В ответ на заданный вопрос Сабито лишь коротко и отрывисто кивает. Но ему все еще слишком тяжело контролировать себя, поэтому, не стесняясь посторонних взглядов, юноша всем своим дрожащим телом прижимается к сидящему рядом Гию и прячется у него на груди. Возлюбленный обнимает его в ответ, одной рукой придерживая затылок Сабито, а другой — его подергивающиеся от рыданий плечи.

Пару минут все Цветы беспомощно наблюдают, как горько плачет их друг, повторно пережив худшие мгновения своей жизни. Их сердца тоже обливаются слезами, но никто из них не осмеливается предложить свою помощь и утешение. Никто, кроме Танджиро…

Внезапно Сабито чувствует легчайшее неуверенное прикосновение к своему бедру, и, подняв заплаканное лицо, он видит сидящего напротив мальчика с самыми добрыми глазами в мире. Танджиро ласково улыбается и практически не шевелится, словно боится испугать Сабито, как трепетного зверька. Заметив любопытный взгляд слезящихся глаз, Танджиро одним быстрым движением соскальзывает вниз и переворачивается на спину, положив голову на колени Сабито. Несмотря на слезы, расстроенный мужчина не может сдержать улыбку при виде этого умилительного зрелища.

«Ты похож на щенка», — охрипшим голосом произносит он.

Танджиро фыркает. Неплохое начало, Сабито хотя бы удается унять слезы. Мальчик прекрасно понимает, что чувствует сейчас его старший друг. Сны о Фаброне порой снятся и ему тоже, и единственное, что утешает его после — это веселая кривляющаяся мордашка Иноске. Смех — лучшее средство, чтобы прогнать страх и расслабить взвинченные до небес нервы.

«Сабито, — говорит Танджиро, устраиваясь поудобнее, — А что, собственно, произошло? Говорят, ты разбудил всех своим криком, но мне слабо верится, что ты смог перекричать храп Иноске».

К его удовольствию, легкая улыбка Сабито становится шире, и, немного расслабившись, мужчина трется щекой о грудь поддерживающего его Гию. Что ж, возможно шутка была и дурацкая, но она хотя бы помогла разрядить обстановку. К тому же, с противоположной стороны кровати раздается звонкий смешок Зеницу, а Иноске возмущенно вскрикивает, ударив Танджиро ладонью по ногам: «Это клевета, я сплю, как немой!»

«Тоже мне, немой, — отвечает Зеницу, — Когда ты спишь, ты издаешь такие звуки, что стекла дребезжат даже на первом этаже».

«И это правда», — добавляет Сабито слегка приглушенным грудью Гию голосом.

Танджиро усмехается, видя, что его план работает, и продолжает: «Он всегда так делал или старается специально для меня?»

«А как ты думаешь, почему раньше я спал на краю кровати? — перехватывает инициативу Зеницу, — Потому что этот монстр вечно храпел мне в ухо, пытаясь улечься рядом. Как хорошо, что пришел ты, Танджиро, и избавил меня от этого ночного кошмара».

Иноске разгадывает их замысел и с игривым рыком угрожает обоим своим друзьям: «Ну все, вы доигрались, я покажу вам, как идти против горного короля!»

Быстрым движением ловкий юноша за ноги притягивает к себе Танджиро, стянув его с колен смеющегося Сабито, а затем хватает его вопящего сообщника и тоже валит на кровать, пытаясь забраться сверху сразу на двух мальчишек. Но Зеницу быстро выворачивается, и теперь уже он, в свою очередь, старается стащить Иноске с взывающего о спасении Танджиро. В отместку за дружескую шутку, Иноске начинает щекотать лежащего под ним друга, заставляя того смеяться до хрипоты, и одновременно отбивается от атак Зеницу. Ренгоку, сидящему неподалеку от этого клубка переплетенных рук и ног, приходится встать и перейти на другой конец кровати, присев около обнявшихся Сабито и Гию.

Ренгоку и Гию обычно старались остановить эти глупые игрища мальчишек, после которых постель выглядела так, словно была пропущена через мясорубку, но сегодня им приятно смотреть на этих молодых и забавных Цветов, сохранивших свою детскую душу во взрослом мире секса и разврата. Даже Гию фыркает, глядя на творящееся в их постели безобразие, а Сабито весело смеется, забыв о недавнем страшном сне.

