Мне на мгновение стало страшно. Я понял, что не смогу без него. Если он уйдет, отказавшись от меня, мне просто незачем будет жить. Как ему объяснить, что наша тяга друг к другу – это не просто похоть, а уже нечто большее? Я не знал ответ на этот вопрос. Но чувствовал, что уже скоро непременно…

Мои размышления прервал Гарри, начавший ласкать мочку моего уха. Мои колени подогнулись, и если бы Гарри меня не обнимал, падения было бы не избежать. Гарри переместился поцелуями на шею, мурлыкнув в изгиб ключицы:

— Я думаю, стоит продолжить, ммм?

Я счастливо улыбнулся, подумав, что пока он рядом, а что будет дальше не так уж и важно. Мы рухнули на диван, Гарри, подмяв меня под себя, целовал мою шею, оставляя засосы, переместившись на грудь, спускался все ниже. И я слышал его слова, громовыми раскатами проносившиеся у меня в мозгу:

— Драко… О, Мерлин… Прекрасный… Горячий… Мой…

А я в ответ только выдохнул:

— Твой…

Конец POV

________________________________

Пий Тикнесс, раздраженно хлопнув дверью, вошел в свой кабинет, и, пройдя с десяток метров, дошел до своего кресла, рухнув в него, сжал голову руками и застонал сквозь зубы. Мрачноватая обстановка кабинета наводила на мысль, что у его хозяина не бывает радости в жизни. Высокий, темно-охровый потолок, стены, драпированные блекло-серебристым шелком, дорогая, массивная мебель из черного дерева, лакированный стол из секвойи. На стене у стола повешены клинки из дамасской стали. Единственное, что радовало взгляд, было огромное, почти во всю стену окно, с разноцветными витражами, проникая через которые солнечный свет красил мрачные цвета в радостные. И казалось, что и сам владелец кабинета расслабится и улыбнется. Но министр взмахнул палочкой – и венецианские шторы с мягким шелестом закрыли источник разноцветья, погрузив и без того темный кабинет в еще больший мрак.

Дверь распахнулась, и без приглашения в кабинет зашел молодой человек, стремительными шагами достигнувший стола министра, не оборачиваясь, двумя взмахами палочки запечатал дверь и разжег огонь в камине. Подойдя к шкафу со стеклянными дверцами, открыл мелодично звякнувшую створку, достав дорогую бутылку «Асти Спуманте», разлил по бокалам игристое вино, протянул один министру. Тикнесс, положив голову на руки, а руки распластав по столу, отрицательно дернул головой, взмахнув расслабленными пальцами. Молодой человек пожал хрупкими плечами, усаживаясь в кресло у камина, поставив на столик бутылку и бокалы. Мужчины молчали. И тут, сдавленно выдохнув, Тикнесс начал преображаться. Длинные волосы укоротились, мягкие черты лица сделались заостреннее, кожа стала смуглее, глаза из черных превратились в ярко-синие. Тем же временем, молодой человек, до этого показавшийся подозрительно похожим на секретаря Кингсли, уже перевоплотился в высокого, светловолосого мужчину, с пронзительными серыми глазами. Оба переводили дух после непродолжительной трансформации. Наконец, «Тикнесс» встал из-за стола, пересел в кресло у камина, протянув едва дрогнувшие пальцы к бокалу, одним махом выпил всю жидкость, поморщившись, проговорил:

— Люциус, не понимаю, почему мы должны притворяться?

— Теренс, я бы ответил, но твои чистокровные уши не выдержат такой отборной маггловской ругани.

— За годы служения Волдеморту… да-да, я ненавижу называть его своим Лордом, я наслушался таких выражений, что уже сам мог бы превратиться в маггла, если бы не был Паркинсоном. И все же, почему мне приходится каждые три часа глотать эту наиотвратнейшую таблетку, чтобы не раскрыть себя?

