– Еще один момент, сладкая моя: ты знала, что лежит в конверте?

Она икает с невинным видом.

– Я – нет... Джо мне просто велел обращаться с ним поосторожнее и предупредить на почте, что в нем хрупкий предмет!

Вот сволочи! Разумеется, малышка Тротуар не знала о содержимом конверта. Ее парень не счел нужным ее информировать. Он послал на почту ее, потому что боялся, что адская машина рванет в тот момент, когда на письмо будут ставить штемпель... Вот трусы! Храбрятся только потому, что ходят с пушками, но бросаться в воду спасать утопающего не станут. И отговорка известна: они не умеют плавать!

Я смотрю на прекрасную брюнетку. После купания она немного поблекла.

– Ты работаешь на Падовани?

– А вам-то что?

– Ты что, принимаешь меня за английскую королеву?

– А если да?..

В ней что-то происходит. Просыпается то, что должно было проснуться уже давно: любопытство. До сих пор у нее не было времени задавать вопросы, все шло слишком быстро... Она шла от сюрприза к сюрпризу; от тревоги к испугу... Но теперь она спрашивает себя, что значит мое поведение.

– Так, значит, ты не в курсе того, чем занимается твой мужик?

– Он не трепло...

– Ты слышала о найденной на рынке отрезанной голове?

Она становится зеленой, как салат, и бормочет:

– Это брехня!

– Что ты говоришь! А тебе известно, что лежало в конверте, с которым надо осторожно обращаться? Бомба, моя дорогая... И эта штуковина убила хорошую девушку, которая в своей жизни не обидела даже мухи. Я думаю, что твоему Падовани придется за это заплатить... Где можно найти этого джентльмена?

Снова молчание. Какой неразговорчивый экземпляр!

– Хочешь повторения сеанса в биде? Я знаю, что у тебя хорошая дыхалка, но все-таки... В любом случае, заговоришь ты или нет, я возьму его еще до вечера... Ну так что?

Она опускает голову.

– Я не стукачка, – заявляет она. – Он мой мужик, а сдавать своего мужика непорядочно!

– Замечательно...

Я достаю из кармана пару складных ножниц, которыми стригу себе ногти, беру большую прядь волос путаны и начисто ее срезаю. Отрезанную прядку прилепляю ей на ГРУДЬ.

– Для начала я сделаю тебе короткую стрижку, а если не заговоришь и тогда, твоя голова станет голой, как у Юла Бриннера!

Женщины все одинаковы: как бы они ни любили своих мужиков, а собственная красота им дороже!

Вот и эта воет, будто с нее сдирают кожу:

– Нет! Нет!

– Где живет Джо?

Она снова колеблется. Я хватаю следующую прядку ее косм, отрезаю покороче и прилепляю отрезанные волосы себе под нос.

– Ну как, похож я на Тараса Бульбу? Это переполняет чашу.

– Вы найдете его в «Баре Друзей» на улице Ламарк!

– Когда его можно там застать?

– Он приходит около часа...

– Ты обычно присоединяешься к нему там?

– Только вечером.

– Ладно... Надеюсь, ты не лепишь мне горбатого, а, воинственная девственница? Если да, я лишу тебя не только ботвы, а сниму весь скальп... У меня есть дружок индеец. Большой спец по этому делу.

Тут я влепляю ей парочку прямых в челюсть, усыпляющих ее на некоторое время.

Выйдя из номера, спускаюсь к дежурному администратору. Там стоит старый лакей, опирающийся на щетку в ожидании прихода своей смерти.

Он останавливает на мне восхищенный взгляд.

– Вы умеете получить за свои деньги полную программу! – говорит он.

Это заставляет меня вспомнить, что я забыл взять свои бабки.

– Можно позвонить?

– Пятьдесят сантимов!

Пока я набираю номер своего кабинета, лакей пытается подтолкнуть меня к исповеди.

– Ах, какая прелесть эта Мари-Жанна, – говорит он. – Я слышу в ее адрес одни только комплименты... Она милая, послушная...

– Это верно, – соглашаюсь я. – Надо только найти к ней подход!

На том конце снимают трубку. Узнаю блеющее «алло» Пинюша.

– А, это ты, – произносит он. – Есть что-нибудь новенькое?

– Немного...

Я советую ему прислать пару парней, способных устоять перед щедро выставленными прелестями Мари-Жанны, чтобы забрать ее из гостиницы.

– Пусть не забудут взять ее сумочку, – прошу я. – В нее вложена часть моего капитала.

– Что делать с девицей?

– Одеть, потому что она голая, как статуя, и засунуть в секретную камеру. Потом ты вскочишь в тачку и в темпе полетишь за Берюрье, который должен мариноваться на улице Ланкри. Опять-таки не теряя времени, вы оба поедете в «Бар Друзей», где буду ждать я... Ведите себя так, будто мы не знакомы. Понял?

– Понял!

Я кладу трубку. Мойщик раковин выглядит совершенно одуревшим.

Я меряю его взглядом.

– Что происходит? – спрашивает он.

– Заглохни, шестерка!

– Но, месье!

– Закрой хлебало, сказал. Будешь возникать, я сломаю твою щетку, а поскольку только она и поддерживает тебя в вертикальном положении, ты шлепнешься на пол, как коровье дерьмо!

Бросаю взгляд на часы. Они мне говорят: полдень. Самое время поехать повидать Турка.