Зеницу так резко садится, что едва не ударяет головой склонившегося над ним Ренгоку. Мальчик лишь раздосадованно шипит, не зная, что сказать. В конце концов, он тычет пальцем Танджиро в грудь со словами: «Может я и спешу, но посмотри на себя! Ты тут уже несколько месяцев, а между тобой и Иноске до сих пор ничего существенного не произошло. Ты только и делаешь, что пялишься на него, мечтая, чтобы его язык оказался у тебя во рту!»

Танджиро возмущенно открывает и закрывает рот, а Иноске смеется и призывно облизывает губы, придвигаясь ближе к белокурому юноше. «Конечно, знаешь какие вещи я могу им творить? Хочешь испытать на себе?»

«Фу! Отвали, извращенец!» — кричит Зеницу, отталкивая своего бесстыдного друга.

Иноске пользуется этой возможностью, чтобы повалить Зеницу на кровать и усесться сверху, пока другой мальчик отчаянно кричит и пытается освободиться. Как пара родителей, уставших от проделок своих несмышленых детей, Гию стаскивает с кровати за ворот ночной рубашки Иноске, а Ренгоку поднимает и удерживает пытающегося пнуть соперника Зеницу.

«На сегодня хватит, маленькие засранцы, — невозмутимо говорит Гию, — Живо в постель, уже давно пора спать».

«Он сам…» — пытается что-то возразить Иноске, но Ренгоку прерывает его.

«Еще одно слово, и я лягу между вами двумя вместо Танджиро. А то он слишком добр, чтобы утихомирить вас».

«Только не это!» — кричит черноволосый мальчик.

Иноске отталкивает Гию и бросается на свое место на матрасе, чем пользуется Танджиро, сразу же обнимая надувшегося юношу и шепча ему что-то успокаивающее, пока тот не начинает хихикать в ответ.

Видя, что обидчик сдался, Зеницу следует его примеру, укладываясь с другой стороны.

Старшие Цветы вздыхают с облегчением. Наконец-то дети угомонились, теперь и взрослые могут спокойно лечь спать.

***

Чуть позже днем, во время обеда, Танджиро никак не может усидеть на месте, его взгляд судорожно мечется от собственной тарелки супа к лицу Иноске и обратно. Всего лишь час назад он проснулся с чужим бедром между своих ног, но на сей раз это была сознательная провокация его черноволосого друга. Иноске не спал и смотрел на него с дьявольски соблазнительной ухмылкой. Танджиро в смятении лежал, стараясь не шевелиться, потому что боялся не сдержаться и застонать от любого мельчайшего движения в своей промежности. Не хватало только, чтобы Сабито отругал их второй раз.

Иноске заметил его вопросительный взгляд и сказал: «Когда я проснулся, моя нога уже была там. И я решил не убирать ее, вдруг тебе понравится».

«Ты — злобное чудовище», — прошептал Танджиро в ответ.

«Признайся, что тебе нравится».

«Нет, мне просто жарко…»

Иноске лишь фыркнул в ответ и, высунув руки из-под одеяла, взъерошил волосы друга.

И сейчас проблема Танджиро заключается в том, что он никак не может избавиться от напряжения и желания, вызванного этим поступком Иноске. Его легкая эрекция так и не прошла, и это заставляет его просто сходить с ума. Танджиро до сих пор удивляется, как можно после ночей, наполненных сексом, чувствовать себя таким голодным и неудовлетворенным. Но он полагает, что причина кроется в том, что его мог бы удовлетворить только один человек, которого он непрерывно хочет с того момента, как только увидел.

И сейчас он смотрит на красивое лицо этого человека, и не может думать ни о чем другом, как о том, чтобы этот самодовольный парень обратил на него внимание и заметил, что с ним происходит. Но Иноске лишь беззаботно рассказывает какую-то шутку, а его зеленые глаза сияют, освещенные ярким дневным светом, струящимся из окна.

Вторая причина, по которой Танджиро сейчас так тяжело, заключается в том, что кроме секса он хочет от Иноске любви. Вот почему он до сих пор оттягивал момент их сближения. Он сам так влюблен в своего дикого принца и мечтает хотя бы о небольшой взаимности. Он понимает, что небезразличен мальчику, но что именно тот к нему испытывает? Танджиро боится спросить.

Он тяжело вздыхает над своим супом. Почему он такой трус? Почему он не может просто признаться Иноске, что любит его, как советовали Сабито и Гию, но при этом готов затащить прекрасного юношу в самый темный угол и залезть ему в штаны?

