Я поперхнулась, горячий кофе обжег горло. Откашлявшись, посмотрела на нотариуса и чуть не спросила, а в своем ли он уме?

Белосельский тем временем продолжал монотонным голосом, словно урок повторял:

– Все движимое и недвижимое имущество, его доля в фирме, доступ ко всем вкладам…

– А мать он мне не завещал? – все-таки не удержалась я, за что получила укоризненный взгляд.

– В общем, – подытожил нотариус, – по сути, вы практически можете занять место Андрея Станиславовича во всех, так сказать, отношениях.

Я немного поморгала глазами, оценивая данный факт. Вот спасибо, Шилов, услужил! Он вообще думал, сколько проблем я огребу от такой его щедрости? Вот кстати, первые уже есть.

– А что там за люди с плохой репутацией? – спросила Белосельского. – Что они хотели?

– Узнать подробности завещания, если оно было. Надеюсь, вы понимаете, что раскрытый мною факт не подлежит огласке? Боюсь, они могут узнать, что хотят, обходными путями. Поэтому и решил предупредить вас заранее.

– Спасибо, – кивнула я, задумываясь.

Что за хрень творится? Только я решила, что меня все это не касается, так нате вам. Менты наверняка тоже заинтересуются данным фактом, не только какие-то сомнительные личности. И такое обилие меня миленькой может показаться им чрезмерным.

И снова полезли непрошенные мысли: почему Андрей сделал это? Зачем оставил все мне? И почему здоровому молодому мужчине вдруг пришла в голову мысль составить завещание?

– Простите, Геннадий Петрович, – обратилась я к нотариусу, – а до этого у Андрея было завещание?

Белосельский явно начал колебаться в рамках своей профессиональной этики, но потом, видимо, решил, что хуже не будет.

– Было завещание, он обновлял его каждый год. По нему практически все получала его мать. Некоторые денежные суммы расходились по людям или фирмам. Это завещание практически не изменялось в течение двенадцати лет.

– А два месяца назад Андрей переписал его?

– Да, – Геннадий Петрович в волнении снова поправил указательным пальцем дужку очков. – Я, конечно, спросил его, что случилось, но он не пожелал распространяться. И хотя мы неплохо общались, я посчитал неучтивым лезть с вопросами. Ну знаете, ведь он мог поссориться с матерью… Или еще что-то…

Поссориться с матерью и так обидеться на нее, что исключить из завещания? Или перестраховаться, чтобы в случае чего ей ничего не досталось? Арина Валерьевна с винтовкой на крыше его дома? Убивает родного сына, чтобы заполучить состояние? Смешно.

– Что ж, спасибо вам большое, – сказала я, – рада, что вы рассказали мне.

– Надеюсь, все обойдется, – кивнул он.

– А эти люди… Они не представились?

– Их было двое, но разговор вел один. Назвался близким другом Андрея Станиславовича.

– А имя? – нахмурилась я.

У нас в близких друзьях только Артем, но во-первых, он личность известная, а во-вторых, назвать его человеком с плохой репутацией может только слепой… и то вряд ли.

– Назвался Константином Драгунским, документы я не спрашивал, ну и вообще, как понял тему беседы, сразу свернул разговоры.

Константин Драгунский. Это что-то новенькое. По крайней мере, я никогда о таком не слышала.

Когда мы с Белосельским расстались, я пошла в сторону Троицкого моста, решив немного прогуляться. Погода, конечно, не располагала, ветер с Невы задувал прямо в лицо, подняв воротник куртки, я спрятала в него нос.

Все чудесатее и чудесатее. Только мне кажется что-то, что ничего хорошего мне лично не светит.

Что же выходит? Я все же была права? То есть касательно того, что последнее время Шилов что-то явно затевал и планировал использовать меня. Отсюда и завещание, и заявление о том, что я снова возвращаюсь к нему.

У Андрея были какие-то планы, которые оказались в один миг оборваны. Но что за планы? И какова моя роль? Может, экономические махинации? А что, вполне в его духе. Он мог и жениться на мне, если надо, переписать какие-нибудь фирмы или что-то в этом духе. Отмыть таким образом деньги. Он же пробовал и знал, что я не смогу ему отказать, если он применит силу.

