Танджиро подтверждает свое обещание, нежно целуя Иноске в щеку, а затем крепко прижимая его к себе. Черноволосый юноша все еще недовольно ворчит, но с готовностью падает в его объятия, удобно устроившись под боком друга.

«Что ж, сегодня я подчинюсь тебе, принцесса, — тихо произносит он, а потом дразняще добавляет, — Но только сегодня».

Эти дерзкие ноты в его голосе снова заставляют кровь Танджиро бурлить. И как этот красавец до сих пор не заставил его сердце остановиться?

***

Эти последние несколько дней для Гию были тяжелее остальных, потому что он честно старался выполнить просьбу Сабито и отказаться от опиума. Это было сложно, возможно как раз потому, что он непрестанно думал о том, что отныне наркотик для него под запретом. Что-то глубоко него взывало расслабиться, успокоить взвинченные нервы. Один раз он не сдержался и попробовал ограничиться меньшей дозой, но эффект был совсем не такой, к какому он привык.

Зато он возненавидел себя за разочарованное лицо Сабито, когда тот понял, что Гию все-таки курил, пусть и не так много, как обычно.

Он все время думал только о том, как ему плохо, и какой он слабый. Его раздражительность достигла своего пика, Гию срывался как на остальных Цветов, так и на своих клиентов. Последние находили это не таким волнующим как раньше, и порой его постоянные гости предпочитали других парней. Заметно упавший за пару дней доход только усугубил его нервное состояние. И когда он почувствовал себя на пределе, только две вещи могли его спасти. И так как опиума он поклялся избегать, Гию обратился ко второму своему наркотику — Сабито.

В минуты преследующих его депрессивных мыслей Гию бежал, чтобы спрятаться в объятиях своего верного и любящего лисенка. Он чувствовал себя обузой, ничтожным человеком, и лишь Сабито мог хотя бы на время приглушить его внутреннюю боль.

«Мне жаль, что я такой слабый, — говорил Гию, — Ты слишком добр ко мне. Я так тебя люблю, прошу, прости меня за все, и, пожалуйста, не оставляй меня, что бы ни случилось».

А Сабито, как мог, успокаивал его, гладя по волосам и ласково шепча: «Я всегда буду с тобой. Я давно утонул в тебе, мой безбрежный океан. Моя рука теперь навечно в твоей. Я тоже очень люблю тебя».

В такие моменты Гию чувствовал себя настолько охваченным страстным желанием близости, что, невзирая на риск, почти каждый день запирался со своим любимым в их заветной кладовке и показывал ему, как много тот для него значит.

Как и сейчас.

На Гию опять находят чувства обреченности и беспомощности, и он затаскивает Сабито в маленькую хозяйственную подсобку, чтобы раствориться в любви своего мальчика. Он жадно стягивает халаты с себя и с Сабито, и сейчас ему хочется, чтобы партнер наполнил его собой полностью, он хочет, чтобы его трахали до состояния той эйфории, которую ему приносят только тайный секс с любимым и запретный опиум.

Он уже и забыл, каково это, наслаждаться тем, как его внутренности облегают каждую вену, каждый незначительный изгиб чужого члена. Он так любит своего Сабито, так хочет почувствовать себя единым целым с ним, что начинает стонать просто от факта самого проникновения. Его партнер сидит на скрипящем деревянном табурете, который когда-то давно они притащили в кладовку для любовных утех, а Гию располагается у него на коленях, лицом к лицу, и сейчас изгибается и пытается сжать член внутри него изо всех сил, словно обнимая Сабито таким способом в надежде слиться с его телом. Сабито ощущает это, он чувствует, как тонкая кожа Гию трепещет по всей длине его члена, словно крылья бабочки, и непроизвольный стон вырывается у него из груди, как же это нежно и сладко…

Едва дождавшись, пока тело приспособится, Гию приподнимается и снова садится. Он совершает эти ритмичные движения, пытаясь найти то сладкое место внутри, прикосновение к которому заставит его видеть звезды, на которые они с Сабито любовались в детстве. Может быть, сегодня он сможет плавать между ними.

«Сабито, ну пожалуйста… — умоляет он, — Сабито…»

«Полегче, Гию, — успокаивает его любовник, проводя пальцами по длинным черным волосам, — Расслабься, я сделаю все сам».

«Да, трахни меня, — выдыхает Гию, — Я так хочу тебя. Только тебя».

