– Ты смотри, смотри! Нет, ты видишь, что творится-то?

– Окна меняют. Что тут такого?

– Да какие окна? Чёрт бы с ними! Решётки! Решётки поснимал!

А рабочие как раз вытащили следующую решётку. Тоже прислонили к стене.

– Куда ты ставишь? Кто так ставит? – заорала тётя Валя. – Ты мне так все стены тут поисцарапаешь! Эй, слышишь, я с тобой разговариваю!

Но рабочие не отреагировали.

– Ты видала? Нет, ты видала? – схватилась за сердце соседка. – Все как один – нахалы! Гастарбайтеры чёртовы! Чтоб вам сдохнуть, гады! О-о-ох, Полин, это же уже не шуточки… Это же уже… – задохнулась гневом, подбирая нужные слова. – Это же для тебя в первую очередь аукнется! Я тебе сколько говорила – поставь решётки! Сколько, а? А я знала, знала, что вот так будет! А ты меня не слушала!

– Я вас не понимаю.

– А ты пораскинь умишком! Тебя теперь что защищает-то от него, от соседа этого вашего ненормального? Ну? Ничего! Залезет, ограбит, а то и ещё чего! А с него станется, вот увидишь!

Полина вытащила локоть из её пальцев:

– Главное, что у вас решётки есть, тёть Валь, а я уж как-нибудь обойдусь. Вы извините, у меня времени в обрез, бежать надо…

– Погоди, я это, спросить хотела – у тебя есть краска, покрасить меня? А я пенсию получу, и верну тебе тогда. Есть?

– Найду, – вздохнула Полина.

– Ой, ну отлично! Сегодня вечером забеги ко мне, ладно?

– Постараюсь.

– Ну давай. И на счёт решёток, Полин – ты вот зря так к этому относишься! С этим надо что-то делать, потому что… – в этот момент рабочие завозились перед дверью, собираясь выносить третью решётку, и Полина поспешила проскочить к себе, чтобы не стоять больше с тётей Валей. И даже из-за своей закрытой двери слышала, как та орёт, заставляя рабочих сию же минуту выносить всё это с площадки.

Вечером, едва вернулась от тёти Вали, в дверь тихонько постучали. Глянула в глазок – Руслан. Сердце заколотилось. Оглянулась на комнаты, убеждаясь, что Марк не слышал, и осторожно шмыгнула в подъезд.

– Привет, соседка, – сунув руки в карманы, слегка склонил он голову. – Ты почему сама не сказала, что шум мешает? Я же, вроде, не дурак, понял бы. Тем более, если ребёнок пугается. Ну как-то по-человечески же можно обговорить, зачем сразу участковый?

– Не поняла?

– Ну дочка у тебя спать боится из-за ремонта моего, так?

– Нет, с чего вы взяли? У неё комната вообще на другую сторону выходит, к тому же, днём она в садике, а вечером у вас тихо.

– И к участковому ты на счёт шума не ходила?

– Нет, конечно! И в мыслях не было!

Руслан усмехнулся:

– Да уж… Слушай, как ты с ней тут уживаешься вообще? – кивнул на дверь тёти Вали. – Это же баба Яга какая-то.

– Ну… есть немного, – улыбнулась Полина. – Но она нормальная на самом деле, главное её не злить.

– Да она же сама злится, её никто и не трогает!

Помолчали.

– Ладно, если шум не мешает, я спокоен. Но если что – ты говори, не стесняйся.

– Не переживайте, вообще ничего не слышно, – заверила Полина и тут же вспыхнула, вспомнив, что кое что всё-таки бывает слышно. – До свидания!

– Погоди, ты это, – задержал Руслан, – если вдруг нужно что-нибудь будет, ну чисто по-соседски, ты не стесняйся, обращайся.

Полина даже улыбнулась от неожиданности:

– Соли щепотку или маслица кусочек?

Руслан рассмеялся:

– Ээ… Да нет, как раз-таки с этим у меня может быть туган. Я больше про хозяйство – гвоздь вбить, или, там, розетку починить. Кран поменять. Лампочку вкрутить. Ну, такое.

– Спасибо, но у меня ведь муж есть.

– Ну да, – после небольшой паузы кивнул сосед, – муж. Точно. Ладно, извини.

Поздно вечером следующего дня, когда уже готовились ко сну, пришла тётя Валя, причём не к Полине, а к Марку. О чём-то переговорили, и он дал ей денег.

– Что это было? – спросила Полина, когда соседка ушла.

– Бабка боевая, конечно! – довольно потёр руки Марк. – Сказала – сделала. Электрика сегодня вызвала, он лампочку вместе с патроном снял.

И тут только Полина поняла, что в подъезде действительно снова темно.

– Понятно. А ты, как я понимаю, спонсировал эту спецоперацию?

– Вот только не начинай, а? Бабка на пенсию живёт, откуда у неё такие деньги?

– Ерундой страдать не надо, и деньги не понадобятся! И ты тоже – ну вот чего ты лезешь? Тебе что, мешал свет? Ладно она – её из вредности замкнуло, но ты-то?

– Ну хорош бурчать, – благодушно притянул её к себе Марк. – А то я подумаю, что ты снова этого чмыря защищаешь. И вообще, знаешь что… – пробежался пальцами по её груди, – давай Машку к бабусе твоей на недельку сольём и оттянемся, как в старые добрые? Надо же мне как-то возвращать свои законные позиции? Я тебе докажу, что я ещё ого-го… Не представляешь, как я хочу, чтобы ты орала так, чтобы весь подъезд слышал, как я тебя… – подцепил резинку её шорт, потянул вниз.

– Марк… – затрепыхалась Полина.

– Ну чего, Марк? Чего Марк? – жёстко прижал её к себе. – Я тебе муж, или кто, в конце концов? Я ради тебя с виртом завязал, мне теперь больше надо, а ты как думала? Иди в душ. В спальню придёшь мокрая и в одном полотенце, ясно? – скользнул пальцем под трусы.

Полина дёрнулась, он перехватил её руки.

– Я спросил, тебе ясно?

– Я не могу, Марк… Я… У меня по-женски проблемы.

– Чё ещё? – недовольно отстранился он.

– Не знаю. Просто болит всё. Я на послезавтра к врачу записалась.

Врала и отчаянно боялась, что он не поверит, но и согласиться на то, что он предлагал, не было ни сил, ни желания.

– Опять брешешь?

– Нет.

– Ладно, допустим. Но горло-то у тебя не болит, надеюсь? Справишься?

– Марк… Мне в целом плохо. Везде. Я просто не могу пока. Ну пойми, пожалуйста!

– Ладно, – звонко шлёпнул её по заднице. – Даю тебе время до конца недели. Хватит, надеюсь?

Ложиться не спешила. Специально задержалась то на кухне, то у Маши в комнате, то в ванной. Книжку почитала, по соцсетям полазила. Кое-как дотянула до часа ночи. А когда уже собралась спать, услышала гул лифта, и интуиция тут же шепнула: «К нему»

В груди противно защемило. Ругнула себя как следует и, взяв в руки, велела идти в спальню… Но ноги, словно сами по себе, привели в коридор.

В подъезде снова было привычно темно, но женский силуэт из лифта, цокая каблучками, уверенно проплыл к двери соседа. Полина глаза сломала, пытаясь уловить какие-то Светкины приметки, но ничего конкретного так и не разглядела. Громыхнул засов, соседская дверь открылась, отгораживая собою ночную гостью.

– Ого, Подольский, – услышала Полина её голос, – вот это у тебя тут война! И когда успел-то?

– Дурное дело нехитрое, – приглушённо рассмеялся он.

Дверь закрылась, и голоса зазвучали приглушённо – через стену, и было уже не разобрать, о чём речь. Зато, к чему всё идёт – очень даже.

…Прислушивалась к едва слышной музыке за стеной, к невнятным обрывкам разговора и женскому смеху и пыталась убедить себя, что её это не касается. Пряталась с головой под одеяло, закрывала уши подушкой, отвлекала себя мыслями о работе… Но чем дальше, тем острее начинала грызть ревность. И Полина поняла вдруг, что отчаянно завидует той женщине, кем бы она ни была. Хоть проституткой по вызову! Какая разница, если та сейчас наслаждается собою, жизнью, мужчиной, а Полина только кусает локти и врёт мужу про болезни?

Фантазия упрямо рисовала картины происходящего за стеной… и они возбуждали! Вспоминался Руслан, его мужественная аура: цепкий взгляд, упрямый профиль и независимые повадки. И руки – большие и крепкие, которые и пугали, и манили… И хотелось реветь от зависти и бессилия.

И вдруг, отчётливо, стон, переходящий в лёгкий смех. Снова стон.

Сердце зашлось от волнения и глупого, болезненного азарта. Полина осторожно заглянула мужу в лицо, прислушалась к его дыханию – спит. Помедлила, всё ещё силясь найти в себе здравый смысл… Но так и не найдя, осторожно скользнула с кровати и прижалась ухом к стене.