Даже спрашивать не стал, все подготовил заранее. Что все? В этом и вопрос. И голову посетила неприятная мысль: а закончилось ли это с его смертью или у меня еще все впереди?

В целом, Белосельскому и впрямь стоило сказать спасибо, потому что все последующие события я таки была рада встретить подготовленной. А они не замедлили себя явить.

Вечер, правда, обещал пройти в спокойной домашней обстановке. Работу я даже не пыталась искать, благо, Илья подкинул денег, да и своя заначка у меня была. Не знаю, состояние было странное, словно чего-то ждешь, и поэтому не берешься ни за какие дела. Вот и я не пыталась вернуться к привычной жизни. Вместо того, чтобы искать работу и встречаться с друзьями, сидела дома.

Поэтому неудивительно, что вечером нагрянул брат. Рассматривал меня так, словно это я умерла, а потом восстала.

– Ну чего ты, а? – устало спросила его, забираясь на диван под плед.

– Чем занимаешься? – спросил Илья, устраиваясь в кресле.

– Книжку читаю, вот, – для достоверности я даже продемонстрировала ему обложку лежавшей рядом книги.

– Преступление и наказание, – хмыкнул брат, покачав головой, уставился на свои руки.

Повисло молчание.

– Илья, что случилось? – спросила я, наконец. Он вздохнул.

– Мы все за тебя переживаем. Мама говорит, что ты сидишь дома, как сыч, и по телефону отвечаешь так, словно мечтаешь поскорее от нее отделаться.

– Да я всегда с ней рак разговариваю, – пошутила я, брат улыбнулся.

– Заехала бы к ним.

– Заеду завтра, – пообещала ему. Мы еще немного помолчали. Потом Илья спросил:

– Точно все в порядке?

– Да. С чего вы вообще решили, что меня надо спасать?

Он пожал плечами.

– Ну все-таки вы с Шиловым полгода были вместе… И родители ведь не знают, почему вы… – он таки сбился, я усмехнулась.

– Ладно, завтра приеду с цветами и фанфарами и спляшу перед ними канкан.

– Боюсь, тогда они точно решат, что тебе требуется помощь, – рассмеялся Илья.

– Чаем напоить? – перевела я тему. – Ужин не предлагаю, лень было готовить.

– Нет, поеду.

Он встал, я поднялась следом.

– Тебя отправили разведать обстановку? – хмыкнула-таки на выходе.

Илья обнял меня, я прижалась к его груди. С братом всегда было хорошо. Как-то так сложилось, что мы были не только родственниками, но и друзьями, несмотря на разницу в возрасте в четыре года. Он гулял со мной на детской площадке, провожал в школу, в старших классах отваживал, как любил повторять, идиотов…

А еще он спас меня, когда я думала, что жизнь уже кончена. Спас от большой ошибки, и за это я буду вечно ему благодарна.

Илья, поцеловав меня в макушку, отстранился.

– Побегу. Может, на днях посидим где-нибудь втроем? Мы с Людой будем рады…

– Как у вас с ней? – спросила я, он усмехнулся.

– Мама бы сейчас уже плевала через плечо, шикая на тебя.

Я хмыкнула в ответ.

– Надеюсь, у вас сложится.

Илья, еще раз чмокнув меня в голову, ушел. Кажется, он ничего о происходящем не знает, и, наверное, пока это хорошо, а то бы развел панику.

На следующий день я все-таки решила посетить родителей, дабы избавить их от подозрений на мой счет. Чтобы не делать пересадок, потопала до «Технологического института» пешком.

День выдался холодный, дождя не наблюдалась, но воздух был почти морозный. Я закрутила платок, спрятав в нем пол лица, и направилась в сторону Обводного канала. Народу на улицах было немного, я шла, не думая ни о чем, смотрела в пространство перед собой.

Было лениво и холодно, единственная мысль, крутящаяся в голове: купить тортик сейчас или когда приеду на Ветеранов? Наверное, из-за этого я не сразу поняла, что кто-то взял меня за локоть. Я уже стояла среди людей возле пешеходного перехода напротив метро.

Обернувшись, увидела среднего роста мужчину в кожаной куртке. Коротко стриженный, лицо угрюмое. Сердце против воли ухнуло куда-то вниз, но не успела я испугаться по-настоящему, как мужчина сказал: