«Спасибо, — шепчет Танджиро, — Я буду в порядке. Не думай обо мне, хорошо? Лучше иди и заработай много денег, горный король».

Иноске улыбается своей особой кабаньей улыбкой и, бросив прощальный грустный взгляд, выходит из комнаты.

Оставшись в одиночестве, Танджиро нарочито громко вздыхает, пытаясь разрушить окружающую его тишину. Огромная кровать кажется бескрайней и пустой, когда не с кем делить ее. Мальчик понимает, что ему безумно страшно, потому что он впервые оказался в этой комнате один, совершенно один. До этого он все время был окружен своими новыми друзьями. Его сердце бешено колотится от внезапно пришедшей в голову мысли. А что, если Фаброн войдет в эту дверь и снова начнет мучить его? У него не хватит сил постоять за себя! Танджиро понимает, что это маловероятно, ведь Сабито видел мужчину выходящим из борделя, но все возможно…

Нет, качает он головой. Друзья Танджиро внизу, они защитят его. Иноске наверняка рассказал о том, что с ним произошло, и даже если Фаброн вернулся, парни не спустят с него глаз.

Это успокаивает его, но чувство одиночества становится только острее. Ему так хочется уснуть и хотя бы на пару часов забыть о боли. Если бы только его друзья были здесь…

Танджиро вытягивает руку и хватает подушку Иноске, лежащую у изголовья кровати. Он прижимает ее к себе, утыкается лицом и вдыхает аромат полевых цветов, любимый запах Иноске. Это нежное благоухание немного успокаивает его взвинченные нервы. Все уже закончилось, теперь он в безопасности, от всех напастей его защитят запертая дверь, теплое одеяло и друзья внизу. Мягкое сияние лампы, которую зажег Иноске, освещает комнату, словно безмолвное обещание, что черноволосый мальчик обязательно вернется к нему.

В конце концов, Танджиро засыпает поперек кровати, так и не выпустив из объятий подушку Иноске. Его вернувшиеся перед рассветом друзья не решаются беспокоить юношу и просто укладываются рядом, непроизвольно пытаясь быть ближе к нему, словно защищая своими телами. Иноске ложится ближе всех, положив голову на плечо Танджиро и уткнувшись лицом в изгиб его шеи, еще больше окутывая его своим цветочным ароматом.

Вовсе не обязательно быть связанными кровными узами, чтобы называться семьей.

***

На следующий день к Танджиро пришел доктор, и сейчас мальчик лежит на самом краю кровати, положив голову на колени Иноске и сжимая ладонь сидящего рядом с ним Зеницу. Его сердце замирает, когда мужчина бережно раздвигает его ягодицы. Каким же будет приговор? Вдруг все окажется гораздо хуже, чем он думал? Может быть, он вообще умирает?

Он вздрагивает от каждого прикосновения, и тогда Зеницу ласково гладит его руку. Старшие мальчики тоже в комнате, он стоят около кровати, обеспокоенно наблюдая за действиями врача. Даже Гию выглядит таким расстроенным, что это не может не трогать Танджиро. Фактически, первым, что он услышал при пробуждении, была фраза сурового юноши: «Я убью этого сукиного сына. Он обидел двух самых чистых людей в этом ублюдочном месте».

Что ж, это были самые добрые слова, которые Танджиро слышал от первого Цветка. До этого он волновался, что Гию испытывает к нему неприязнь.

Когда доктор наконец отрывается от изучения промежности мальчика, его вердикт оказывается довольно утешительным: «Ну, я вижу только небольшие трещины внутри. Остальное вроде бы в порядке, а кровотечение остановлено. Я бы советовал поменьше двигаться и часто менять повязки. Некоторое время придерживайся жидкой диеты, чтобы облегчить дефекацию. И воздерживайся от подобных взаимодействий хотя бы несколько недель, пока не убедишься, что полностью здоров».

«Ну вот и как мне теперь зарабатывать? — спрашивает Танджиро, после того, как доктор покидает их комнату, — А еще придется возвращать Музану деньги за визит врача и за все лекарства, которые он назначил».

«Не переживай, придумаем что-нибудь, — заверяет его Иноске, — Теперь ты такой же, как и все мы, с долгом перед Музаном».

«Добро пожаловать в нашу компанию», — добавляет Зеницу.

