- Хуже, чем могла бы?
- Не только.
- Хуже, чем сама думала?
- Да.
- Но.. почему?
- Она из тех, кто не умеет делать первый шаг, -- задумчиво сказал Гарт. -- Она считает, что все окружающие должны догадываться о её мыслях и чувствах. И искренне обижается, когда это не так. Она ждала, что я разберусь в тонкостях её мечтаний и сам первым скажу ей что-нибудь патетическое.
Болл удивлённо потёр лоб:
- И вы давно это знали?
- Да. Я умею пользоваться глазами и мозгами.
- А почему же вы не сказали ей, что... ну, словом, что она вам не нравится?
- А вы всегда так делаете? -- прищурился Гарт. -- Я довольно неуклюж в общении, не люблю говорить такие вещи. Будут слёзы, обвинения... Я делал всё, чтобы не проявлять к ней интереса. И был неправ: она не поняла моих намёков.
- И всё-таки она провела в больнице четыре дня, чтобы только увидеться с вами.
- И потратила это время с пользой: не говоря ни слова и никак не проявляя своих чувств и намерений, она довела до сознания Макса мысль, что ей нужен он. И что нужно сделать, чтобы она упала к нему на грудь и больше не уходила никогда-никогда.
- Теперь она не только дурочка, но и манипулятор?!
- А что в этом такого? Мы все это умеем, кто-то лучше, кто-то хуже. Сэм умеет многое, кроме одного: она не умеет ясно выражать, чего хочет. И Макс тоже толстокожий, да ещё и стеснительный. Похоже, он на самом деле не догадывался, что он ей интересен, пока не пришлось открыто проявить заботу о любимой девушке. Тут уж Макс мастер: заботиться он умеет. Без малого два года он заботился обо мне и моих несуществующих отношениях с Сэм...
- Господи, -- улыбнулся Болл, -- до чего несчастная парочка получилась! Если они не научатся разговаривать словами, их ждёт сложная жизнь...
- Да, -- согласился Гарт и добавил, помолчав:
- А может, и лучше, если не научатся.
- Почему? -- снова удивился Болл.
- Я научился. И потерял всех друзей. Никому не нужна откровенность.
- Ну, это вы преувеличиваете...
- Нет.
- То, что вы не хотели разбивать сердце Сэм, сказав ей правду, ещё не...
- Нет.
- Да что вы выражаетесь, как посол Кош?! -- не выдержал Болл. -- Я вас перестаю понимать! Откровенность важна, разве нет? Иначе мы никогда друг друга не поймём!
- Вы уверены за себя лично, что готовы услышать откровенные наблюдения о себе? -- улыбнулся Гарт, и по этой улыбке Болл понял, что сейчас действительно может услышать что-то неприятное. Видимо, он сам только что соврал: призывал к откровенности, а теперь робеет...
- Не уверен, -- криво улыбнулся он в ответ, -- но готов попробовать.
- Скажу сразу, -- предупредил пациент, -- что мои суждения -- не оценка, а просто изложение фактов. Вы можете не верить в мои наблюдения, которые касаются Макса и Сэм, -- в конце концов они для вас незнакомые люди и вы не можете меня проверить. Но вы хорошо знаете себя.
- Надеюсь, -- согласился Болл. -- И что дальше?
- Вы постоянно работаете вместе с доктором Монски. Она красивая, уверенная в себе женщина, профессионал, хороший врач... правда?
- Конечно.
- Почему тогда ваше общение не идёт дальше чисто профессиональных тем? Я уже неделю вижу, как вы с ней держитесь; вы ни разу не подняли ни одной темы, не касающейся медицины. Согласитесь, это странно. С красивой умной женщиной, даже совершенно незнакомой, всем хочется поговорить о чём-то ещё кроме капельниц и анализов! Так почему нет?
- В нашем кругу это не принято, -- чопорно заявил Болл; получилось, однако, неубедительно.
Гарт рассмеялся и поморщился, потревожив швы:
- Сэр, в чём вы меня хотите убедить? Что доктор Смит из онкологии, например, не приударил за доктором Коэн? И что никто из коллег этого не знает? Знают, уверяю, и принимают ставки, кто из них к кому переедет жить. Курс сейчас один к трём в пользу Сары Коэн.
Болл почувствовал, что краснеет:
- Вы что несёте, Гарт? Считаете, что служебный роман -- это хорошо?
- Мне без разницы, хорошо это или плохо, я не даю оценок. Но я вижу, что это есть и что общественное мнение, на которое вы сослались, не осуждает эти отношения. Что ещё может мешать вам ухаживать за доктором Монски?
- Она не в моём вкусе.
- Нет.
- Гарт, вы меня с ума сведёте! Доказательства?!
- Вы говорите с ней и смотрите на её ноги. Потом переводите взгляд на карты больных, но через секунду снова смотрите на её ноги. Согласен, устоять трудно, и тут я рад, что я не её коллега и могу сколько угодно...
- Что?!
- А что такое? Когда рядом женщина с такими ногами, никто не может быть равнодушным наблюдателем, в том числе вы сами, верно?
- И это ваше доказательство?!
- Не только это, -- без тени смущения продолжал пациент. -- Когда вы составляете график дежурств по отделению, у нее частенько оказываются самые большие промежутки между суточными дежурствами, и при этом они всегда совпадают с вашими...
