Сначала ему снились какие-то сообщения, которые во сне назывались файлами. Сообщения он должен был высылать почти как через Интернет, но делал это на фоне неба. Перед глазами возникала какая-либо фраза, написанная очень крупным шрифтом. Евгений делал движения руками, как бы сжимая эту фразу. Как уже было сказано, все это происходило на фоне неба, определенным образом махнув левой рукой, он отправлял эту фразу-«файл», и фраза моментально будто бы улетала в небо, то есть исчезала. И так он все сжимал и сжимал, отправлял и отправлял. Он даже несколько раз просыпался и, понимая, что это болезненный сон, из тех, что бывают при высокой температуре, снова засыпал, с надеждой, что, прервав сновидение, он больше не будет видеть эту дребедень. Ведь очень редко бывает, чтобы после пробуждения продолжало сниться то же самое. Но сегодня ему не везло, сон продолжался тот же самый. Наконец сновидения перешли в другую фазу. Снилось, что он идет по берегу той самой реки к дому своей мечты, причем по тому берегу, на котором стоит дом. Он уже его видит, дойти-то осталось какие-то пятьдесят метров. Ярко светит солнце, вода в реке искрится, и настроение отличное. Вдруг что-то необычное среди лучистого течения привлекает его внимание. На сердце резко начинает становиться грустно и тревожно. Но Евгений так хочет поскорее оказаться в доме! Может, а ну его?! То, что привлекло внимание? Однако он не в силах отказаться от задуманного, он должен подойти к берегу, в глубине души он даже знает, что это, но еще не осознал явно. Евгений приближается к воде. Покачиваясь на прибрежных волнах, в воде плавает труп девушки. Разбухшее и обезображенное тело, один глаз вытек, второй выкатился мутным теннисным шариком. Кругом тихо, слышен только спокойный плеск воды. Несмотря ни на что, он узнает, чье это тело. Это Люба. Евгений чувствует, что нужно скорее уходить, иначе случится что-то страшное, но долг зовет его вытащить тело из воды. Он подходит ближе, приноравливается, как бы поаккуратнее ухватить его, чтобы как можно меньше касаться. Протягивает руку и… тут утопленница сама хватает его за руку и, не поворачивая головы, лишь косится на него своим мутным «теннисным шариком». Евгений в панике пытается высвободить свою руку из холодной хватки, но та тянет его к себе. Как всегда во сне, движения получаются очень неловкие и медленные, Евгений кричит, слезы начинают течь из его глаз, тут он падает и оказывается в избе. Здесь сумрачно, и воздух кажется вязким, настроение остается тревожным, хотя об утопленнице уже забыто и в мыслях нет. Здесь уже совсем другая тема. Тревожное настроение было неспроста, и сумрак тоже. В углу избы горит лампада, а посреди на какой-то высокой подставке стоит гроб. Евгений видит, что гроб не пустой, в нем кто-то лежит, но при столь убогом освещении нельзя разобрать, чье это тело. Да не очень-то ему это и надо. Тревога нарастает. Он вовсе не хочет знать, кто там. Он даже не будет пытаться подойти и разглядеть труп. Он просто потихонечку уйдет отсюда. И дом этот ему не нужен, пропади он пропадом. Конечно же, нелепо в бодрствующем состоянии предположить, что мертвый может зашевелиться. Но во сне Евгений почему-то вполне серьезно и в панике именно этого и боялся. Пятясь к двери, он почти как молитву читал: «Только бы не зашевелилось, только бы не зашевелилось!» – и, конечно же, оно, тело, зашевелилось и село. Сердце Евгения было готово разорваться от ужаса, хотелось кричать, в этот момент он спиной наткнулся на стену. Евгений судорожно, боясь потерять зрительный контроль над происходящим в гробу, руками и спиной пытался нащупать дверь, но дверь не находилась, стена казалась бесконечно широкой. Он метался справа налево и наоборот, двери не было. Между тем труп выпрыгнул из гроба и, громко топая то полу, словно у него были деревянные башмаки, мелко засеменил к Евгению. В полумраке Евгений уже начал различать ужасную внешность, в отчаянии он повернулся к мертвецу спиной, надеясь хотя бы так найти заветный выход. Спиной он чувствовал приближение и слышал страшный глухой, звучащий как из бочки голос. Хоть голос и был низким, однако скорее принадлежал женщине. Труп промолвил:

– Иду, иду!

Евгений со всей силы уперся руками в стену, толкнул ее и… столкнул лежавшую рядом Аню на пол, в процессе чего и сам проснулся.

