Вот только небожители, видимо, посчитали, что уж слишком часто помогают ему в последнее время. Кажется, господин Госгул похвалился государю каким-то редким цветком, который искусные садовники выращивали в его загородном поместье, и Констант Великий пожелал непременно украсить этим растением парк Палатина.

В число рабов, отправленных вместе с помощником садовника господином Броном, попал и несчастный Декар. Он попытался увильнуть от крайне несвоевременной поездки, но ему пригрозили поркой, и юноша смирился.

Молодой невольник ужасно переживал из-за того, что помолвка младшего сына императора и племянницы регистора Трениума пройдёт без него, с нетерпением ожидая возвращения в столицу.

Известие о том, что его возлюбленная оказалась самозванкой, потрясло Декара до глубины души. Слушая захватывающий рассказ знакомого невольника об устроившем в столице настоящий переполох послании из Канакерна, молодой человек чувствовал, как его сердце разбивается на сотни мелких, кровоточащих осколков.

Казалось, солнце померкло, и мир окутала тьма. Но постепенно в сознании юноши начала подниматься волна негодования. Нет, такая чистая и светлая девушка просто не могла оказаться обманщицей! Всё его существо восставало против столь грязного и абсурдного обвинения. Нет, тут явно какая-то нелепая ошибка или коварные козни врагов. Например, всё той же первой принцессы.

Услышав, что госпожа Юлиса сбежала, и ей в этом помог принц Вилит, молодой невольник едва не расплакался от счастья. Не в силах больше слушать гадости о своей возлюбленной, он закричал, что вся история с письмом консулов — ложь, а госпожа Юлиса — самая настоящая внучка сенатора Госпула Юлиса Лура. Над стали смеяться. Не выдержав, юноша бросился в драку. Его побили. Не сильно, но обидно. Вырвавшись, он спрятался в укромном уголке и заплакал от унижения.

Как ни странно, быстро успокоиться, ему помогло осознание того, что госпожа Юлиса до сих пор на свободе. Его возлюбленную так и не нашли!

Видимо, сын государя надёжно спрятал свою невесту. Значит, есть надежда на то, что с девушки снимут это нелепое обвинение, и она всё-таки выйдет замуж за Вилита Тарквина Нира.

Успокоившись и вставив во всё ещё сочившуюся кровью ноздрю свёрнутую тряпочку, Декар внезапно подумал, что для него абсолютно всё равно, кто эта девушка. Он любит её саму, а не знатный род и аристократическое происхождение.

Может, даже лучше, что госпожу Юлису разоблачили? Теперь та пропасть, что разделяла внучку сенатора и императорского раба исчезла.

От подобных мыслей у юноши аж дыхание перехватило. Он словно наяву увидел маленький домик с садом и виноградником на солнечном склоне пологой горы. Себя самого, устало возвращающегося со свежевспаханного поля, и поджидавшую его госпожу Юлису в простом белом хитоне с кувшином воды для умывания и перекинутым через плечо полотенцем. Её лицо светилось мягкой, доброй улыбкой, а в глазах плясали многообещающие игривые искорки.

Эта фантазия оказалась настолько сладостной и притягательной, что не отпускала Декара весь день и всю ночь.

Ах, если бы небожители даровали ему возможность спасти любимую! Молодой человек горячо молился бессмертным богам, особенно часто обращаясь к благодатной Диоле, которой обещал не только принести щедрые жертвы, но и сочинить новый хвалебный гимн в её честь.

Однако в глубине души юноша с грустью понимал, что потерял госпожу Юлису навсегда. Даже если он сбежит из Палатина, то где её искать в Радле, как им из него выбраться и куда направиться?

Вот только распалённое страстью сердце не спешило соглашаться с доводами рассудка, и в сознании Декара нет-нет да и всплывали созданные пылким воображением сладострастные картины.

Лениво водя мокрой мочалкой по каменным плитам, влюблённый невольник всё глубже погружался в мир грёз, как вдруг, получив увесистый пинок в бок, рухнул в расползавшуюся на полу лужу.

— Ты чем слушаешь, верблюд облезлый?! — орал помощник распорядителя, грозовой тучей нависая над неловко упавшим молодым человеком. — Третий раз тебе говорю: лучше выжимай тряпку, урод!

