«А как ты живешь там, за пределами борделя?», — спрашивает Танджиро.

«Там у меня есть жена и дети, но здесь я чувствую себя счастливее, чем с ними. Здесь легче быть собой. Всем плевать, кого ты выберешь, главное не забывай платить. А там, снаружи, мир отвернется от меня, если узнает, что мне нравится засовывать свой член в других мужчин».

Танджиро становится горько. Значит ли это, что его любовь к Иноске возможна лишь здесь, в Саду Греха? Это больно, понимать, что у них нет жизни в реальном мире.

Но когда он думает о красивом личике черноволосого мальчика и о том, насколько счастливым тот его делает, Танджиро понимает, что не готов сдаться. Он попробует хоть что-то сделать, прежде чем признает свое поражение.

========== Глава 8. Лепестки, летящие вверх ==========

Иноске и Жак входят в роскошную темную комнату с красным одеялом на кровати и черным балдахином. Мальчик сразу же бросается в постель и устраивается на мягких подушках, заложив руки за голову и дерзко поглядывая на своего гостя.

«Торопись, старик, — говорит он с хищной ухмылкой, — Не хочу ждать всю ночь. Я могу не стерпеть и сорвать с тебя штаны зубами».

«Злобный зверь, — с нежностью отвечает Жак, — Мы только вошли. Дай моим древним костям шанс догнать тебя».

Внезапно глаза мужчины возбужденно загораются, потому что он видит кое-что интересное в углу комнаты. «Вот почему ты привел меня сюда, негодный мальчишка?»

Иноске наблюдает, как его клиент наклоняется и поднимает тонкий и гибкий хлыст-стек. Жак подходит к кровати, пристально глядя на лежащего юношу, и несколько раз стучит кожаным наконечником по своей ладони, наслаждаясь легким свистящим звуком.

«Я запомнил, как тебе понравилось здесь, когда мы уединялись в последний раз» — бросая взгляд сквозь полуопущенные ресницы, произносит Иноске.

«Ты слышал когда-нибудь про теорию доминирования? Любое животное можно приручить, если показать ему, что ты главный. Мне часто приходилось использовать боль, чтобы воспитать своих питомцев. Может быть, это поможет мне укротить тебя?» — Жак снова щелкает плетью по руке, и там, куда попадает ее жалящий наконечник, надувается небольшой красный рубец.

«Вполне возможно, — предполагает Иноске, — Почему бы нам не попробовать?»

На самом деле, черноволосый красавец совсем не поклонник любовных игр с причинением боли. Но он знает, что именно этому клиенту нравится иллюзия собственного превосходства над ним, словно лишь угроза наказания заставляет строптивого мальчика вести себя послушно, а отнюдь не уплаченные за него деньги. Иноске хорошо умеет притворяться и выдерживать ту тонкую грань, на которой Жак одновременно ощущает себя победителем и чувствует, что еще недостаточно подчинил себе волю дикого Чертополоха. Вот почему он покупает Иноске снова и снова. И ради этого постоянного источника дохода юноша готов терпеть удары плетки.

В конце концов, это далеко не самое худшее, через что ему пришлось пройти в своей жизни.

Жак подходит к краю кровати и восхищенно смотрит на лежащего перед ним непокорного мальчика. Затем легкими касаниями он проводит наконечником стека сначала по подбородку, затем по шее и опускается все дальше вниз по обнаженной груди Иноске. Он делает несколько щекочущих круговых движений вокруг его пупка, заставляя парня втянуть живот, а после концом плетки приподнимает пару ожерелий с груди, любуясь тем, как они блестят в тусклом свете свечей.

«Это настоящее золото?» — спрашивает он.

«Думаю, да», — отвечает Иноске, так и не убирая закинутые за голову руки, зная, что так он выглядит соблазнительно и беспомощно. «Наши украшения принадлежат борделю, у нас нет своих ценностей».

«Не говори так, твои глаза сияют, как самые драгоценные изумруды», — не соглашается Жак.

Опустив золотые ожерелья обратно, он рисует концом плетки круги вокруг розовых сосков, засмотревшись на то, как они твердеют от прикосновений. Шардон такой отзывчивый…

«Да, но свои глаза я не продам ни за какие деньги, — говорит Иноске, — Мне самому они нужны».

«Возможно, однажды я смогу купить тебя полностью. Или хотя бы ту часть, которую я больше всего хочу».

