Литмир - Электронная Библиотека

Из-за деревьев появился мальчик, на вид младше неё, он бросил золотое лассо, змеёй просвистевшее в воздухе, и накинул на шею одного из птенцов. Затем сильно дёрнул и сбросил мальца на землю. Пока тот барахтался, стараясь встать на ноги, появился высокий мужчина – белые искры шипели на кончиках его пальцев. Он произнёс несколько слов, за которыми последовала вспышка света, и птенец перестал двигаться.

Мальчик снова раскрутил лассо над головой, затем метнул его, поймал ещё одного птенца и вытащил его из гнезда. Руби решила не задерживаться. Она отбросила ветку и попробовала вылезти из гнезда с другой стороны. Но стенки гнезда прогнулись под её весом. Хуже того, они были покрыты чем-то скользким. Сначала она подумала, что это роса. Но вдруг поняла, что это кровь. Она блестела у неё на руках.

Глянув вниз, она увидела коровью голову прямо у своих ног и сглотнула, чтобы подавить тошноту. Руки соскальзывали с веток. Она с трудом вскарабкалась на стенку гнезда, стала искать удобный спуск и вдруг заметила бутылку шлепковой пыли, застрявшую в ветках. Она с трудом дотянулась до неё и успела заметить, что несколько драгоценных гранул ещё остались на дне, прежде чем её ноги соскользнули, и она вывалилась из гнезда. Руби ударилась о землю вытянутой рукой. Что-то неприятно хрустнуло в кисти, и воздух со стоном вырвался из её лёгких.

Руби зажмурилась, чтобы не потерять сознание, и через несколько бесконечно долгих секунд, лёжа на земле, под деревьями, она услышала, как писк последнего птенца неожиданно смолк. Наверное, она потянула запястье или, того хуже, сломала, потому что было очень больно.

Руби слышала, как двое разговаривали, и решила, что самое безопасное – лежать неподвижно и притвориться, что она без сознания. Она крепко зажмурилась и одной рукой стиснула бутылку шлепкой пыли, чтобы спрятать её от чужих глаз.

Рэндал Гивенс пригладил свои чёрные волосы и глядел на девочку, неподвижно лежавшую на земле, борясь с желанием пнуть её серебряным носком ботинка, чтобы проверить, жива ли она. Наконец, взмахнув полами своего коричневого кожаного тренчкота, он склонился над ней, чтобы проверить пульс.

– Жива, – сказал он мальчику, который стоял рядом. – Хотя сильно ударилась головой, насколько я вижу, – продолжил Гивенс, осматривая большую шишку на лбу девочки. – И левая кисть мне не нравится, – он показал на опухшую руку. – Проверим, в каком состоянии всё остальное.

Гивенс выпустил несколько искр из пальцев, и они окутали её с ног до головы. Обвили запястье, шишку на лбу и ссадины на лице, затем устремились к её плечам, где когти снарла разодрали старую армейскую куртку до самой кожи.

– Никаких повреждений, кроме тех, что и так бросаются в глаза. Видишь, где снарл схватил её за плечи, Уилфрид? – сказал Гивенс, поднимаясь и отряхивая колени. Мальчик кивнул. Уилфрид был ещё совсем ребёнком, не старше восьми-девяти лет (хотя точно он и сам не знал, ведь он был сиротой), но отличался невероятной любознательностью и серьёзным отношением к делу. Он оглядел девочку с ног до головы.

– Итак, Уилфрид, что мы делаем в подобной ситуации?

– Нужно выяснить, кто она и откуда, сэр.

– И как это сделать?

– Можно вернуться к фургону и смешать зелье, дать ей выпить, и она всё нам расскажет.

– Согласен, но что, если она проснётся до того, как ты приготовишь зелье? Она наверняка запаникует, когда придёт в себя, потому что испугается и будет мучаться от боли, судя по запястью. И как же ты заставишь самую обыкновенную девочку выпить зелье? Вольёшь ей в рот?

Уилфрид уставился на кончики своих коричневых ботинок, будто ответ нужно искать именно там. Он был невысокий и казался даже ниже ростом в своём сером шерстяном пальто, которое было ему велико и мешком висело на узких плечах так, что из рукавов торчали только пальцы.

