Скоро в это уютное кафе, отделанное в золотисто-коричневых тонах — янтарь же! — вошла Мария Андели и скромно заняла столик в углу. Она заказала любимый напиток — чай с медом и пряностями, а к нему — медовые же пирожные. Да, хотелось сладкого, приторного, много… Делая один острожный глоток за другим, Мария посматривала на сцену. Сегодня здесь выступал любимый многими дуэт скрипачей, так что посетителей собралось немало. Люди, демиане и их куклы — все приветливые, улыбающиеся… да, даже куклы.
— Я так хочу на сцену, — между тем тихо признавалась Роза Алексу. — Но в последнее время что-то нехорошо себя чувствую… И голос не слушается… ни одной ноты взять не могу.
— Роз…
— О, только не волнуйся. Ничего страшного, поверь. Наверное, переработала, перегорела. Мне пришлось полежать в постели, но я… я все наверстаю…
Алекс хотел объяснить ей свою тревогу. Черные цветы. Он не сомневался уже, что в ту странную ночь непонятная цветочница побывала не только у него… Но странно… едва он собирался заговорить об этом вслух, как лезли в голову ненужные мысли, что-то перебивало, отвлекало внимание… Вот и сейчас. Роза вдруг замолчала, и Алекс проследил за ее взглядом, в котором отразился интерес. И невольно стиснул пальцы под столом. Опять он! На вечеринке Марии этот «охотник на звезды» уже порядком потрепал ему нервы, крутясь вокруг Розы, а теперь… А теперь треклятый астроном шел прямо к их столику.
Несколько вежливых слов приветствия, приятная улыбка Розы, ответная улыбка Элиота… показавшаяся Алексу отвратительной и лживой. Потом он заметил, что здесь было две розы — девушка и цветок, который астроном рассеянно вертел в пальцах. И если одна роза предназначалась другой… Но этого, к счастью, не произошло. Произнеся еще что-то бессмысленно-елейное, Элиот Эмиран отошел от них. И направился к столику, за которым сидела, рассеянно потягивая медовый чай, Мария Андели. Алекс, кривя губы, отвел взгляд от этой пары. И так было ясно — сейчас солнечная девочка увидит своего звездного мальчика и просияет от счастья.
Роза осторожно сделала глоток из длинного бокала, внимательно наблюдая, как меняется лицо ее спутника — от злости до брезгливости.
— Этого я и боялась, — сказала без тени улыбки.
— Чего, Роз?
— Твоей ревности. Для тебя любой искры довольно, чтобы пожар разгорелся нешуточный. Это чувство такое… бессмысленное, жестокое. А хуже всего — когда в этом пожаре сгорает чувство настоящее.
— Не говори так, Роз! — Алекс взял руку подруги в свою ладонь и поцеловал. — Просто порой я боюсь поверить, что ты предпочла меня всем…
— Вот-вот. Ты не скажешь — «полюбила». Но… — Роза Лейн бездумно улыбнулась — слишком красивой была эта улыбка, чтобы быть настоящей. — Тут уж ничего не поделаешь, наверное. Я не хочу портить тебе настроение, Алекс, прости. Закажи мне, пожалуйста, еще белого вина.
Подзывая официанта, Алекс невольно бросил взгляд на столик Марии — и успел заметить, как при прощании Эмиран уронил перед девушкой крупную алую розу…
Глава 8. Сны и грезы
Алекс не мог уснуть. Он думал о тех, кто уже погрузился сейчас в причудливость снов, в их неясную зыбь, в сладость их ложных надежд или тошноту кошмаров. Что снится сейчас Марии? Сардо? А этому странному невыносимому астроному? Что снится… Розе?
Алекс не боялся снов, даже кошмаров. Безумно, непостижимо уму перепутанные обрывки странных чувств, фантазий, мечтаний, метаний, света и мрака. Он… полюбил их? Он к ним привык. Всего за несколько дней пристрастился, как иные к вину.
Теперь он больше не спал, как все люди, — в спальне, у себя в постели. Когда начинало темнеть, в своем рабочем кабинете Алекс небрежно откидывался на диван… и входил в царство сновидений. Ему казалось, что он просто видит чужие сны. Сны очень разных людей и демиан… Случайно встреченной на улице крошечной девочки или своего бывшего учителя, очаровательной пирожницы, у которой он уже не первый год покупал разные вкусности, или незнакомого возницы… Ему стоило лишь подумать, вызвать в памяти чей-то образ…
Он узнавал любовные тайны. Может быть, они были вымышленными? Узнавал мучительные страхи. Случайно ли они приходили в чьи-то сновиденья? Он увидел многое, от чего кружилась голова и изнемогал рассудок.
