А многие поющие любили так добро: код активации подавления защиты себя самого. И дьявол не явился к ним и ничего им не сказал. Он дальше предпочёл понаблюдать и до конца смиренно хохотал.

Всё потому что в обществе его считали глупым, мол он придумал опасность и осквернил святыню мутно. Сегодня знаю все о том, что происходит на Земле в Москве, а люди всё не видят смерти, что происходят без причины с ними и везде.

Всё потому что надо игнорировать болезнь, которая не столь опасна, как в страхе преждевременной кончины идти открыто на общественную лесть в бесстрашие играя с пониманием ясным.

А толку людям говорить, если они решили, как решили? Ведь правду узнавая они убить хотят не Бога, а тебя за что теперь знают о том, как согрешили.

И каждый всё за шкуру никак не мог понять – один лишь суицида вид в природе допустимо совершать! Когда отчаялся – ты просто людям правду расскажи, но только, если они правда всем обществом погрязли в лицемерии и страха лютой лжи.

Ведь ложь от правды отличается одним простым нюансом: путь правды просто есть, а ложь имеет во себе несоответствие реальности нюансам.

Так что же? Верьте в небо и с крыши прыгайте в полёте! Вы всех обкакали за то, что, по их мнению, живёте в гнёте. Но что есть гнёт ваш, если нету даже государства? Они вас что ли контролируют? Да они вообще всех кинули давно и предельно ясно.

И все в обыденности ведут жизнь скота: работа, дом, зарплата и, как будущая скотина на убой, их детвора. Всё это просто правда – ведь пока ты сам растёшь как скот рабочий, то твой ребёнок тоже останется чернорабочим.

Кричали женщины от осуждения общества, терпя агонию социального одиночества, на фоне этого процесса в коме лёжа вновь погибал на 100% правильный вельможа. От этих женщин он терпел агонию в башке и гнёт от общества во жажде славы в этой социальной мирной среде. Всё это происходит в люде постоянно – с работы каждый возвращается в усталости, как будто пьяный.

И всем, кто страхом был объят остался смеха шрам. Прошу – ну возносите далее поклоны Небесам. Они скорее жаждут, чтобы Иисус там возродился, но я уверена, что он от катастрофы сей их кровью сам умылся.

Все, кто в Москве ведут обыденность в кромешном суициде, служа во этом смраде персоналом тысяч жидов. И небо алое в Москве по вечерам, что гнётом мнения простых трусливых граждан в услужении Небесам пропитано покорностью рабов. Они с трудом освободятся от оков, поскольку даже рабовладелец защитит раба, чтобы работал, а не на мясо пустит, подвергая человека гнёту. Это у нас рабов использовали в мясо, чтобы Богам придать блаженного экстаза. А так вообще по логике никто не отправляет умирать людей, копая дно.

Всё потому что в сути рабства нет – вопрос здесь риторический: кто может делать, а кто нет.

Но все вопят от осознанья факта: что я работаю здоровый на дегенерата. Так вы считайте инвалидом руководство – коль издевается, значит не может делать просто.

Паразитируем мы, весело шаля, друг друга унижают Москвичи, уверенностью всё светя. На унижении великие всё выступают в телевизорах, а президента вся страна гнобит, сверкая мыслями.

Мосты раздвинулись в священном Петербурге, а мэр этого города всё соображает туго. Ему нельзя даже пытаться людям помогать, так как бюджета в этом случае им будет не хватать. Но никому не интересно это и люди ожидают каждый день его ответа. И раздвигаются красивые мосты – работа, дом, работа, алкоголь – мелькают дни. Сегодня фиолетовый, а завтра чёрный день. Башка у населения всё движется куда-то в даль и проявляет лень. Стремясь ко власти появляются личины – и эти люди просто полные скотины были бы, но нет – они гораздо хуже. В стремлении к превосходству их стремление, чем у мэра Петербурга, туже – они становятся рабами Небесам, скотами и убийцами в маниакальности, попав в капкан. Здесь суицидник лучше тем, что он увидел, что общество под гнётом выживает и, вероятно, что он просто здесь не выжил. Маньяк же в эмоциональной вере всех убил, чем все труды в помойку просто слил.

Чем больше крови, тем сильнее этот гнёт, так как не принимает свою вшивость наш народ. А красота со вшивости растёт и, если ты не знаешь этого, то в красоте ты всё равно урод.

