О компьютерах жалеть не приходится. Вряд ли ему удастся достаточно быстро собрать здесь нужную конфигурацию. В розничной продаже подобных мощностей может не найтись. Но процессоры — лишь часть проблемы. Датчики не запустить на улице, ему необходимо тихое место, отсутствие вибраций и помех и минимум восемь киловатт на пиковую нагрузку.
Он принял решение. На следующей остановке вышел, прочитал расписание. Купил билет. Дотащился до скамеечки в конце перрона, огляделся. Здесь при необходимости можно было легко оторваться, спрыгнуть на пути, а дальше, с виадука, — на насыпь. Хотя без аппаратуры побег терял всякий смысл. Рядом никого не было; полная девушка в железнодорожной форме, с ключами в руках, проходя мимо, улыбнулась ему. Юджин приветливо кивнул, выждал, пока она скроется в будке для персонала, и разбил оба телефона об угол мусорной тумбы. Из тоннеля вынырнул встречный состав, плавно замедлил ход. Машинист лениво остановил на Юджине взгляд, зевнул и закурил сигарету. В первом вагоне размещались трое волосатых парней с пивом и велосипедами и старик, уткнувшийся в газету. Ковальский дернул дверь, вошел, сунул обломки телефонов в откидной ящик для мусора и вышел. Никто в его сторону даже не взглянул. Юджин вернулся к чемоданам, проводил убегающий поезд глазами.
Он не смог уговорить себя выйти на одной из центральных остановок, на периферии показалось надежнее. Пришлось выбрать вокзал Лихтенберг. Пыхтя, из последних сил дополз до камеры хранения. Оба чемодана вместе не поместились, Ковальский использовал две ячейки. При себе оставил только ноутбук и дискеты. Внутри залов ожидания фланировало на удивление мало пассажиров. Юджин прошел по подземному пандусу насквозь, запоминая выходы, покрутился минуту в газетной лавке.
Допустим, нужную конфигурацию он подберет. Антенну при известной ловкости настроить сумеет, в конце концов, он сам разрабатывал пакет полевой аппаратуры. Гораздо хуже обстояли дела с софтом. Перебирая содержимое сумки, Ковальский убедился, что захватил далеко не всё необходимое. Черт побери, кто мог угадать, где именно Сноу хранит программы! В штатном режиме два компа работали параллельно, обеспечивая контроль рецептора и зоны возмущений… Положим, для контроля остаточного следа он обойдется и одной машиной, но где раздобыть уникальный софт, который писали в течение полугода? Он хранился в третьем отделе, только там и можно было продублировать. Полное дерьмо! Одна лишь инсталляция и отладка систем способна занять несколько часов… И это в условиях, когда девушка, вероятнее всего, удаляется от Берлина со скоростью реактивного лайнера.
Юджин с помощью двух подростков-арабов разыскал интернет-кафе. Модератор зала, крашенная в голубой цвет девица с двумя серьгами в бровях и губе, долго не понимала, что ему требуется. Наконец произнесла «О'кей!» — единственное, по-видимому, известное ей английское слово — и удалилась искать кого-нибудь поумнее. Вокруг мальчишки в наушниках лупили по клавишам, участвуя в сетевом сражении.
Доступ во внутреннюю сеть третьего отдела, естественно, был закрыт, а найти здесь, в Берлине, профессионального хакера никто не поможет. Да и неизвестно, сумеет ли хакер достаточно быстро взломать пароли? Нелепо полагать, что Большой Ю., столь педантичный в плане безопасности, оставил этот вопрос без внимания…
Ковальский набрал личный мобильный номер Большого П.
— Юджин, что происходит?! Мне звонил Арчи, все считают, что тебя выкрали! Чем ты занят?
— Я занят своими непосредственными обязанностями, — Ковальский старался произносить слова спокойно и внятно, нельзя было им показать, что он испуган. И оставалась еще малюсенькая надежда, что он ошибся и шеф не замешан в происходящем. — Я делаю свое дело, отслеживаю рецептора. Случились непонятные вещи, кто-то пытается помешать.
— Юджин, мне звонил Умберто. Он хотел с тобой поговорить, как тебя найти?
Ковальский мысленно усмехнулся, кинул в прорезь автомата еще два евро. Теперь они захотели с ним поговорить. Как трогательно и как вовремя!