Рукояткой стека Жак стучит по груди мальчика, над тем местом, где находится сердце. Как же он глуп. Даже если бы отношения были разрешены, Иноске никогда не полюбил бы этого человека. Или любого другого из своих клиентов. Жак не был первым, кто пытался завоевать симпатию Иноске и спасти его от такой жизни. Словно у него была возможность уйти из Сада Греха. Даже если бы он мог, его мутило от отвращения, когда он представлял свою совместную жизнь с кем-нибудь из своих «спасителей».

Тем не менее, его работа заключается в том, чтобы поддерживать интерес влюбленных в него дураков, поэтому он лишь отвечает: «Мое сердце нельзя купить за деньги. Но сегодня ты заплатил за мой член. Так может все-таки попробуешь применить этот хлыст по назначению?»

Его уловка срабатывает, и Жак не продолжает неудобную тему. Он улыбается и говорит: «Думаю, пора заняться тобой».

Жак позволяет плетке скользить по свободным брюкам Иноске, прежде чем обвести кончиком стека вокруг того места, где обычно возникает и увеличивается бугорок в штанах мальчика. Но Иноске совсем не реагирует, и разочарованный клиент довольно чувствительно хлопает его по промежности. Это настолько неприятно, что юноша дергается.

«Плохой зверек, — игриво произносит Жак, — Я тот, у кого хлыст, поэтому тебе нужно быть внимательнее».

«Если хочешь моего внимания, прекрати надоедать и займись делом, старик», — дерзко отвечает Иноске.

Юноша прекрасно знает, что грубыми словами он лишь копает себе могилу поглубже, но если это заставит Жака завестись и быстрее кончить, оно того стоит. К тому же, Иноске отлично умеет стимулировать клиента во время секса, чтобы приблизить окончание неприятного процесса. Он автоматически стонет, вздрагивает в необходимые моменты, шепчет непристойности, но его разум уносится куда-то далеко. Когда клиенты не видят его лицо, оно становится пустым и безэмоциональным, и, если не требуется иное, Иноске предпочитает молча ждать конца.

Он ненавидит всех и каждого, что до этого дошло. Раз все эти люди приходят сюда в поисках секса, значит в нем есть что-то приятное и особенное. Но Иноске никогда не испытывал это на себе. Ему никогда не было хорошо, он всегда чувствовал лишь усталость. Он устал от того, что порой его унижают и причиняют боль, хотя Иноске и привык к этому. Устал от того, как агрессивно незнакомые люди запихивают в него свои члены и трахают изо всех сил, потому что думают, что лишь так смогут удовлетворить дикого юношу. А ему хочется всего лишь раз в жизни заняться не сексом, а любовью с кем-то, кто будет относиться к нему, как к чему-то хрупкому и нежному, словно боясь нечаянно сломать или обидеть. Если бы хоть раз кто-то заставил его чувствовать сладость и желание…

И почему-то лицо Танджиро появляется у него в подсознании. Иноске улыбается, словно наяву ощущая его доброту и тепло. С ним так спокойно, легко и безопасно, ведь этот парень скорее умрет сам, чем причинит ему боль. С ним так хорошо лежать в кровати и обниматься, болтать о всякой ерунде и мечтать о жизни в домике в горах. Иноске давно не был так счастлив, как рядом со своим новым другом. С Танджиро он чувствует себя…

…живым.

Так вот что значит для него его принцесса.

Когда Иноске думает о лице милого мальчика, в его сердце вспыхивает искра. Это новое и незнакомое чувство, но оно прожигает грудь, он ощущает его, как никогда ранее. Именно это чувство заставляло Иноске ухаживать за Танджиро так, словно забота о нем была целиком и полностью только его обязанностью. Он понимает, что привязался к нему, как ни к кому другому из Цветов. И он не знает, как будет жить дальше, если вдруг Танджиро покинет его.

Пока Жак старательно пыхтит над его ничего не чувствующим телом, Иноске лишь тупо смотрит в потолок. И ему приходит мысль, что если вдруг они с Танджиро однажды займутся сексом, то тот сделает все, чтобы угодить не себе, а Иноске. Он будет нежен, чувственен и никогда не навредит ему. И, несмотря на невинное лицо юноши, Иноске знает, что Танджиро сделает все, о чем бы он не попросил.