– Магия – единственное решение нашего небольшого затруднения, – сказал Гивенс. – Сперва вылечим её раны, а затем выясним всё, что нужно. И, кстати, придётся стереть ей память обо всех ужасах, которые постигли её. Наш долг – не только защищать простых людей, но, как в случае с этой девочкой, проявить заботу и деликатность и вернуть её домой целой и невредимой. Только тогда наша задача будет выполнена. Теперь ты видишь, как важна Инициация, ведь магия – ключ к успеху Опустошителя в любой ситуации. А не только в пылу сражения с мерзкими тварями, которые могут встретиться на пути.

– Да, сэр.

Гивенс снова взглянул на девочку и прошептал несколько слов. Белые искры вокруг её запястья и ран на голове, лице и плечах изменили цвет, затем исчезли. Шишка на лбу стала уменьшаться. Опухшая кисть перестала болеть.

– Запиши всё, что видел, Уилфред, – сказал Гивенс.

Мальчик достал из кармана небольшой блокнот, на котором тонкими, заострёнными буквами было написано «Учебная тетрадь Уилфреда – руки прочь!» Из металлической спирали он вынул карандаш.

– Итак, мы ничего не узнаем о ней, пока она не придёт в себя, так что займёмся насущными делами; у нас есть несколько минут, пока не зажили её раны.

Гивенс поднял руку, и белые искры снова взметнулись из его пальцев. Они обвились вокруг гнезда снарла, подняли его в воздух и переместили на несколько метров к мёртвому существу и его птенцам.

Гнездо прикрывало небольшую трещину в земле, откуда струился яркий свет, появлялись и исчезали магические искры.

– Итак, Уилфрид, что скажешь про этот разлом в лей-линии?

– Опасно оставлять его открытым. Он может вырасти.

– И как ты предлагаешь закрыть его?

Уилфрид опустился на колени, чтобы взглянуть.

– Наверное, лучше использовать нэдл, как с тем разломом, который мы обнаружили несколько дней назад.

– Согласен, – сказал Гивенс, тоже заглядывая в трещину. Он поймал волшебную искру, которая с шипением вырвалась наружу, – она угасла на его ладони и растворилась в ночном воздухе.

– Жаль, что из-за девчонки нам пришлось вмешаться. Мы собирали такую полезную информацию о влиянии магии на птенцов снарла. Моя книга о магии и монстрах будет бестселлером, Уилфрид. – Гивенс улыбнулся, довольный собой. А затем вздохнул. – Напомни-ка, сколько аномалий мы нашли на лей-линии за последние несколько недель?

– Две впадины, сэр, три небольших разлома и четыре трещины.

Гивенс поджал губы.

– В таком случае отвлечёмся ненадолго от наших исследований и вернёмся домой. С удовольствием проведу эту ночь в собственной постели.

– Почему мы возвращаемся домой, сэр?

– Откуда берётся магия, Уилфрид?

– Из недр земли, сэр.

– Точно. Она пряталась глубоко под землёй, пока первые Опустошители не научились использовать её. Поэтому, если лей-линия становится нестабильной и позволяет магии испаряться, это значит – мы не сможем её контролировать. Нам нужен мудрый совет, чтобы остановить катастрофу. Как глава Высшего совета Ордена, я вправе обратиться по данному вопросу к Потрошителю.

– К кому, сэр?

Гивенс глянул на девочку, которая всё ещё лежала с закрытыми глазами, прежде чем продолжить.

– Лишь немногие Опустошители знают о нём, Уилфрид. Потрошитель – человек, обладающий настолько тесной связью с магией, что постиг её сущность. Он столь могущественен, что в колдовском искусстве ему нет равных, но это ещё не всё. Говорят, когда-то он умел извлекать магию из Опустошителей или исцелять её, если во время Инициации возникали проблемы. Только представь себе, Уилфрид. Этот человек способен отнять величайший дар Опустошителя.

Уилфред вздрогнул.

– Ты ведь никому не расскажешь этот секрет, Уилфред? Я могу тебе доверять, не так ли?

– Конечно, сэр. Я никому не скажу.

Гивенс пристально посмотрел на мальчика, направив на него свой длинный нос, и улыбнулся.

– Отлично. Ученик должен хранить секреты своего мастера. Почему?

– Потому что доверие помогает нам выжить, сэр.

Может, Гивенс и считал, что Руби без сознания, но на самом деле она слышала каждое слово, и теперь голова её гудела от мыслей: не мог бы этот Потрошитель помочь ей, Джонсу и Томасу Гэбриелу с их магией.

12
{"b":"705119","o":1}