Дверь космолёта закрылась.

На внешнем дисплее видно, что Ден сел за штурвал. Репт-лётчик прибит к стене кинжалом, а его отрубленные руки торчат из его же головы (у Дениски явно травма после Ризруида, и теперь он будет убивать всех космических пилотов самыми извращёнными способами, не жалея импульсов).

— Димон!!! — кричит Саня. Он хотел бы мне помочь, но у него нет импульсов, да и что он вообще может сделать, кроме как стать трупиком.

КОСМОЛЁТ УЛЕТАЕТ!

Я лежу на земле и смотрю в небо, где уходит не только корабль с Саньком, но и надежда на спасение мира, ибо репты-воины рядом со мной, большинство из них ещё, сука, живы, и они, я уверен, хотят моей смерти, ибо мы не выполнили приказ главного ящера.

Я злюсь… и злюсь настолько сильно, что непонятным образов создаю вокруг себя энергетический щит, через который не могут прорваться репты-воины.

Как Вам такой поворот событий: сейчас в районе семи утра, а в декабре (18 декабря) рассветом и не пахнет в такое время. Я лежу под энергетическим защитным куполом, где на меня навалились со всех сторон репты-воины первого уровня, которых в живых осталось сотни полторы… не меньше.

И какая, мать его, перспектива?

Кто-то (Полинка, Барсик…) сейчас спит, а кто-то вынужден сражаться с ящерами в тёмном лесу на холодной земле, где единственным источником освещения служат белые огни космолётов… а ещё этот пессимистичный зимний лесной туман, от которого пропадает мотивация вообще что-либо делать.

Если бы не 10 000 импульсов, если бы не разговор с Ашем, то я бы уже сдался, а так…

Напряжение в энергетическом защитном куполе нарастает…

ДВА!

ОДИН!

ВЗРЫВ!

Что-то очень мощное сейчас произошло: не только ящеры разлетелись на сотни метров (самых «любопытных» вообще разорвало), но даже второй космолёт «улёгся на бочок».

И кровь не пошла из носа, и большинство отброшенных рептов-воинов первого уровня лежали в «коматозе».

Мне нужно было решать, что делать дальше, причём делать это оперативно, ибо никогда не знаешь, кто может прятаться за углом, или за «сосёнкой».

Хвала ещё три космолёта остались целыми.

С учётом того, что кругом лес, темнота, «бесперспективный бесперспективняк» (Боже, дай выговорить ту дурь, что я попытался воссоздать в голове) — всё это вместе родило во мне идею свалить из этого туманного поля боя на одном из летательных аппаратов.

Так как для меня управление космолётами — дело не совсем знакомое, то только темнота, репты-воины и безысходность заставили меня сесть за штурвал космического корабля.

— Фух!.. Димон, всё будет хорошо! — попытался успокоить я себя. Не то чтобы я сильно волновался, но всё равно внутренний мандраж давал о себе знать.

И тут можно долго говорить: «Та я ты шо, тут самы шо ни на йе бесстрашный бесстрашник», — но обманывать себя я не буду, да и незачем.

С рептом-лётчиком я договорился не так, как это сделал Ден, а более деликатно — любезно попросил освободить помещение, на что ящер отреагировал положительно, даже объяснил, что нужно нажать большие жёлтые прямоугольные кнопки под номером один и два — это активирует сам корабль. Ещё он мельком упомянул, что космолёт сам заглохнет, если будет стоять на месте больше пяти минут. Осталось только «схлопнуть» штурвал, чтобы взлететь.

Я активировал то, что знал до этого — это и главная камера с главным дисплеем, и калькулятор показа статистики о количестве всего, что будет сканироваться, и сканирование боевой техники, оружия, космолётов ящеров… и сканирование на живых существ, включая рептов-воинов, если верить Ризруиду. Хотя что тут не верить, если на военной базе скан показал нам 742 репта-военных.

Что касается «схлопывания», то штурвал можно было открыть-закрыть, как книгу, если можно так выразиться.

Я понимаю, что объясняю не так грамотно, ибо для меня самого всё это в новинку, но попробуйте представить, что «рулевое колесо» — открытая книга, и если эту книгу закрыть (схлопнуть), то космолёт начнёт «подниматься» вверх: как я поднимаю с помощью телекинеза вещи, так и космолёт поднимается вверх. Так это работает до тех пор, пока книга снова не откроется.

