– Туда не суйся, тётка! – раздался сзади тонкий детский голос.

Ан-ньи вздрогнула от неожиданности, как будто её застали за преступным делом. Девушка вскочила и спрятала руки за спину.

«Это же надо так увлечься, что и по сторонам перестала смотреть. Что-то я в последнее время вообще стала рассеянной», – посетовала она с досадой про себя.

Сзади из-за угла выглядывали несколько оборванных фигурок местной детворы. Чумазые и всклокоченные, они выглядели испуганными:

– Там живут сумеречники! – выпалил тот, что поменьше и зажмурился, закрыв ладошкой рот.

– Кто-кто? – недоверчиво переспросила Ан-ньи.

– Призраки! Они выходят иногда лунной ночью и им лучше не попадаться! – авторитетно подтвердил тот, что постарше.

– И ты их видел? Сам? – усомнилась девушка.

– Не видел, конечно, – неохотно признался малец. – Потому как все те, кто их видел, пропадают. Насовсем. Навсегда.

– Значит, никто их не видел, но они есть? – скептически подняла брови Ан-ньи.

– Конечно! Ну… как наши боги. – уверенно зачастил он. – Их ведь тоже никто не видел, да? Но они точно есть. Мы же в них верим? Вот мы все из клана Кошки, и Великая мать Кошка существует?

– Конечно, – убеждённо ответила Ан-ньи.

– Вот я не верю в эту мать, – возразил К-Кэн, хватая двоих пострелят за шиворот. – А вы тут что делаете, шмакодявки? Как мне вас наказать за вторжение?

Дети сразу стали скулить, изображая обиженную невинность, и К-Кэн их со смехом отпустил:

– Ладно, ладно, я пошутил.

Ан-ньи всплеснула руками:

– И это просто замечательно, что все «ароматы» Дна сносит в море. И тут очень мило… Здесь можно обставить всё, как в сказке! Вот здесь мы разобьём цветник с бархатцами. А тут будут стоять столики для посетителей… А вот здесь посадим красивые кусты…

К-Кэн закатил глаза:

– Начинается…

Теперь уже переглянулись дети. Недоуменно пожали плечами и показали в сторону конюшни:

– За углом есть ещё и конюшня с казармами. В ней тоже водятся призраки. Но эти не убивают. Приходят, пьют кровь и уходят по ночам, – охотно поведал им самый младший Кот.

К-Кэн развернулся к Ан-ньи:

– Кстати, о лошадях. Приведи наших сюда. Возьми с собой старшего мальца.

– Сюда?! – вытаращил глаза малыш. – Вы будете здесь жить?

– Ну да, сюда. А что?

– Да коней сразу наши местные сопрут и на беляши пустят!

Ан-ньи потрепала её густые лохматые волосы:

– У нас особые крестьянские кони – к себе чужих не подпустят. Да и запереть конюшню всегда не помешает на ночь. А теперь собирайте хворост и дрова – будем убираться и греть воду. А потом мыться и готовить еду.

– Не-е-т, – сморщился старший. – А можно сначала еду, а потом мыться?

– Договорились, – «согласилась» Ан-ньи. – Сначала мыться, а потом еда.

Двое детей тут же побежали за дровами. Потом под руководством К-Кэна, который сидел на чурбаке, связав веники, начали выметать сор, собирать по углам паутину. У корчмы оказалось четыре спальные комнаты, кухня, кладовая и большой гостевой зал. В подпол вела широкая лестница. Там простирались выдолбленные в скале обширные прохладные пустые кладовые. В крошечные зарешеченные окошечки скупо проникали прямые лучи яркого солнечного света. Пол усыпали обломки мебели, полуобгоревшие поленья, катышки вездесущих мышей и крыс.

Вскоре рыбная уха была сварена. И все насытились, особенно дети, тщательно вытирающие хлебными корками миски. Перед тем, как отпустить их, она сплела заклинания, и магия залечила ссадины, не затянувшиеся ранки, потёртости. Дополнительно подлечила у старшего ступню, а у младшего больной нос.

К-Кэн попросил их перед уходом:

– Я покупаю старые книги. Заплачу хорошо. Приносите всё, что попадётся.

