Небольшая флотилия из трех миниатюрных канонерских лодок – «Карс», «Ардаган» и «Геок-Тепе» – господствует над волнами этого внутреннего моря и вполне способна поддерживать порядок там, где не может быть никакой оппозиции. Естественно, с самого начала революции этот флот обладал значительным весом в политике – главным образом с точки зрения финансового благополучия моряков. Примечательно, как охотно революционное правительство прислушивается к требованиям флота, когда резиденция правительства находится на морском берегу, а орудия кораблей держат на прицеле жизненно важные объекты.

Надеюсь, вышеизложенного весьма приблизительного описания политических событий, которые привели к решению направить миссию в Тифлис, и общего характера территории, пройденной в ходе операций, будет достаточно, чтобы дать читателю достаточное представление об обстановке.

Необходимо рассмотреть еще один вопрос – состав миссии. Ввиду особого характера задачи, с которой ей предстояло справиться, боевые подразделения не требовались. Ядро из примерно 200 офицеров и такого же числа унтер-офицеров должно было занять место командиров и инструкторов в реорганизованных подразделениях.

Эти офицеры и унтер-офицеры отбирались из всех подразделений и с различных театров военных действий: из Франции и Салоник, из Египта и Месопотамии, представляя главным образом канадские, австралийские, новозеландские и южноафриканские контингенты. Всех их выбрали за особые способности, и все они были людьми, которые уже отличились в боевых действиях. Не вызывает сомнения, что это была самая достойная группа людей из когда-либо набиравшихся, а их командованием мог бы гордиться любой человек.

Но организовать силы оказалось непростой задачей. Если бы время не являлось столь важным фактором, было бы лучше всего сначала собрать их в каком-то определенном месте и лишь затем приступить к выполнению нашей задачи. Однако это было совершенно невозможно. Время служило главным фактором, и мне пришлось самому поторопиться с выходом, как только я смог собрать передовую группу из нескольких офицеров.

Остальная часть отряда прибыла партиями в течение следующих двух месяцев. Во всей своей полноте она никогда не собиралась в одном месте из-за различного характера обязанностей и огромной площади, на которой она действовала. Это само по себе являлось большой, но совершенно неизбежной помехой.

Вероятно, мое знание русского языка и известная симпатия к России во многом повлияли на выбор меня для этой задачи, но не следовало ожидать, что офицеры моей группы будут сплошь лингвистами: они ими и не были.

Имелось, однако, несколько человек, которым удалось немного овладеть русским языком в результате уроков, взятых на борту корабля по пути сюда, и парочка тех, кто мог изъясняться на вразумительном французском. Офицеры, изначально предназначавшиеся для штабной работы, оказались превосходно подобраны, среди них нашлось несколько человек, говоривших и по-русски, и по-французски.

Нашлись и такие, кто, имея происхождение из отдаленных уголков земли, были знакомы с языками племен, с которыми привыкли иметь дело, но такие языки, разумеется, мало походили на языки Азии или Европы. Однажды мне пришлось объяснить, что «цокающие звуки» языка зулусов не помогут овладеть персидским!

К этому костяку британцев добавилась великолепная группа присланных из Лондона русских офицеров, а позже ко мне присоединились еще несколько русских, бежавших от революции, чьи услуги оказались чрезвычайно ценными.

Пожалуй, для общего представления этого вполне достаточно. Я постарался прояснить стратегическую и политическую ситуацию, которая привела к отправке миссии: дал приблизительное описание территории, пересекая которую миссии предстояло испытать свои приключения, и представил персонажей, которые должны были принять участие в этих злоключениях.

24 декабря 1917 года, будучи командиром 1-й пехотной бригады на северо-западной границе Индии, я получил секретный приказ явиться в штаб армии в Дели, дабы приступить к особому заданию за границей.

Приграничные племена, которые в минувшем году весьма оживляли нашу жизнь, были утихомирены различными хитроумными приемами устрашения, которые сопутствуют современной войне, – боевые самолеты и бронемашины полностью лишили их мужества.

Мы уже начинали скучать и казалось, что нас занесло в какую-то глухую заводь, когда долгожданные приказы принесли возможность снова окунуться в поток событий.

Подготовка к отъезду заняла минимальное время, и после краткого пребывания в штаб-квартире армии в Дели с целью проведения совещания и подбора личного состава 6 января 1918 года я сел на корабль в Карачи, достигнув Басры – новой Басры с ее прекрасными застройками и милями пристаней – 12 января.

Утром 18 января я прибыл в Багдад, где доложился в главной штаб-квартире.

На данный момент я являлся единственным представителем своего отряда, и, хотя я терпеть не мог проволочки, было очевидно, что дожидаться своих офицеров мне придется здесь. Даже если бы они и оказались на месте, определенной задержки было не избежать. Следовало рассмотреть некоторые планы, проконсультироваться с экспертами, привести в надлежащий порядок документацию и еще позаботиться о тысяча и одной вещи, которые имеют свойство неожиданно обнаружиться в подобных обстоятельствах.

В первую очередь требовалось оценить ситуацию и понять, какие трудности придется преодолеть. Для этого было необходимо изучить карты и свериться с последними разведданными из регионов, в которых мы будем действовать. В этом деле мне очень помог майор сэр Уолтер Бартелот, кавалер ордена «За боевые заслуги» из Колдстримской гвардии[3], который недавно прошел всем этим маршрутом – пока русские продолжали удерживать его и до того, как их линия фронта развалилась. В это время капитан Голдсмит прибыл из Англии со специальной миссией, которая должна была состыковаться с моей, и я решил послать обоих этих офицеров на автомобилях на несколько дней раньше моего отряда, чтобы обеспечить нам снабжение бензином в конкретных пунктах пути.

Я рассчитывал, что спустя несколько дней смогу выехать с двенадцатью офицерами на автомобилях и фургонах Ford Touring.

Для группы из двенадцати офицеров и двух штабных клерков, которая в конечном счете составила передовую партию, требовалось четыре автомобиля и тридцать шесть фургонов – довольно много транспорта для такого немногочисленного подразделения на первый взгляд. Но фургоны были очень маленькие и легкие, а из пространства, доступного в каждом, следует вычесть место для необходимых пожиток водителя, а также кучи постельных принадлежностей, учитывая предполагаемые климатические условия. Кроме того, имелась значительная по весу масса денег в персидском серебре и английском золоте, офисные материалы, запасы медикаментов, резервные пайки и прочее имущество, неразрывно связанное с предприятием подобного рода.

Оценивая ситуацию, можно отметить, что довольно внушительный список составили следующие неблагоприятные факторы:

труднопроходимые дороги;

зимние бури;

вопрос нейтралитета персов – на этот период весьма сомнительный фактор;

враждебность курдов;

возможные проблемы с революционными русскими, особенно с большевиками;

известная враждебность дженгелийцев Гилана на южном побережье Каспия;

провиант;

горючее.

Необходимо учитывать еще и следующее: дорога от Багдада до Ханакина длиной в 94 мили по твердой глинистой почве в сухую погоду была довольно хорошей; от Ханакина до Хамадана 240 миль крайне сомнительной дороги, улучшенной и приспособленной русскими для проходимости автомобилей, труднодоступной в хорошую погоду и непроходимой в плохую; от Хамадана до Энзели 267 миль по первоклассной дороге, проложенной русской дорожной компанией много лет назад и теперь, к сожалению, нуждающейся в ремонте.