— Я надеюсь, это был риторический вопрос, мы с тобой это уже обсуждали. Если магическая общественность узнает, что ты – бывший приближенный Лорда – нынешний министр магии, она свергнет тебя, поставив какого-нибудь Уизли. А этот дурак не сможет удержать в своих руках обломки нашей страны. И тогда – революция, а после магия растворится среди магглов.

— Ну не может быть все так страшно. И почему «растворится»?

— Потому что, мой друг, магглы из страха перед неизвестным, после обнаружения нашего мира начнут истреблять таких как мы.

— Все так. И не думай, что я раньше этого не понимал, просто мне… необходима твоя поддержка.

— Да я знаю, — устало откликнулся Люциус, прикрывая глаза, массируя виски, совсем как Драко.

— Люциус, я сегодня видел твоего сына… — осторожно начал Паркинсон, поглаживая тонкую ножку бокала.

— Угу, я тоже.

— Нет, подожди, он стоял с Поттером у дверей в аудиторию Темных искусств. Ну и они…

— Целовались как два влюбленных книззла? – хмыкнул Малфой, наливая себе в бокал еще вина.

— Да… Что?! Ты знаешь?

— Уже давно. Драко бредит Поттером с первого курса, даже подружился с Уизли и Грейнджер. Почему я должен не знать этого? – серебристая бровь изогнулась в притворном удивлении. Теренс, взмахнув черными прядями, развел руками, расслабленно откидываясь на спинку кресла. Они опять помолчали, пока Паркинсон снова не заговорил:

— Люциус, я видел магию Двух Душ, — Малфой вздрогнул, резко выпрямившись в кресле, впился взглядом в спокойные черты союзника.

— Она выбрала их?

— Да.

— Слава Мерлину, тогда мы сможем победить в войне! – Люциус встал, распахнул шторы, открыл окно, вдохнув свежий воздух, улыбнувшись почти так же светло, как Драко, сказал:

— Они — наша надежда, Тер. Главное не дать им разойтись, — Теренс подошел сзади, положив руку на плечо другу, мягко повернул того к себе, вглядываясь в лицо, ответил:

— Только если мы будем сильными.

— Да, Тер, и мы сможем сопротивляться.

========== Глава 9 ==========

Гарри

Проснулся я от вкусного запаха кофе с молоком и жареных гренок. На кухне кто-то мягким баритоном напевал «Котел горячей любви», изредка посмеиваясь. Слышались звуки скворчащего масла на сковородке, кипятящейся воды в чайнике, стук ножа о доску. Я огляделся: по всей гостиной раскиданы мои вещи, а я сам лежал на ковре, укрываясь щегольской мантией изумрудного цвета. По всему телу разлита приятная истома, рассмотрев себя, увидел синеющие круги засосов на плечах и бедрах. Рядом с диваном валялась мятая и уже не совсем белая рубашка Драко. Я протянул руку, пальцами ухватившись за мягкую ткань, зарылся носом в хлопок, втягивая запах мелиссы и мускатного ореха. Драко…

- Эй, чудик гриффиндорский, завтракать будешь? – донеслось с кухни. Я ухмыльнулся: даже Малфой мог быть нежным. Потом встал, натянув джинсы, позевывая, пошел на кухню. Шея и руки нещадно чесались, между ног саднило, но, в целом, я чувствовал себя превосходно, словно выпил полведра Феликс Фелицис. Сев за стол, я принялся рассматривать Драко, умело расправлявшегося с маггловской техникой. Малфой неспешными движениями нарезал ветчину, тут же кидая ее в кипящее масло. Сверху, разбив скорлупу о край сковородки, вылил четыре яйца. От вида подрумянивающейся яичницы у меня потекли слюнки, а в животе заинтересованно шевельнулся голод. Вскоре, Драко поставил передо мной тарелку с завтраком, пожелав приятного аппетита, принялся невозмутимо поглощать свою порцию. Быстро расправившись с обжигающей яичницей, я одним махом выпил кофе, закусив гренкой, стал изучать умиротворенное лицо своего напарника. Внезапно, припомнив вчерашние события, я сказал: