса, — снисходительно поклонился ритор. — Только щедро одарённые мудростью люди способны по-настоящему оценить мои достижения. Я только что вернулся из путешествия в Нидос. Сейчас именно туда, на этот крошечный осколок нашего Радла обращены взоры людей науки из всех цивилизованных стран. Недавно там открылась Школа школ, где изучают философию, математику, астрологию, науку врачевания. Небожители сделали мне щедрый подарок, позволив встретиться и поговорить с самим Герносом Нидосским, коего многие высокоучёные мужи считают лучшим врачевателем современности, изучавшим азы своей науки у мудрецов Келлуана, владеющих тайными знаниями, забытыми в цивилизованных странах. Я доставил в Радл трактат госпожи Ирдии Корнеллы Сапины, он уже переполошил всех математиков Либрии.

— Женщины — радланки?! — вскричала супруга регистора Тренуима, вновь вызвав недовольное сопение мужа.

— Представьте себе, госпожа Септиса, — с видимым удовольствием подтвердил довольный произведённым впечатлением рассказчик. — Занятие наукой никак не мешает ей быть добродетельной супругой городского советника…

Он перевёл дух, явно намереваясь продолжить самохвалебные речи, но тут раздался бас императорского раба, приветствовавшего нового гостя.

У подножья лестницы стояла пожилая, явно супружеская пара. Имя мужчины вроде бы показалось Нике знакомым, но, заслушавшись путешественника-говоруна, она пропустила его мимо ушей.

Её сомнения быстро развеял философ.

— Прошу прощения, господа, — торопливо поклонился он. — Мне необходимо срочно переговорить с сенатором Фабием.

И не ожидая ответных любезностей, почти бегом побежал к лестнице.

— О боги, каков наглец! — возмущённо и разочарованно фыркнула тётушка. Судя по всему, ей хотелось и дальше слушать захватывающие истории Килея.

— Пустомеля, — поддержал негодование супруги дядюшка. — Подумать только! Женщина — математик! Где он только наслушался таких сказок. Ещё и школу какую-то придумал в Нидосе! Да там одни торгаши и пираты живут!

Итур Септис Даум сурово посмотрел на стоявшую с безучастным видом племянницу.

— Как только такому болтуну доверили давать уроки внуку императора? Да я бы его и писцом в базилику не взял.

А философ уже увивался возле новых гостей, непрерывно кланялся, лучезарно улыбался и суетливо размахивал руками.

Встретившись глазами с Лептом Фабием Тенсом, девушка учтиво поклонилась. Во время её визита в Сенат он не донимал её идиотскими вопросами и держался вполне доброжелательно. Брови мужчины чуть дрогнули. Кажется, он тоже узнал внучку Госпула Юлиса Лура.

Что-то тихо бросив краснобаю-путешественнику, сенатор направился к семейству регистора Трениума, потянув за собой сухопарую, очень похожую на сильно постаревшую Деми Мур, спутницу.

— Добрый вечер, господин Фабий, — как положено более младшему по возрасту и общественному положению, поприветствовал его дядюшка Ники.

— Здравствуйте, господин Септис, — благожелательно кивнул сенатор. — Вижу, вас тоже пригласили на праздник.

— Да, государь изволил оказать нам такую честь, — едва ли не с придыханием заявил регистор Трениума.

— Я слышал, госпожа Юлиса недавно попала в неприятную ситуацию? — обратился знатный собеседник к девушке.

— Боги постоянно посылают смертным испытания, господин Фабий, — поклонилась Ника. — Но они же помогают нам их преодолеть.

— Вот, это и есть та самая госпожа Юлиса, о которой я тебе рассказывал, — обратился сенатор к пристально разглядывавшей девушку спутнице.

— Если бы только вы, — с улыбкой покачала украшенной сложной причёской головой супруга. — О ней уже давно говорит весь Радл.

— Хотя я и недавно в столице, но уже боюсь здешних разговоров, — старательно изображая смущение, потупилась девушка.

— От чего же так, госпожа Юлиса? — удивилась собеседница.

— Мне кажется, что порой очень сложно понять, где в них правда, а где вымысел, — пояснила та свою мысль. — Я заметила, что радлане не только любят рассказывать истории, но и приукрашивать их. Страшно подумать, что они могут обо мне напридумывать.

— Неужели то, что принц Вилит спас вас от людокрадов, тоже неправда? — вскинула густо накрашенные брови сенаторша.

— Его высочество действительно мне очень помог, госпожа Фабия, — дипломатично ответила племянница регистора Трниума.

— Вы должны непременно мне всё рассказать! — собеседница решительно ухватила девушку за локоть, предложив её тётушке. — Госпожа Септиса, давайте оставим мужчин с их скучными разговорами и поболтаем.

— А они на нас за это не обидятся? — натужно улыбнулась та, с тревогой глянув на супруга.

— Идите, идите, — добродушно рассмеялся сенатор. — У вас свои женские секреты. А мы с господином Септисом найдём, о чём поговорить. Не правда ли?

— Разумеется, господин Фабий, — поддержал его регистор Трениума.

Госпожа Фабия на правах завсегдатая подобного рода мероприятий проводила новеньких к небольшому столику в углу обширной веранды за высокой каменной вазой полной густо благоухающих цветов.

— Садитесь, госпожа Юлиса, — сенаторша радушно предложила девушке занять место на полукруглой скамейке с разложенными на ней плоскими подушечками.

— А вы, что же стоите, госпожа Септиса? Вот присаживайтесь. Какая у вас красивая причёска. Она вам очень идёт.

— Благодарю, госпожа Фабия, — с подчёркнутым достоинством поклонилась супруга регистора Тренуима.

Сделав комплимент тётушке, собеседница вновь обратилась к племяннице:

— Ну, не томите же, расскажите, госпожа Юлиса! Расскажите, как вы тогда встретились с его высочеством?

— Исключительно по воле богов, госпожа Фабия, — заверила Ника. — Сама я для этого не сделала ничего.

И она начала свою душераздирающую историю с "явления" нимфы Фелои. По мере появления новых слушательниц девушке пришлось несколько раз начинать своё повествование сначала.

Дамы дружно ахали, делали комплименты рассказчице и её тётушке, но Ника всё явственнее ощущала некое снисходительное пренебрежение, нет-нет да сквозившее в их взглядах, изгибах губ и бровей, в интонации вроде бы участливо звучащих голосов, во всём поведении этих холёных, густо обвешанных драгоценностями и обмазанных косметикой женщин.