— Юджин, почему ты молчишь? Арчи в посольстве, ты можешь туда приехать? Он говорит, что кто-то похитил датчики…
— Техника у меня, — Ковальскому начинала надоедать эта игра. — Теперь слушайте. Я не хочу сейчас обсуждать, что вы там, у меня за спиной, затеяли. Мне нужен доступ к базе данных третьего отдела. Немедленно. Или вы мне сейчас сообщите пароли, или я кладу трубку и вместе с датчиками иду просить убежища в русское посольство.
— Юджин, ты в своем уме? Твой зам мне…
— Гарсии я верю теперь еще меньше, чем вам. У меня не хватает материала для активизации поиска. Новый комплект вы соберете минимум за месяц, а после гибели Луиса и пропажи Сноу у вас не остается спецов нужного класса. Дайте мне доступ к базе, и я постараюсь найти девушку. И передайте Большому Ю: если рецептора попытаются взять методами спецназа, ей конец.
— Юджин, я не больше тебя понимаю, что происходит! Ты знаешь, где девушка?
Ковальский вздохнул, подкормил автомат мелочью. Похоже, профессор с ним в одной лодке.
— Я не знаю, где она, но догадываюсь, с кем. Молите Бога, сэр, чтобы я ошибся, потому что если я прав, то мы все вместе скоро окажемся в большой куче дерьма.
— Ты можешь мне хотя бы намекнуть?
— Нет, сэр… Исключительно могу дать совет. Если вы не с ними, увольняйтесь. Уезжайте.
— Ковальский, обещай, что будешь держать меня в курсе, — голос Большого П. звучал почти похоронно. — Ты в сети? Пароли я дать не могу, но можешь скачать то, что тебе нужно, с моего пи-си. Утром я загружу. Диктуй, что тебе надо?
Следующее дело. Он взял такси до ближайшего универмага. Здесь были все необходимые отделы и даже парикмахерская. Почти не выбирая, Юджин купил смену одежды. Неосознанно, в пику привычной ему классике, взял что-то молодежное, даже аляповатое. Впрочем, полгорода по жаре одевались, как папуасы.
Нервы натянулись струнами. Ковальский шарахался от каждого громкого звука. Вдобавок бесило незнание языка: он свободно изъяснялся на испанском, не забыл еще русский, но немецкая речь доводила его до ручки. Сидя в парикмахерском кресле, Юджин дергался от ежеминутных объявлений по радио. Он убеждал себя, что это всего лишь реклама новых товаров и в любом крупном магазине имеется громкая связь, но не мог удержаться и, переодеваясь, выглядывал наружу: вдруг сейчас все забеспокоятся, станут заглядывать друг другу в лица в поисках указанных примет… Полный идиотизм, паранойя!
В очередной раз пришлось попотеть возле банкомата. Нет лучшего способа заявить о себе, как потребовать собственные деньги. С одной стороны, еще оставалась достаточная сумма казенной наличности, но Ковальский не был уверен, что принесет завтрашний день и удастся ли воспользоваться собственными сбережениями. Он уже ни в чем не был уверен.
Садясь в такси, Юджин взвешивал все «про» и «контра». Довериться в этом городе больше некому. Однако в одиночку задачу ему не осилить, а более заинтересованную личность не найти. Он оказался неплохим парнем, этот Кон, достаточно уравновешенным и не из тех, кто зарывает голову в песок. Людей, проникших в его квартиру, Кон воспринял вполне дружески и пытался накормить отварным картофелем с сельдью.
— Алло, Роберт? Это я, Юджин.
— Да, да, узнаю, — Кон за трубку схватился сразу, значит, домой она не вернулась…
— Пожалуйста, говори как можно тише, отвернись и прикройся рукой. Ты один?
— Да, я отвернулся. Один, в садике. Инны нет. Вы ее не нашли?
— Пока нет, но я сумею ее найти, если ты мне поможешь.
— Я же сказал: всё, что в моих силах. Зачем повторяться?
— Роберт, слушай внимательно. Я говорю из будки, времени очень мало. Встретимся там, где вы с Инной покупали картину, помнишь, ты рассказывал? Не называй вслух! Теперь следующее. Нам понадобятся машина и квартира дня на два. Но не твои, и чтобы никто не смог тебя там найти. Никто! Сможешь придумать?
— Сделаем.
— Это не всё. Рядом не должно быть трамвайных путей, не должно вестись земляных или строительных работ. И никаких высоковольтных линий.