В конце концов, Танджиро оказывается победителем, внезапно поцеловав Иноске. Одурманенный мальчик застывает, забыв обо всем на свете, что дает возможность Зеницу оторвать его от Танджиро и повалить на матрас.

Когда трое мальчишек успокаиваются, развалившись на спутанных простынях, строгий Ренгоку возвращается на свою сторону со словами: «Все, пора спать, маленькие идиоты. Этот подъем был слишком внезапный».

«Да, такой же, как между ног у Иноске, когда Танджиро поцеловал его», — переводя дыхание, говорит Зеницу.

Иноске протягивает руку и, не глядя, ударяет своего чересчур остроумного друга, заставляя того возмущенно взвизгнуть. Чтобы предотвратить второй акт затянувшейся пьесы, Танджиро быстренько укладывается между блондином и брюнетом и натягивает одеяло на всех троих.

Бросив короткий взгляд в сторону Сабито, Танджиро замечает, что парень улыбается, глядя на Гию, и что-то шепчет ему. Ну и хорошо, значит его план сработал, и он хоть немного подбодрил старшего товарища.

И вскоре все Цветы сладко засыпают с улыбками на лицах под аккомпанемент громкого храпа Иноске, уже ставшего легендой.

***

Этой ночью сердце Ренгоку было разорвано из-за того, что Узуй наконец-то посетил Сад Греха. Приход прекрасного высокого мужчины осчастливил парня и заставил чувствовать себя в безопасности. Ренгоку знал, что никакой другой клиент не посмеет добиваться его внимания, если рядом с ним будет находиться такой представительный гость. Но его немного беспокоила реакция Узуя на синяки, чернеющие на бледной коже его шеи. Ренгоку был тверд в своем решении держать в тайне историю их появления.

Кроме того, юношу волновало поведение Музана, который завел привычку проводить вечера в гостиной, пристально наблюдая за работой Цветов. И Ренгоку казалось, что его рассудок просто не выдержит. Находиться рядом с человеком, который нравится ему до безумия, и не позволять себе ничего предосудительного под ледяным взглядом Музана — это слишком сложная задача для влюбленной души.

Поэтому, когда Узуй появляется в дверях комнаты, одетый в еще один костюм цвета глубокой темно-синей ночи и сияя бриллиантовой повязкой на глазу, все благоразумие Ренгоку мгновенно улетучивается, и он не может удержаться от удовольствия вновь очутиться в объятиях своего долгожданного посетителя, благо что Узуй приходит почти к открытию, и гостиная еще полупуста.

Если бы не Музан, он бы поцеловал Узуя. Но управляющий следит за ними, не скрывая интерес, с одной из кушеток, потягивая бурбон и лишь делая вид, что занят беседой с гостями.

«Мой солнечный лучик, как же я скучал по тебе», — искренне, с улыбкой произносит Узуй, крепко обнимая юношу.

«Время без тебя казалось вечностью», — так же радостно отвечает Ренгоку.

Высокий мужчина ласково рассматривает лицо прекрасного Цветка, впитывая его сияющую красоту, но затем его взгляд обращается к черным пятнам, так волновавшим Ренгоку. Улыбка исчезает с лица Узуя, когда он бережно касается синяков и спрашивает беспокойным голосом: «Откуда это?»

Ренгоку качает головой и фальшиво смеется: «Не обращай внимания. Я же рассказывал тебе, что порой нам попадаются довольно темпераментные клиенты».

Парень прекрасно понимает, насколько убого звучит это оправдание, но другого у него нет. Но и Узуй не дурак, далеко не дурак. Ему доводилось видеть подобное во время своего путешествия по пути преступной деятельности, и мужчина понимает, что с сексом такие синяки имеют мало общего. Тихим голосом он продолжает: «Кеджуро, я знаю, как выглядят следы удушения, и знаю, как они звучат. Думаешь, я не замечаю твой хриплый голос? — мужчина осторожно трет черные пятна, будто надеясь, что эти знаки насилия и боль, которую они несут, исчезнут от одного его прикосновения, — Кто это сделал?»

Ренгоку ничего не отвечает, он лишь склоняет голову, прячась от всепоглощающего стыда. Он все равно никогда не смог бы рассказать Узую о том, как обращается с ним Музан, это слишком позорно, слишком унизительно. К тому же, он каждой клеткой своего тела чувствует горящий взгляд, направленный на него с одной из кушеток.