Ничего не понимающая спросонья Аня показалась из-за края кровати с нахмуренным лицом. Заспанным голосом она поинтересовалась, не охренел ли Евгений часом? Но, увидев на его лице не меньшее недоумение, вернулась в постель и, повернувшись к нему спиной, снова уснула. Молодой человек посмотрел на часы, было полпятого утра, какое-то время он еще лежал с закрытыми глазами, чувствуя, что температура спала и во всем теле ужасная слабость, словно после изнуряющей тренировки. Во рту было сухо, он облизал запекшиеся губы и, хотя вставать было очень неохота, заставил себя сходить на кухню выпить воды. С омерзением вспоминая свое сновидение, он вернулся в постель и, подумав: «Хорошо, что сон это только сон!», – обнял Аню и заснул.

Выше мы уже говорили, что по природе своей Евгений был человеком честным, дорожил семейными ценностями и отношениями со своей девушкой. Всем известно, если человек и ищет свою «вторую половину», мужа ли, жену ли, то старается найти человека под стать себе и по характеру, и по взглядам, даже если делает это бессознательно. Правда, это получается нечасто и если совершенно разные люди скрепили-таки свои отношения узами брака или, не дай Бог, узами ребенка, то потом им приходится либо всю жизнь смиряться, терпеть друг друга, порой тихо, а порой и в открытую ненавидя. Или же они пытаются подстроиться один под другого, что, конечно же, более приемлемо. В случае отношений Евгения и Ани, то самое и происходило. Вернее, Евгения-то все устраивало, не потому, что он был чересчур покладист, но потому, что Аня умела весьма удачно притворяться. И жила она с Евгением не столько по любви, хотя, конечно, некоторые чувства у нее к нему были, сколько из расчета. Во-первых, Евгений имел неплохой доход, во-вторых, у него была своя квартира, в-третьих, он к ней очень хорошо относился и никогда не устраивал сцен ревности. Он полностью доверял Ане, а напрасно. Она была стройной высокой блондинкой с длинными прекрасными волосами, доходящими ей почти до пояса. У Ани были не совсем идеальные, но не лишенные сексапильности ноги, и небольшая, но красивая, в форме чашечек, грудь. Ее кожа была почти идеально гладкая, а небольшая родинка на правой щеке выгодно дополняла приятный овал лица и красивые серые глаза. Был в ее внешности небольшой недостаток, как считала она, это светлые, как у большинства натуральных блондинок, ресницы и брови, что она успешно исправляла при помощи косметики. В Ленинград Аня приехала из Свердловска три года назад. Она хотела поступить в университет, но вступительные экзамены провалила. Но так как уезжала она с пафосом, с гордо поднятой головой, в джинсах со стразами, туго обтягивающими упругий зад, на высоких каблуках и огромным количеством «тараканов» в еще не «окрепшей» девичьей голове, то вернуться обратно так, ни с чем она не могла. Для нее это было равносильно тому, как если бы рыбак ушел удить рыбу на озеро, с которого никто никогда пустым не возвращается, а он ничего не поймал. Пришлось устроиться на работу в ночной клуб. Сначала работала официанткой, пришлось каждую смену «давать» администратору Диме. Дима обещал, что с ее внешностью он скоро сделает из Ани известную фотомодель, потому что у него есть знакомый, который работает в известном модном журнале главным редактором. В перерывах между обслуживанием клиентов они уединялись где-нибудь в подсобке и занимались «этим». Сначала Аня воспринимала «это» как некую часть работы, совершенно без эмоций. Дима не очень-то ей нравился. Невысокий, с полным лицом, пухлыми руками и округлым, нависающим над брючным ремнем животиком. Но потом она стала привыкать к его внешности, а потом «застенчивый» Дима решил сделать то, до чего он, как в выяснилось процессе, был страсть как падок, он поцеловал ее «туда», и делал это так неистово, можно сказать взахлеб, потому что смачно причмокивал. Аня даже на минуту испугалась, что он съест ее «киску», а потом… она испытала оргазм. Дима кончил тоже – перевозбудился. Для Ани это был первый опыт куниллингуса и сильного оргазма. До этого ей его никто никогда не делал. После такого «эпического» события она прониклась тайными перепихонами и даже сама порой подбивала Диму уединиться. Можно сказать, что Аня на тот период жизни была немного счастлива, ее вот-вот ожидала карьера фотомодели, ей доставляли сексуальное удовлетворение, а еще Дима, кажется, в нее влюбился и говорил, что скоро она переедет жить к нему, на тот момент она жила еще с несколькими девушками из клуба на съемной квартире, а точнее, в двух смежных комнатах в огромной коммуналке.