- Откуда вы это взяли?! -- сердито сказал Болл. -- Вы что, уже успели графики просмотреть?
- Ну, зачем же? Есть медсёстры, им скучно, они рады поболтать и посплетничать, каждая рассказывает то, что знает, а в сумме я получаю полную картинку жизни отделения...
- М-да... -- Болл почувствовал обиду: не столько от того, что посторонний человек узнал о нём самом, сколько от того, что он, Болл, не догадался, как это получилось. -- Вы прямо агент 007.
- Увы, -- вздохнул Гарт, -- у меня нет "Астон-Мартина". Всё, что у меня есть, -- это привычка угадывать правду за словесными фесточниками, которые люди навешивают на каждую свою мысль и каждое чувство.
- И всё-таки, -- уже всерьёз задетый, сказал Болл, -- эти ваши наблюдения насчёт графиков и прочего ни о чём не говорят. Мало ли что я пытаюсь облегчить дежурства молодой женщине! Она ведь женщина, в конце концов...
- Ну остановитесь! Ну не врите хоть самому себе! У вас в отделении половина врачей женщины, но расписание доктора Филлис вы, к примеру, не трогаете...
Болл фыркнул: Аманде Филлис было под шестьдесят, и хотя тётка она бойкая и вовсе не похожая на старушку, ему даже смешно было подумать, что...
- Вот видите, -- удовлетворённо заметил Гарт, -- вы сами поняли, что лукавите. Чего вы боитесь? Я никому не расскажу о ваших метаниях, это я вам обещаю. Да и смешного в этом ничего нет, поверьте. А если вы не можете быть откровенным даже с самим собой, то как же вы берётесь рассуждать о чужих чувствах и мотивах?
- И что, -- Болл вдруг ощутил, что очень устал от этого, казалось бы, лёгкого, ни к чему не обязывающего разговора. -- О чём всё это говорит, по-вашему?
- Скажите это сами, -- осторожно пожал плечами Гарт. -- Вам нравится доктор Монски?
- Да, -- вздохнул Болл, вытирая о колени внезапно вспотевшие ладони.
- Почему вы не хотите дать ей понять это?
- Думаете, она не догадывается? -- удивился Болл.
- Думаю, это не то, что надо. Если бы вам было важно, чтобы она ответила на ваши чувства, вы проявили бы их более ясно, так? Тогда почему нет?
- Да потому что... -- начал Болл и осёкся.
- Ну? Договорите!
- Потому что я боюсь. Если я не оправдаю её ожиданий...
- А что вы знаете о её ожиданиях? -- усмехнулся Гарт.
- Я боюсь даже мысленно сравнить себя с её ожиданиями, -- простонал Болл, яростно сунув руки в карманы халата. -- Не хочу, не хочу думать, что я окажусь хуже, чем её представления о мужчине, с которым она могла бы...
- Вы боитесь отказа, -- твёрдо сказал Гарт. -- Это нормально для мужчины, но не до такой же степени!
- Есть люди... есть женщины, от которых слишком ужасно услышать отказ, -- тихо произнёс Болл, встал и подошёл к окну, чтобы не встречаться глазами с собеседником. Прижавшись лбом к холодному стеклу, он бездумно наблюдал, как во внутреннем дворике клиники молодой растрёпанный ординатор -- кажется, из педиатрии -- ведёт под руки сразу двух девушек и обеим рассказывает что-то смешное, девушки хохочут и цепляются за его руки, чтобы не упасть от хохота...
- Совета я вам не дам, -- сказал Гарт, -- я в этих материях понимаю мало. Может получиться только хуже... Но если вам не хочется дожить до старости одиноким и с завистью смотреть, как легко другие сходятся, расходятся, женятся и рожают детей, вам придётся однажды сказать себе правду -- в точности как сейчас. И решаться на что-то.
- А в случае неудачи... -- начал Болл, живо представив себе возможный позор.
- А вы как хотели! -- внезапно разозлился Гарт. -- Это же чувства! Они стоят дорого. За них надо платить, это больно, сложно и затратно, но если они вам не нужны, так зачем страдать, что их нет?!
Болл тренированным ухом уловил нечто подозрительное в дыхании собеседника, рывком обернулся, вдавил кнопку вызова медсестры, выдернул из-под головы Гарта подушку, прижал ему к лицу кислородную маску:
- Вы чокнутый, Гарт, совершенно чокнутый! И я, дурак, не лучше! Надо было вас заткнуть на второй минуте, вам нельзя ещё столько болтать!
Пациент попытался что-то сказал, серые губы шевельнулись под маской, но Болл не разобрал ни слова.
- Слушайте, это нечестно, -- улыбнулась Кира, войдя в палату, хотя улыбаться при виде показаний монитора и серой бледности пациента ей совершенно расхотелось. -- Вы что тут, решили помереть, пользуясь тем, что у меня выходной?
- Я не нарочно, -- слабо усмехнулся в ответ Гарт. -- Язык мой -- враг мой.
- Вы что, ещё кому-то мозги прочистили?
- Почему "еще"? А кто был первым?
- Я.
- ?
Кира уловила вопрос и объяснила, как умела:
- Я поняла, что на многое смотрю, по сути, чужими глазами. Вижу не реальный предмет, а ярлычок, который на него повесили другие. Как в театре абсурда: на картонную коробку повешена бирочка "трон", и я должна делать вид, что это в самом деле трон, хотя лично меня гложут на этот счёт сомнения...
- Ещё немного -- и вы сможете... терять друзей так же успешно... как я, -- сказал Гарт.
- Почему?!
- Если вы научитесь видеть... правду... под любой маскировкой, вы неприятно удивитесь... сколько близких людей этой... маскировкой пользуются.
