– У тебя есть старший брат, Муха. Вот вернется, у него и спроси.

– Да че его спрашивать? Его Любка на себе женила, а больше он ни с кем и не был. Я хочу как ты. Вот как? Что надо сказать, чтобы она дала? Как их уговорить?

– Сто долларов.

– Я не хочу проститутку. Я хочу нормальную девушку.

– Дебил ты, Муха, – смеется Джонни. – Мой урок стоит сто долларов!

– Сто долларов? – Муха в шоке. – Тебе?! Ты че, Джонни? Это же просто вопрос!

– Как хочешь! – Джонни опять утыкается в книжку.

Но Муха не собирается отступать. Он продолжает атаку, будто не понимает намерения Джонни хранить свои секреты.

– Блин! Джонни! – восклицает Муха. – Я брал у брата машину. У него же классная машина, ты видел? Я одет всегда аккуратно, чистенький всегда… Что им надо? Почему они мне не дают? Я что, некрасивый? Я красивее тебя! Почему они все хотят с тобой? Почему?

– Потому… Все. Заткнулся.

Джонни откладывает книгу и принимает на стуле более официальную позу. Он наблюдает за девушкой в розовом сарафане с бирюзовым шарфиком, накинутом на плечи. Она явно направляется к зонтику.

– Привет! – говорит девушка и ждет ответа.

У нее немного хрипловатый, приятный голос. Теплый и немного печальный. И сердце Джонни вздрагивает от звука этого голоса, но он ни за что не покажет этого, поэтому, немного подумав, он отвечает не очень-то вежливо.

– ЗдорОво, куколка.

Голос у Джонни пакостно-сладкий – карамель с презрением. Такой кого угодно взбесит.

– Я не куколка. Я – Соня.

– Привет! – Муха расплывается в улыбке.

Соня стоит пред ними в контражуре, ослепительное солнце делает легкую ткань прозрачной. Это впечатляет.

– Я – Джонни. Это мой большой босс Муха. Какие будут пожелания, Соня?

– А-а-а… Можно у вас серф взять в прокат? – Соня волнуется, она очень хочет парус, но боится, что ей могут не позволить это. И ее опасения не напрасны. Джонни молчит и думает. Ветер перелистывает страницу книги. И этот звук, словно осторожная россыпь цимбал в джазовой пьесе. Джонни оглядывает Соню взглядом охотника. Любой разговор – это не просто разговор, это как минимум два разговора. Параллельных. И Джонни начинает подбирать слова.

– Серф?

– Да. Серф, – ветер развевает бирюзовый шарфик и каштановые волосы Сони.

В очках Сони отражается Джонни, а в его очках она видит свое отражение и яркое маленькое солнце. Вернее, два маленьких слепящих солнца и две Сони – по одной в каждом стекле. И в этих черных очках отражается не только Соня, отражаются и сотни других девушек, которые вот так же останавливались перед ним до нее. Этим летом, прошлым летом, позапрошлым летом.

И еще она видит губы Джонни – красивые, четко очерченные губы умного, но непростого парня.

Внезапный порыв ветра срывает с плеч Сони бирюзовый шарфик и швыряет его прямо на колени Джонни. Джонни протягивает шарфик Соне, даже не думая привстать. Она вынуждена подойти к нему ближе и взять шарфик у него из руки. Джонни чуть задерживает шарфик, а потом разжимает руку.

– А ты умеешь? Серфила когда-нибудь?

– Нет. Хочу научиться!

– Надо проверить твой баланс, – Джонни хитро сощуривается.

– Да. Я бы и сама этого хотела, – честно признается Соня. – Узнать, хорошо ли у меня с балансом.

Джонни лениво поднимается со стула и приближается к Соне. Он выше ее на полголовы, это позволяет ему смотреть сверху вниз.

– Когда ты стоишь на серфе – это как в автобусе, который едет по кочкам, и в нем нет ни одного поручня. Если плохой баланс, то нет смысла брать парус. Только время и деньги потратишь.

– Хорошо. Давайте проверим мой баланс.

– Идем, – Джонни идет прямо на Соню, и она вынуждена отступить.

Соня ставит сумку на стул и сдергивает с себя сарафан.

***

Муха забирается на доску и начинает на ней прыгать и танцевать. Вода такая неустойчивая, переваливается под ним шумными вздохами.

– Сможешь так? – смеется Муха, озорно сверкая глазами.

– Попробую.

Муха спрыгивает в воду, окатив Соню фонтаном брызг. От неожиданности она вскрикивает.

– Можно и поаккуратнее!

– Надеешься остаться сухой? – усмехается Джонни. Конечно, речь не идет о воде.

Соня усмехается – только она сбежала от этих двусмысленностей, и вот опять. Может быть, в этом и смысл? Понять, наесться этого до конца, чтобы уже проблеваться и больше никогда на выстрел не подходить?

– Полезай на доску, куколка!

– Я просила, кажется.

– Прости. Я забыл.

Забраться на доску непросто, но не так уж и невозможно. Подняться труднее: она словно живая пляшет под ногами. Но Соня довольно быстро понимает, что нужно делать. Нужно забыть о земле. Земля теперь доска. Она должна прилипнуть к ногам, какова бы ни была поза.

Несколько секунд, и Соня уже чувствует себя почти уверенно. Все-таки танго – это почти боевое искусство. И даже не почти. Соня даже делает несколько шагов и не падает.

Джонни одобрительно крякает и залезает на доску.

– Кто первым упадет?

– Конечно, я, – усмехается Соня.

– В самокритике тебе не откажешь, – говорит Джонни и принимается раскачивать доску. Через некоторое время они вместе падают в воду.

– Ну что? Хватит испытаний? – выныривает из воды Соня.

– Ты точно первый раз на доске? – опять спрашивает Джонни неторопливо и отравительно смотрит на Соню – не поймешь, что у него на уме.

– Да-да-да! Первый!

– Молодец, – говорит Джонни и добавляет деловито: – Но для начинающих обязателен инструктор. Плата удвоится.

– Хорошо. Я согласна.

***

И в сознании Сони навсегда отпечатывается картинка: смеющийся Муха с выгоревшими волосами, его загорелый торс, блестящий на солнце, черный драный флаг с черепом на крыше ангара, Джонни, несущий парус, ветер и шумный всплеск волны.

И это тоже часть симфонии, великой симфонии под названием Жизнь.

Волны покачивают серф. Парус распластался на воде, Соня сидит на корточках и тянет веревку, мачта постепенно напрягается, парус отлипает и начинает подниматься.

Джонни стоит недалеко и наблюдает за ученицей, его вкрадчивый голос, кажется, звучит у нее в голове.

– Шаг за шагом, не спеша, шаг за шагом, шаг за шагом. Правая рука – гик, левая рука – мачта. Шаг за шагом, шаг за шагом.

Голос бесит своей вкрадчивостью, тем, что кажется внутренним голосом. Это сбивает Соню с ритма волн, и она тут же падает в воду. Она погружается в теплую невесомость, и так же, как только что голос Джонни, невидимые пузырьки со звоном лопаются где-то внутри головы, там, где шея соединяется с черепом. Очевидно, ультразвук передается во внутреннее ухо через кость. Соня думает, что уши расположены слишком близко к мозжечку, поэтому опасно, когда голос звучит так приятно, что становится похож на внутренний голос. К черту голоса! В голове должен звучать только один голос – голос Бога.

Вынырнув, Соня молча лезет на доску, полная намерения победить.

– Постой, Соня.

– Что?

– Не спеши! Ты спешишь! Куда ты торопишься? Давай еще раз. Шаг за шагом.

– Хорошо. Я поняла. Я не буду спешить, – Соня рывком забрасывает тело на серф.

– У тебя плохое настроение? – спрашивает Джонни, не давая Соне оторваться от своего голоса. И ей приходится ответить.

– С чего ты взял?

– Мы знакомы полчаса, и ты ни разу не улыбнулась.

– Я должна?

– Нет. Как хочешь. Просто странно.

– Спасибо, – Соня закрывает тему и начинает тянуть на себя мокрую веревку.

Парус не сразу отрывается от воды, он еще какое-то время держится за нее всей поверхностью. К счастью, ветер гонит волну и помогает Соне, ловко проскользнув в зазор между водой и парусом.

– Шаг за шагом, шаг за шагом, не спеши. Постепенно, – опять начинает комментировать Джонни.

Его голос липнет, как патока, к мыслям и движениям Сони, обволакивает и погружает в теплое облако, хочется доверять этому облаку, хочется быть в этом облаке. Но как же он мешает, этот голос! Он завораживает… приходится быть начеку. Слишком сладкое облако, оно начинает затягивать. Сладкие облака обычно содержат внутри фосген.