Я поднялся на стометровую высоту, после чего решил проверить правильность своих слов, раскрыв «книгу».

Теперь штурвал чуть вперёд — космолёт полетел вперёд.

Всё, я разобрался с управлением… на уровне дилетанта, разумеется.

Активированные сканы и калькулятор со статистикой показали мне следующее: оказывается, в этом лесу были и другие лагеря, где, примерно, на каждые пять километров «вырублены» деревья для посадочных площадок, на которых «тусовались» по три-пять летательных аппаратов. По рептам-воинам та же статистика. Если учесть, что в каждом кораблике по 40 ящеров, то лагеря разбиты на 120-200 персов соответственно.

Скан решил ещё одну проблему, касательно моего мозга: откуда взялись репты-воины, когда с ними вели перестрелку якудза?

Я в том плане, что изначально мы с Деном считали, что рептов-воинов не будет, ибо большинство было перебито нами и якудза. Но оказалось, что в лесном лагере, в тех пяти космолётах, сидела вся «команда».

Как такое могло быть?

Откуда взялись тогда другие двести рептов-воинов?

А вот и ответ — тут неподалёку дохрена таких лесных лагерей, поэтому неудивительно, что какие-то другие ящеры пришли на «перестрелку» с якудза.

Возвращаясь ко мне, уже мо́й космолёт держал курс на север.

Почему именно туда?

А хрен его знает. Я впервые решил что-то почувствовать после всех этих страстей-мордастей, и сердечко подсказало лететь до самого моря; спрятаться где-то в лесу (как будто этого леса ему мало) и просто побыть в одиночестве.

Ближе к полудню я приземлился у Белого моря.

* * *

— А-а-а, господи, как же свежо! — вздохнул я с улыбкой.

Мелкий снежок идёт, солнышко пригревает, морозец щиплет ноздри — что ещё нужно для счастья?

Тишина?

Так её здесь хоть отбавляй. Можно даже…

— Гав!

— Да ё-моё, ты серьёзно?! — крикнул я в небо.

Хотя, признаюсь, такая компания куда лучше, чем Ден с Оксаной.

— Дружок, а ты чего тут «разорался»?

Волчонок (сибирский хаски) успокоился… открыл рот… начал быстро дышать… зевнул… лёг на снег… глазки поднял на меня…

— Гав! — тихонечко «кинул» он.

— Молодец, я тоже не хочу громко вести беседу: мне и Москвы хватило. — Я попытался приблизиться к хаски, тот был не против. — Ты хочешь кушать? — погладил я дружка по спинке. Хаски кивнул, будто бы понимал меня. — Я тоже не отказался бы скушать, например, яичницу с сосисками и белым хлебом, который пекут неподалёку от моего дома и сразу же продают. Там просто магазин разделён на два отсека… кому я это рассказываю?

— Гав!

— А, ты слушаешь? Что ж, значит, я бы ещё замял сладенькое. Меня, бывает, пучит из-за молочка, но я бы всё равно не отказался от кружечки-другой с куском макового пирога, можно сказать, не пирога с маком, а мака с пирогом, потому что в том пироге, который скушал бы я, мака было бы… ух, ну очень и очень много, понимаешь?

Хаски резко вскочил… гавкнул… и побежал вдоль берега.

— Ты хочешь, чтобы я следовал за тобой?! — крикнул я. Дружок остановился, посмотрел на меня, гавкнул, и снова побежал. — Ладно, иду!

* * *

Через час я добрался (спасибо хаски) до какой-то деревни, хотя не до конца понимал, зачем мне она нужна.

То есть не так.

Зачем я вообще послушался голос, свалил хрен знает куда, а потом побежал за дружком, который отвёл меня в деревушку.

Деревня, между прочим, была почти у моря. Если бы я приземлился чуть правее, примерно на пять километров, то мне бы не пришлось целый час идти вдоль замёрзшего Белого моря (не знаю, как обстоят дела по всему морю, но там, где был я, лёд держался отменный: хоть сейчас расчищай и играй в хоккей).

— О, Серёга, а кого это ты притащил к нам? — обратилась бабулька к хаски. Мне стало очень смешно, потому что я никогда не встречал хаски с именем Серёга. — Вы к кому? — обратилась бабенция уже ко мне.