Возможно, он сам уже стал профессиональной шлюхой, которой легче отдать кому-то свое тело, но не душу. Скорее всего, Иноске чувствует то же. Или же этот избалованный вниманием богатых мужчин мальчик просто не знает, что такое настоящая бескорыстная любовь. Его бросил отец, Музан подобрал лишь для того, чтобы сделать своим Цветком, и хотя у него есть друзья, но все равно, они не претендуют на его сердце так, как Танджиро. Значит он единственный, кто может показать Иноске, что значит любить, поэтому ему нельзя сдаваться.

Но раз Иноске не знает любви, он не знает и как принимать ее. Танджиро не хочет отпугнуть его своей несвоевременной откровенностью. Что ж, раз этот мальчик так хорошо разбирается в сексе, а Танджиро до безумия хочет его, не будет ли лучше отложить свои чувства и выпустить на волю инстинкты? Кто знает, возможно, если он пустит Иноске в свое тело, тот сможет взамен впустить его в свою душу? Итак, решено!

Когда все Цветы заканчивают обед и поднимаются в свою комнату, Танджиро хватает Иноске за руку, вынуждая замедлиться и отделиться от группы, а затем затаскивает в небольшой тупиковый коридор, в который выходят двери двух гостевых комнат. Озадаченный парень с вопросительным выражением смотрит на своего похитителя.

«После того, что произошло сегодня в постели, я…» — Танджиро пытается объясниться, но не находит слов. Черт, это так глупо! Он с легкостью заводит интимные разговоры с клиентами как Гипсофила, но в присутствии своего черноволосого принца превращается в какой-то заикающийся беспорядок.

«Ты пытаешься сказать мне, что наконец-то готов хорошенько порезвиться?» — спрашивает Иноске, самодовольно ухмыляясь. Он прикладывает большой палец к подбородку Танджиро и гладит его. «Если хочешь, давай сделаем это прямо сейчас».

Лицо Танджиро краснеет, но он находит в себе силы ответить: «Тогда почему мы до сих пор стоим здесь?»

Иноске смеется глубоким грудным смехом и крепко прижимает сгорающего от желания юношу к себе, целуя в щеку. Близость этого худощавого тела и нежный поцелуй моментально зажигают огонь в крови Танджиро, и вздувшийся бугорок в его штанах становится крепче и ощутимее.

«Мне нравится ход твоих мыслей. Пойдем, покажу тебе одно местечко в подвале. Там всегда гудят трубы, и никто нас не услышит. Только для начала заберем кое-что отсюда», — говорит Иноске, открывая соседнюю дверь.

Мальчик проскальзывает в комнату, а через секунду возвращается, пряча что-то в свернутом полотенце, а затем кивает Танджиро головой, призывая следовать за ним.

До этого момента Танджиро ни разу не был в подвале, который в Саду Греха использовали в качестве котельной. Иноске прав — котел урчит довольно громко, по трубам несутся потоки бурлящей воды, и это идеальное место, чтобы не скрывать свои эмоции. Любой шум, исходящий отсюда, невозможно услышать с первого этажа.

Хотя, конечно, внешний вид подвала далек от романтики. Мрачные серые каменные стены, узкие окошки с толстыми стеклами, едва пропускающие тусклый дневной свет, а вместо мягкого уютного ложа любви — старый затасканный матрас, брошенный на голый грязный пол.

У Танджиро мелькает мысль спросить, как часто Иноске бывал здесь раньше, но, подумав, он решает, что не хочет знать. «Жарковато», — говорит он, вытирая капли пота со лба.

«Ничего, ты же не собираешься оставаться в одежде», — отвечает Иноске. Мысли Танджиро сразу возвращаются к тому долгожданному событию, которое вот-вот должно произойти, и убогая обстановка сразу перестает пугать его.

«Верно».

Иноске отпускает его руку и начинает методично раздеваться. Танджиро не может отвести взгляд от его потрясающей фигуры, нежной фарфоровой кожи и длинных черных волос, едва прикрывающих это великолепие. Он хотел бы, чтобы их первый раз был не здесь, а в их собственном доме, в благоухающей свежестью постели, где он бы мог поклоняться прекрасному юноше часами. Но это невозможно, даже их сегодняшнее уединение — шанс, созданный из золота, и его ни в коем случае нельзя упустить.