Мороженным торгуют в городе рядом с Невой и прибыли у них растут горой. Хоть малость производство оставляют, так как даже зажигалки уже давным-давно все импортные поставляют. А люди удивляются: что нет работы? Нет образования? Да им и не нужны все ваши начинания. Рабочий скот необходим, когда необходимо производство для себя, а здесь им всё привозят и ничего не нужно от тебя.

Пока вы вместо революции не выберете свой свободный труд, вас даже в государстве никогда по-настоящему не смогут вытащить и не поймут. Здесь можно бедным и с деньгами посидеть, как только в эти деньги люди перестанут верить и на них корпеть.

Ну а пока всё будут порождаться маньяки, так как все президенты здесь, а люди только мы.

Обслуга выживает просто лучше всех, так как умеет делать, а господство нет.

Становятся ненужными и предприниматели, так как теряют актуальность их продукты у спонсоров и нанимателей. Не нужно никому и ничего – в деньгах зароемся и все пойдём к бомжам учиться рыть общественное дно.

От государства помощь получают мизер веря в то, что увеличат пенсии, стабилизируют общественное дно. Фундамент общества воспрянет – заживём. Но почему же эти меры отложили на потом?

Всё может проще в Петербурге и Москве? Быть может просто люди не нужны этой стране?

Горит маяк над Петербургскою рекой; светит луна над русскою Москвой. Нерусская Москва, когда там люди верят в Бога и чувствуют порабощёнными себя убого. Их русский древности презрел за это бы, так как тогда все знали в чём секрет покорности Судьбы.

Сейчас всё по Судьбе политики исполнили: Москва полна рабочих и блаженных гомиков. Санкт-Петербург полнится тайн и чудесов – там экзорцисты всё бегут изгнать бесов. Уж лучше пусть мороженное продают – для общества полезней этот тяжкий труд. А коль ты психиатр просто знай – в своём бессилии ты знания предков познавай, так как никто всесилен быть не может в этом мире и в результате все мы с смерти прозябаем в этом мире.

Однако неизменны в Петербурге смерти и продажи – мороженное и изгнания отлично продаются, но священники везде гораздо гаже. Они в лицо гласят о проповеди нам, а за спиной кричат, что в церковь входа бесноватым я не дам. А бесноватые они на самой первой стадии, так как они не знают о природе в этой веры стадии.

Не раз так было, что священник умирал, когда он мир сквозь Бога настоящим увидал.

И не поможет ничего от злого рока – Россия в лапах гнёта превосходства единиц закончит хуже, чем убого.

Однако убивать не выход единицы – достаточно понять, что могут массы на путеводе этой колесницы.

Но кто поймёт? Всем каждый день важней узнать причину роста цен за несколько недель. А я вам расскажу – это нет производства, нет основных продуктов, нет обоснования денег роста. Когда открыта фирма по услугам страхования – это одно из проявлений инфляционного начинания. Ведь друг для друга люди делать могут без договоров. Так в чём проблема? В том, что порван сам по сути ваш общения покров.

Вы лицемерно ненавидите друг друга при первой же возможности вообще просто бросая друга.

Москвы Небесный свод проводит потребление, растёт наш рынок, происходит вера во спасение. Но отчего спасение никто и думать не посмел: коль попал, значит в духовном ты умел. Но вот кто попадал туда и в результате умудрился выжить обратно не закончит – лучше себя со свету выжечь. Всё потому что рай и Ад – одно и тоже. Блаженство в мясорубке вам отправит в темя или боль блаженный Боже.

Всё это из капкана израстает: в бессмертие души все верят и то души воскресают, однако смысл этого никто не понимал. Душа есть плоть, есть человек и мир нигде бессмертия живого здесь не достигал. И так всё население в принятии себя рабами и сидит, доверив жизни тем, кто хуже, чем самый опасный СПИД. Капкан бессмертия рушим принятьем факта: что клетки в организме до распада ожидают такта. Мы умираем каждый день и умирает что-то в нас: ведь совершенно не бессмертием Христос вас спас. Должны друг друга защищать вы, а жена супруга, а не плодиться шовинистами и феминизмом в ожидании блаженного недуга. Мы умираем каждый день и воскресаем вновь, так как возникновение в природе есть и обновляется в нас даже кровь. Нет места здесь бессмертию, недвижимому ранее, так как всё изменяется, претерпевая краха стадии.