Это порождало ощущение власти… странной — Алексу все это просто нравилось… Он и не заметил, как в кратчайший срок стал смотреть на всех с презрением и чувством превосходства — ведь другим такого не дано.
Теперь в его руках были нити для завязки сотен сюжетов. Но… ему не хотелось больше писать. Само блуждание в лабиринтах сна приносило немало острых ощущений и чувство упоения, заглушившее творческие порывы. Он просто наблюдал. Он был переполнен… или опустошен?
Неувядающий тюльпан в хрустальной вазе был по-прежнему черным. Он не поник, не засох, лепестки — все такие же гладкие, свежие, прохладные на ощупь… Алекс рассеянно посмотрел на него и равнодушно скользнул взглядом по столу, где так и осталась лежать недописанная повесть…
В эту минуту в подвале часовой башни один из сосудов Аглаи сам собой под завязку наполнился густой синей жидкостью, отливающей серебром…
Роза Лейн, как и всякая прекрасная артистка, ярким пламенем притягивала к себе мотыльков-поклонников. Вот только на поверку это пламя обжигало холодом, и даже несколько дуэлей среди ревнивых воздыхателей не затронули сердце певицы. Ее прозвали, в конце концов, «Розой-с-шипами», так что велико было удивление завсегдатаев кафе «Древний янтарь», когда они увидели, что недоступная красавица появилась в заведении в сопровождении мужчины. Да еще какого! Алекс Каэрэ имел среди столичных дам подобную же репутацию «несрываемого цветка». Никто и представить не мог, что двое из «золотой четверки» — да еще самые гордые и неприступные — упадут в роман. А то, что два «холодных совершенства» нашли друг друга, было очевидно, — ожидая заказа, эта парочка нежно любезничала за столиком, не скрываясь и вызывая зависть окружающих.
Скоро в это уютное кафе, отделанное в золотисто-коричневых тонах — янтарь же! — вошла Мария Андели и скромно заняла столик в углу. Она заказала любимый напиток — чай с медом и пряностями, а к нему — медовые же пирожные. Да, хотелось сладкого, приторного, много… Делая один острожный глоток за другим, Мария посматривала на сцену. Сегодня здесь выступал любимый многими дуэт скрипачей, так что посетителей собралось немало. Люди, демиане и их куклы — все приветливые, улыбающиеся… да, даже куклы.
— Я так хочу на сцену, — между тем тихо признавалась Роза Алексу. — Но в последнее время что-то нехорошо себя чувствую… И голос не слушается… ни одной ноты взять не могу.
— Роз…
— О, только не волнуйся. Ничего страшного, поверь. Наверное, переработала, перегорела. Мне пришлось полежать в постели, но я… я все наверстаю…
Алекс хотел объяснить ей свою тревогу. Черные цветы. Он не сомневался уже, что в ту странную ночь непонятная цветочница побывала не только у него… Но странно… едва он собирался заговорить об этом вслух, как лезли в голову ненужные мысли, что-то перебивало, отвлекало внимание… Вот и сейчас. Роза вдруг замолчала, и Алекс проследил за ее взглядом, в котором отразился интерес. И невольно стиснул пальцы под столом. Опять он! На вечеринке Марии этот «охотник на звезды» уже порядком потрепал ему нервы, крутясь вокруг Розы, а теперь… А теперь треклятый астроном шел прямо к их столику.
Несколько вежливых слов приветствия, приятная улыбка Розы, ответная улыбка Элиота… показавшаяся Алексу отвратительной и лживой. Потом он заметил, что здесь было две розы — девушка и цветок, который астроном рассеянно вертел в пальцах. И если одна роза предназначалась другой… Но этого, к счастью, не произошло. Произнеся еще что-то бессмысленно-елейное, Элиот Эмиран отошел от них. И направился к столику, за которым сидела, рассеянно потягивая медовый чай, Мария Андели. Алекс, кривя губы, отвел взгляд от этой пары. И так было ясно — сейчас солнечная девочка увидит своего звездного мальчика и просияет от счастья.