«Если будет нужно, я помогу тебе заплатить», — с улыбкой говорит Ренгоку.

Танджиро удивленно моргает: «Ну уж нет, я не позволю тебе сделать это. У тебя есть и собственные долги, которые нужно отдавать».

Сабито согласно кивает: «Так и есть. Почти половина твоего долга, Ренгоку — это цена твоей доброты».

«И я никогда не жалел об этом», — отвечает Кеджуро.

Танджиро слегка поворачивает голову и успевает заметить, что на этих словах Зеницу прячет взгляд, отказываясь смотреть на кого-либо в комнате. Он выглядит виноватым. Является ли этот светловолосый мальчик причиной того, что долг Ренгоку становится все больше и больше? Скорее всего, Кеджуро отдает часть получаемых денег Зеницу, чтобы Музан не догадался, что блондин зарабатывает меньше всех. Надо же, каким великодушным оказался Ренгоку, он думает о всех, кроме себя!

«Знаешь, ты все еще можешь предложить клиенту минет, — советует Иноске, — Или просто сидеть и общаться с посетителями в гостиной. Они за это тоже платят».

«Да, думаю, я так и буду делать… — отвечает Танджиро, перекатываясь на бок, — Но мне все равно придется провести в постели еще пару дней, так что заработать пока не удастся». Он замолкает, тяжело вздыхая, а затем признается: «Мне всегда говорили, что заниматься сексом приятно. Я и подумать не мог, что секс-работа может оказаться такой жесткой. Я представлял, что просто лягу на спину и позволю мужчине пользоваться мной, пока он не кончит. Но то, что тут происходит … это то еще дерьмо».

Иноске фыркает первым, старшие парни смеются вслед за ним, а Зеницу отвечает с грустной улыбкой: «Да, так и есть, Цветы растут из огромной вонючей кучи дерьма».

Танджиро тоже не может сдержать смех, хотя ему и больно. А что еще им остается делать?

========== Глава 6. Постель из роз ==========

Прошла пара дней, прежде чем Танджиро смог передвигаться, не чувствуя слишком сильной боли. Тем не менее, ему все еще приходилось есть лежа, а любая попытка сходить в туалет с разорванными внутренностями сопровождалась ни с чем не сравнимыми ощущениями. Он твердо решил, что если какой-нибудь клиент еще раз будет настаивать на использовании мыла вместо смазки, он засунет это мыло ему в горло.

Танджиро и мечтать не мог о лучших друзьях, чем Цветы. Каждый из парней был готов на все, чтобы помочь и избавить его от лишних страданий. Но никто не мог сравниться с Иноске. Черноволосый мальчик практически перестал спать, так как он все время пытался прижиматься к Танджиро и вскакивал от каждого стона, ерзания или любого другого мельчайшего движения раненого юноши. Скрип двери заставлял Иноске нервничать и внимательно приглядываться к каждому, кто входил в их комнату. Пока его друг был так беззащитен и уязвим, он не мог позволить никому чужому подойти к нему. Танджиро был безмерно счастлив из-за того, как Иноске суетился ради него.

Сам Иноске понятия не имел, что заставляло его быть таким нежным с Танджиро. Но ему действительно нравилось заботиться об этом мальчике. Возможно, он напоминал ему одного из маленьких бездомных животных, которых Иноске встречал, живя на улице. Он всегда делился с ними последними крохами, хотя часто ему самому не хватало еды, но он не мог допустить, чтобы кто-то такой слабый и одинокий страдал, не в силах постоять за себя. И в Танджиро он видел ту же чистоту и беззащитность, ведь парень вырос в любящей семье и совсем не понимал, как устроен этот жестокий мир, а Иноске хотел сохранить его невинность хотя бы настолько, насколько это возможно в публичном доме.

Но все равно, это был странный порыв для Иноске. Он не просто хотел стать для Танджиро другом и защитником, ему также нравилось беззастенчиво флиртовать с ним. Ни Ренгоку, ни Зеницу, пришедшие до Танджиро, не вызывали в нем такого желания. Но как только Иноске увидел первый восхищенный взгляд нового мальчика, ему захотелось приложить все усилия, лишь бы это восхищение в чужих глазах длилось как можно дольше.

Почему с ним это происходит, Иноске не понимал.