Сабито улыбается и повторяет: «Я все сделаю».

Гию не может подавить еще один отчаянный стон, когда Сабито делает первый глубокий толчок, придерживая его бедра. Несмотря на возбуждение, Сабито не может не чувствовать горечь во рту от мысли о том, какая же тонкая кожа на этом худощавом теле под его руками. Его мальчик совсем зачах в этой клетке. Он может ощутить каждую его кость, покрытую лишь тонким слоем мышц.

Сабито проводит рукой по шелковистой спине своего партнера, чувствуя, как напряжены мускулы Гию, пока он удерживает равновесие на его коленях. Они так редко занимаются любовью полностью обнаженными, и сейчас как раз один из таких счастливых моментов. Выбранная поза позволяет им насладиться ничем не скрытой красотой друг друга. Сабито любуется стройной фигурой Гию, его черными волосами, в беспорядке разметавшимися по плечам, и тонкими приоткрытыми губами, умоляющими Сабито войти еще глубже. А Гию, в свою очередь, возбуждается все больше, когда легко щипает небольшие розовые соски партнера, заставляя Сабито напрячься и промычать что-то невнятное от удовольствия.

«Ты такой чувствительный, — смеется Гию, обхватив его лицо руками, — И когда ты так стонешь… мне хочется зацеловать тебя всего».

«Кто бы говорил, — тяжело дыша, отвечает Сабито, — Ты в буквальном смысле мяукаешь, как котенок, когда я задеваю особенные места внутри тебя».

Он немного меняет угол вхождения и делает пару сильных толчков, демонстративно касаясь простаты Гию, которую с легкостью научился находить за эти годы. И в подтверждение его слов голова Гию откидывается назад, и он издает такой тонкий мяукающий стон, поджав губы, что Сабито не выдерживает, притягивает его к себе и страстно целует. Их языки переплетаются, поцелуи такие же беспорядочные и быстрые, как всегда. Пальцы Сабито опускаются на ягодицы партнера и с силой сжимают их, а после двигаются дальше, чтобы ощутить то место, где они связаны, где Гию исчезает, и начинается он сам. Они двигаются порывисто, отчаянно, стремясь найти то блаженное облегчение, которое могут обрести только два искренне любящих друг друга человека.

Гию откидывается назад, разорвав поцелуй. Как же ему хорошо, никакой наркотик не может сравниться с чувством полной принадлежности другому человеку. Он так любит Сабито в этот момент, так счастлив, что они однажды встретились, и он уверен, что их любовь будет длиться вечно. В каждом движении Сабито, в том, как сильно его пальцы сжимают сидящее на нем тело, сквозит взаимность. Они оба поднимаются все выше и выше, заполняя кладовку запахом пота и мускуса, запахом секса, таким сладким и терпким одновременно.

Они настолько поглощены невероятными ощущениями, приближаясь к финалу, что едва слышат слабый скрип открывающейся двери кладовки. Этот страшный звук заставляет их расцепить объятия и на секунду замереть, затаив дыхание.

Гию первым приходит в себя и с бешено колотящимся сердцем быстро спрыгивает с колен Сабито. Он резко нагибается, чтобы схватить с пола брошенный халат и прикрыть наготу. Страх ослепляет его, и Гию не сразу узнает фигуру, стоящую в дверном проеме.

И лишь по голосу, пробормотавшему извинения, прежде чем захлопнуть дверь, он понимает, что незваным гостем был Танджиро.

Гию и Сабито смотрят на закрытую дверь широко распахнутыми от прилива адреналина глазами, прислушиваясь к быстро удаляющимся шагам. Вскоре и этот звук затихает, и каморке воцаряется полная тишина.

Наконец Сабито решается заговорить: «Надо найти его и узнать, что он успел рассмотреть».

«А разве непонятно? — пессимистично фыркает Гию, — Он видел меня с твоим членом в заднице. Какие еще могут быть варианты?»

«Может быть, мы сможем убедить его не рассказывать Музану?»

«Я не знаю… Мальчишка здесь совсем недавно. Не знаю, сможет ли он сдержаться. Ведь взамен его скорее всего наградят парой выходных дней или, может, дополнительной порцией еды, а это заманчивое предложение. Черт, это все я виноват! Я накинулся на тебя, даже не проверив замок! Даже тут я не справился…»