Они с готовностью закивали головами и стайкой умчались прочь, оставив взрослых наедине с их взрослыми проблемами. К-Кэн, убедившись, что их никто не сможет подслушать, сел за стол и стал барабанить пальцами по одной из книг Ан-ньи:

– Нам, можно так сказать, повезло с этой развалюхой… Кстати, здесь стена двойная и есть слуховые отверстия как раз там, где удобнее всего ставить столы. Будем по очереди слушать…

– Без этого никак. Кстати, возможно, что в Империи слишком долго всё было тихо, и скорее всего эта шайка монахов готовит какой-то переворот. Надо потолкаться в церквях, храмах и присмотреться к порядкам – у кого-то явно найдётся столько воинственных слуг и средств, чтобы провернуть большие операции. И вряд ли таких крупных храмов-культов здесь много. Скорее всего, что меньше десятка. Завтра я начну их просеивать, пока ты тут для отвода глаз займёшься хозяйством…

Ближе к вечеру пришел смотритель маяка с помощниками. Им оказался седой Енот. Его молодые помощники абсолютно без энтузиазма, но с отборной руганью отперли маяк и затянули туда несколько большущих кувшинов с дурно пахнувшим маслом. Наблюдая за ними, К-Кэн и сам быстро постиг науку разжигания сигнального огня и регулировки отражателей.

После их ухода Ан-ньи налила в мисочку молока и отнесла её к таинственной не отпираемой дверки у маяка:

– Там рядом небольшая норка. Я видела там маленькие следы в пыли, кошки тоже должны быть здесь, если есть мыши!

– Да нет здесь никаких кошек, – огляделся К-Кэн. – На Дне видел сегодня много крыс, собак, кошек, а вот возле нашего маяка – маловато что-то. Видно, крысы их давно прибрали… Кстати, когда проехал по Дну, то тут же стали предлагать оружие, яды, контрабанду, девочек, «травку забвения». Похоже, что Стражи туда не заглядывают вообще.

Немного погодя, они сели попить душистого чая с сдобными булочками.

Ан-ньи решительно присела напротив и посмотрела Волку прямо в глаза:

«Надо ставить точки, пока Волк не увлёкся здесь всякими непотребностями и шлюхами».

К-Кэну же тут же стало как-то не уютно под этим острым женским взглядом:

«Надо бы как-то валить отсюда, пока не попал под её влияние и заниматься расследованием одному. Но ведь как красива, чертовка…».

– К-Кэн, скажу тебе честно и откровенно: мне всё это не совсем по душе.

И она приложила свою душистую ладонь на роскошную грудь, ловко расстегнув верхнюю пуговку. Потом ещё одну.

Приоткрывшийся вид ввёл Волка в смятение, заставив покраснеть и забыть про свою решимость.

– Я сама теряюсь в этих городских лабиринтах. Меня пугают эти бандиты!

Кошка чуть наклонилась вперёд, умело расширив зрачки и чувственно раздувая ноздри. Волк сглотнул и с трудом отвёл глаза в сторону.

– Посуди сам: я родилась и выросла на приграничной зоне. Мои родители: зажиточные, но простые люди, погибшие под клинками карателей-монахов. Когда после налёта я одна уцелела и просто чудом расправилась с гадким Котом-Птицеловом, что мне оставалось? И я подалась на Восточную заставу, став там разузнавать, где и как можно напасть на след карателей. К тому же я стала обладательницей Амулета, перешедшего ко мне после гибели Птицелова. Потом на мою голову свалился подлый бабник-посол, Волк-красавчик, который неожиданно похитил меня, и едва не изнасиловал в лесу. Ты меня спас и духовно и физически, дорогой Волк. И я тебе очень-очень благодарна за это!

Она перехватила его взгляд и ответила так жарко и предано, что К-Кэн стал дышать несколько чаще. Попутно она всё сплетала и сплетала заклятья Соблазнения, но они отскакивали от него, как камни от стены. Ей даже показалось, что они возвращаются к ней, разжигая и без того пылкую кровь Кошки. Наконец она, хоть и с запозданьем, но сообразила:

«Чёртов Талисман у Волка отражает любую магию! Какая досада…».

– И теперь, в этой сумасшедшей столице я могу опереться лишь на тебя!

И она мягко коснулась под столом его ноги, будто сливаясь с ним. Юношу как будто ударило током, и он едва не подпрыгнул. К-Кэн что-то пробурчал и расстегнул ворот рубашки.

– И теперь вся надежда только на тебя, Кэн. Я ведь пропаду здесь одна-единёшенька!