— Ты уверен в том, что мальчика не сможет обнаружить ни один ритуал, включая кровный? — тихо спросил он, не отводя взгляда от ребенка.
— Исключено, — убежденно произнес стоящий рядом пожилой маг, качнув головой. — Я предусмотрел все, Альбус. Кровная связь, родовая, магическая, этого малыша больше ничто не связывает с его биологическими родителями. Они никогда его не найдут.
— Хорошо, — Дамблдор грустно улыбнулся. — Когда-то я допустил ошибку, не сумев вовремя направить Тома Реддла по истинному пути, но этот мальчик не повторит его печальной судьбы. Он вырастет достойным и благородным человеком, способным отличить зло от добра и ложь от истины. А я помогу ему.
— Да, но Поттеры, Альбус… Не слишком ли они молоды?
— Молодость — это недостаток, который быстро проходит. Тем более, Лили только два дня назад родила девочку, мы можем сказать всем, что у нее родилась двойня, тем самым избежав лишних вопросов. Да и детям будет веселее расти вместе.
— Конечно, — маг отвел взгляд. — Конечно, ты совершенно прав. Этот ребенок заслуживает лучшей судьбы чем та, что была ему уготована. Слава Мерлину, что вам все же удалось остановить Темного Лорда!
— Удалось, — Дамблдор вздохнул и покачал головой. — Но я никогда не прощу себе, что позволил всему этому зайти так далеко. Надеюсь, что воспитав его сына, я хоть отчасти смогу искупить свою вину.
***
3 августа, 1980. Малфой-мэнор.
— Я… я н-не хотел! М-меня заставили! — голос Питера Петтигрю срывался от страха, а связанные руки лихорадочно тряслись. Взгляд маленьких водянистых глаз отчаянно метался от одного мрачного лица к другому. — Л-люциус! Антонин! Умоляю! Это все Блэк! Он бы убил м-меня!
— А теперь тебя убью я, крысеныш ты поганый, — тихо, почти ласково произнес Долохов, наклоняясь к нему.
Петтигрю сдавленно пискнул, вжимая голову в плечи. Его била крупная дрожь.
— Прошу вас! У меня не было выбора! С-сириус… он угрожал… что мне было делать?
— Сдохнуть, — злобно выплюнул Эйвери, стоявший у двери в подвал, куда притащили Петтигрю после того, как другие допросы не дали результатов. — Такая падаль, как ты, только на это и годится. Я с самого начала говорил Лорду, что нельзя верить тому, кто предал однажды, а он тебя, урода, пожалел. Мол, чистая кровь, достойная семья… А по мне, так кровь еще не гарантия благородства, и такие, как ты, только позорят свой род!
— Ладно, пора с ним заканчивать, — поморщился Долохов, поднимая палочку. — Одной проблемой меньше. Ава…
— Подожди, — внезапно прервал его Люциус, задумчиво глядя на скулящего Питера. — Не торопись.
— В чем дело, Малфой? — с досадой тряхнул головой Антонин. — Он во всем признался, что тебе еще надо?
— Он еще может быть нам полезен, — медленно произнес Люциус, чуть прищурившись. — Мы ведь до сих пор не знаем, что случилось с сыном Лорда, а он… Он поможет нам внедрить шпиона к Дамблдору.
В подвале на несколько секунд воцарилась тишина. Долохов и Эйвери обдумывали неожиданную идею, а Петтигрю с возрастающей надеждой косился на Малфоя.
— И каким образом? — наконец поинтересовался Антонин.
— Самым банальным, — Малфой усмехнулся. — Мы инсценируем его побег. Он приползет к Дамблдору и скажет, что один из нас помог ему сбежать. Тот же, от кого ранее он узнал о времени и месте родов. Тот, кто разочаровался в идеях Лорда и мечтает примкнуть к «светлой» стороне. А для достоверности можно будет слить парочку незначительных, но реальных фактов, впрочем, это уже детали.
Эйвери задумчиво хмыкнул.
— Пожалуй, в этом что-то есть. Ну, и кого же мы зашлем? Есть достойные кандидаты?
— Это должен быть кто-то молодой, чтобы можно было списать его службу Лорду на ошибки юности, — Люциус чуть склонил голову, размышляя. — Но при этом достаточно умный, чтобы не проколоться в случае чего, и главное, полностью преданный Лорду, например… Северус, — он приподнял бровь.
— Снейп? Ты рехнулся? — недоверчиво переспросил Эйвери. — Если мы отправим его к Дамблдору, кто будет лечить Лорда? Он же до сих пор жив только благодаря зельям этого доморощенного гения.
— Да, но ведь все, что мог, Северус для Лорда уже сделал. Теперь все зависит только от того, хватит ли ему сил выйти из комы или… — Люциус замолчал и прикрыл глаза. — В любом случае, продолжать свои эксперименты Северус сможет и будучи шпионом.
— А этот? — Долохов пнул ножку стула, к которому был привязан Петтигрю, и тот снова испуганно сжался. — Где гарантия, что он не сдаст Дамблдору наш план?
— Не сдаст, — Эйвери ухмыльнулся. — Империус еще никто не отменял. Сыграет свою роль, а потом незаметно исчезнет.
— Именно, — удовлетворенно произнес Малфой. — Теперь главное, чтобы Северус согласился.
========== Глава 2. Идеальная семья ==========
30 июля, 1991. Годрикова Лощина.
Гарри Поттер проснулся на рассвете от звуков радостного, заливистого смеха, доносившегося из соседней комнаты. В первую секунду он удивился, что сестра, любившая поспать подольше, проснулась так рано, но уже спустя миг пришло понимание, а взгляд, мимолетно брошенный на настенный календарь, только подтвердил догадку.
— Анна, солнышко, мы поздравляем тебя! — нежный, мелодичный голос, казалось, лучился теплом.
— С днем рождения, дочь, — с гордостью добавил приятный баритон. — Расти такой же умницей и красавицей, как твоя мама.
— И смелой, как папа!
— Спасибо! — счастливый детский визг утонул в родительском смехе. — Мам, пап, вы лучшие! О, это же то самое платье, о котором я мечтала! Оно меняет цвет и фасон каждые двенадцать часов!
— Конечно, принцесса. Мы заказали его из Франции специально для тебя. Ни у кого из твоих подружек такого нет…
Гарри перестал прислушиваться к голосам, доносящимся из-за стены, и, повернувшись на бок, уставился в окно. В отличие от Анны, он свой день рождения не любил. Впрочем, как и все остальные праздники. И не потому, что ему не нравилась рождественская елка, раскрашенные пасхальные яйца или жутковатые тыквы на Хэллоуин, вовсе нет. Просто в теплой праздничной атмосфере различия между ним и сестрой становились слишком очевидными.
Негромкий скрип открывшейся двери отвлек Гарри от невеселых мыслей. Сев в кровати, он надел очки, без которых мир вокруг был смазанным и нечетким, и молча посмотрел на вошедших в комнату родителей.
— Уже проснулся? — мама улыбнулась одними губами, положив на столик у входа коробку в яркой обертке. — С днем рождения, Гарри.
— Поздравляем, — кивнул отец.
— Спасибо, — Гарри заставил себя улыбнуться.
— Вставай, и спускайтесь с Анной вниз, завтрак уже готов.
Родители коротко переглянулись и вышли, прикрыв за собой дверь, а Гарри, мельком посмотрев на коробку, часто заморгал, пытаясь прогнать предательские слезы.
Как всегда. Каждый год он надеялся, что что-нибудь изменится, старался изо всех сил вести себя хорошо, но все было бесполезно. С самого детства он чувствовал, что родители относятся к нему совсем не так, как к Анне. Нет, они не обижали его, не ругали, старались, чтобы у детей всего было поровну. Одежда, подарки, игрушки, в этом между ними не было разницы. Вот только Анну родители любили, а его, Гарри, почему-то нет.
Это было заметно в каждой мелочи. Во взгляде, в выражении лиц, в интонациях… Даже в подарках. Сестре всегда дарили то, что она хотела, а Гарри дарили книгу. Всегда.
Он слез с кровати и, подойдя к столику, развернул подарок. Ну вот. «История квиддича». Гарри повертел в руках том в красивой обложке и поставил на полку, где уже теснились ряды разноцветных корешков.
А еще родители почему-то всегда сторонились его. Анну они обнимали, целовали, держали за руку во время прогулок, гладили по голове, а на Гарри, казалось, и смотреть лишний раз не хотели. Иногда ему даже приходила в голову дурацкая мысль, что родители его боятся. Глупо, конечно, но как иначе объяснить, что они постоянно стараются держаться от него подальше?
Да и с сестрой он отчего-то совершенно не чувствовал связи, а ведь говорят, что двойняшки часто воспринимают друг друга, как собственное продолжение. Но их отношения с Анной даже дружескими можно было назвать с трудом. Скорее, нейтральными. Они даже не ссорились никогда. Наверное потому, что им нечего было делить, ведь то, что родители любят только дочь, было настолько очевидно, что не было никакого смысла бороться за их внимание.