— Да, господин, — не обращая внимание на боль, резво встал на колени Декар. — Простите, господин. Я буду внимательнее, господин.

— Не забудь к завтрашнему утру тунику выстирать, если плетей не хочешь! — брезгливо скривившись, пригрозил собеседник. — Вывалялся в грязи, как свинья, баран этуский!

Под угодливое хихиканье парочки лизоблюдов помощник распорядителя окинул орлиным взором копошащихся на веранде рабов и рявкнул:

— Шевелись! Чего встали, бездельники? По порке соскучились?

После того, как подчинённые помыли пол, балюстраду, вазы с цветами и статуи, начальство распорядилось отнести грязную воду в сад и вылить под деревья.

— Нечего добру пропадать, — скорее для самого себя, чем для безропотных невольников, обосновал он данное распоряжение, когда те один за другим стали спускаться по лестнице с тазиками в руках.

Послушно вылив на траву всё до капли, Декар направился к выложенной гладкими плитами дорожке, заметив, как начальник о чём-то беседует с хорошо одетым мужчиной лет тридцати, с аккуратными усиками и бородкой на смуглом красивом лице.

Наклоняясь к самому уху помощника распорядителя, незнакомец что-то прошептал, сунув желтовато блеснувший кругляшек в ловко подставленную ладонь собеседника.

Лицо дворцового служителя расплылось в понимающе-похабной улыбке.

Отступив от него на шаг, мужчина поправил роскошный зелёный плащ, закреплённый у горла серебряной пряжкой с двумя маленькими изумрудами.

— Эй ты, этуск! — грозно рявкнул помощник распорядителя. — Как там тебя? Декар! Сюда иди, да!

Помня о своей недавней оплошности, молодой человек бодро подбежал и низко поклонился.

— Звали, господин?

— Да, усмехнулся тот. — Вот господин Латус с тобой поговорить хочет. Уж очень ты ему понравился.

Нельзя сказать, что юноша чурался любви между мужчинами, считая, подобно отсталым варварам, это чем-то низким или недостойным, но сейчас все его мысли занимал совсем другой человек, а опускаться до проституции не хотелось.

— Давай немного пройдёмся, — широко улыбаясь, предложил новый знакомый.

Провожаемый завистливыми взглядами приятелей, Декар нехотя поплёлся рядом.

— Когда этот громогласный кусок дерьма спросит: о чём мы говорили…

— Что?! — удивлённо встрепенулся раб.

— Не перебивай! — цыкнул на него собеседник, воровато оглядываясь по сторонам. — Скажешь, что не согласился на предложенную мной сумму. Если начнёт орать или грозить, попроси его немного подождать. Дескать я настолько очарован твоей красотой, что обязательно заплачу больше.

— Я не понимаю вас, господин, — опустив взгляд, смиренно пробормотал невольник.

— Сейчас всё объясню, — мужчина остановился и посмотрел на него в упор. — Это же ты предупредил госпожу Юлису о том, что в их паланкин спрятана драгоценная шпилька первой принцессы?

Декар почувствовал, как кровь отхлынула от лица, а под ногами словно разверзлась бездна Тарара. Однако он всё же сумел возразить, и голос его дрогнул лишь самую малость:

— Я не знаю, о чём вы говорите, господин Латус? Какая шпилька?

— Успокойся, — снисходительно усмехнулся мужчина, мягко кладя ему руку на плечо. — Госпожа Юлиса сама рассказал господину Септису о том, как ты спас её и тётушку, а он поставил в известность сенатора Касса Юлиса Митрора.

— О боги! — выдохнул юноша, нервно облизав враз пересохшие губы. — Но что вам от меня нужно?

— Кто бы тебе что ни говорил, знай, что на самом деле ни сенатор, ни дядюшка госпожи Юлисы не верят в подлинность письма из Канакерна, — пристально глядя ему в глаза, прошептал Латус. — И хотят её спасти. Но им нужна твоя помощь.

— Моя?! — жалобно пролепетал молодой человек, не веря своим ушам. — А что я могу?

— Именно твоя! — торжественно подтвердил собеседник, внезапно нахмурившись. — Или ты не хочешь?

— Да, нет, но, — промямлил окончательно растерявшийся раб, повторив в отчаянии. — Но я-то что могу сделать?