Лёша Рыжков действовал в ином направлении, завсегдатаями его кабинета в последнее время стали весьма странные личности. Выглядели они часто так, что впервые с ними встретившиеся испытывали желание держаться за карманы покрепче, хотя Лёха именовал их хакерами и спецами. Хакеры явно пренебрегали нормами гигиены, отвергая в принципе и парикмахерские. Зато, судя по исходящему от них выхлопу, пиво поглощали в товарных количествах, что страшно не нравилось службе безопасности. И если бы не категорическое распоряжение управляющего банком Серова, парни из охраны с удовольствием и давно повышвыривали бы Лёхиных друзей за двери почтенного учреждения. Разговаривали эти "спецы" тоже не слишком оригинально: мат на мате, снова мат и немного сетевого сленга. Правда, появлялись и ребята посерьезнее: в один из вечеров я увидел в его кабинете двух незнакомых парней, явно нездешних. Лёха с придыханием представил их как "самых крутых из " Fancy Bear ". О такой занятной московской тусовке я знал: они еще звались "Pawn storm" или "APT28", самая крутая группировка с длинной бородой из легенд и слухов вокруг их деятельности. И вот двух тамошних компьютерных гуру Леха сумел привлечь в помощь нашему праведному делу. Уже на перроне, перед отходом поезда Лёха сообщил, что свою часть работы считает наполовину сделанной, банк взят его друзьями под плотный контроль.
Незаметно проскочила неделя, и я пошел в мастерскую к Натану-Антону за заказом. Тот сидел в своем тесном ящике, выглядывая в окошко, как кукушка из ходиков. Он радостно осклабился, завидев меня, и показал жестами, чтобы зашел с тыла к нему, а не подходил к окошку. Сделал это я с опаской, беспокоился не зря: в будку-мастерскую вместилась только моя фасадная часть, а корма осталась снаружи. Тафлевич торжественно развернул бархатную салфетку и показал плод своих стараний. Да, посмотреть было на что: от пожухшего механизма, отданного в руки часовщика неделю назад, предъявленное к обзору отличалось кардинально. Новый с виду никелевый блестящий корпус, черный глянцевый эмалевый циферблат с белыми цифрами на нем, вороненые стрелки с тонкими белыми полосками посередине, сапфировое стекло пускало веселые световые зайчики вокруг. Довершал вид черный толстый ремешок, источавший одновременно запах благородной кожи и качественного парфюма. Еще минут пятнадцать я слушал рассказ мастера о часах военного времени, наших и немецких, но произведенных в Швейцарии. Узнал, что у знаменосца с обошедшей весь мир фотографии, водружающего Знамя Победы над рейхстагом, на запястье надеты часы марки "Selza". Получил представление о том, что такое "штамповка", к которой мастер относился с нескрываемым презрением, как индийский раджа к касте неприкасаемых. Потом было торжественное поднесение механизма к моему уху, расчет за сделанную работу и теплое прощание с приглашением приходить непременно с такими находками еще. Я с легким сердцем пообещал, про себя сильно сомневаясь, что в моей жизни повторится что-то подобное.
<p>
***</p>
До Москвы мы ехали поездом. Люблю поезд, когда дорога длинна и попутчики недокучливы. Но мы ехали недолго: сели в вагон вечером и утром уже вышли на перроне московского вокзала. Столица встретила прохладой и дождем. Побродили день по центру и вечером снова заняли полки в поезде западного направления. В купе нас было трое, компанию составил разговорчивый представитель леспромхоза из-под Перми, ехал разбираться с претензиями по отгруженным в Прибалтику два месяца назад сосновым бревнам. Попутчики мои затихли быстро, мне же не спалось. Сидел, смотрел в темноту вагонного окна, нарушаемую огнями изредка пробегающих полустанков, думал и вспоминал. Ехал я этим маршрутом не впервые, разнообразился он с тех пор только остановкой на границе для проверки документов и виз, чего раньше не было.
В Прибалтике мне довелось бывать не раз, даже жил по нескольку месяцев и в Латвии, и в Литве, и в Эстонии. Было это еще во времена СССР, когда "оккупанты" создали в трех республиках у балтийских берегов суперсовременное производство электроники и радиотехники, а мой отец выезжал в командировки на полгода для помощи местным специалистам в освоении выпускаемых изделий. Брал с собой и меня на каникулах, так что в разные годы лето я проводил на балтийском побережье в таких местах, как Юрмала, Паланга и Пярну. Чаще всего в связи с темой радиоэлектронной промышленности Прибалтики вспоминают о двух действительно крупных предприятиях Латвии - рижском государственном электротехническом заводе "ВЭФ" и рижском радиозаводе "Радиотехника". Первый выпускал все, от телефонов до военных изделий, которые составляли 80% от всей продукции. На "Радиотехнику" приходилась без малого половина всей бытовой аудиотехники страны. Аналогом ВЭФа был завод "Пунане Рэт" в Таллине, делал лучшую акустику в СССР. В Литве радиопромышленность - это два завода в Вильнюсе, электротехнический "Эльфа" и приборостроительный `Вильма". Оба работали на оборону. Завод "Эльфа" (или то, что от него осталось) со своей продукцией для ВМФ страны был секретным аж до 2000г., когда Литва уже обрела столь лелеемую ею независимость. Завод "Вильма", по-свойски и привычно звавшийся её работниками "52-м заводом", был оборонным изначально, на нем собирали "черные ящики" для самолетов и подводных лодок всего Союза. Каунасский радиозавод обеспечивал советских граждан телевизорами, радиолами и радиоприёмниками, выпускал и оборонную продукцию. Были и другие заводы - такие, как "Альфа" и "Коммутатор", в основном выпускали продукцию тоже военного назначения. Нормой и правилом были сборные команды сильных и компетентных специалистов со всего СССР при освоении в Прибалтике чего-то нового и очень нужного для обороны, и отец не по одному разу побывал на всех заводах. Сейчас эти предприятия или мертвы полностью, или влачат жалкое существование, а производственные корпуса пугают редких прохожих выбитыми стеклами и безлюдьем опустевших территорий.
Многие россияне до сих пор приписывают абсолютно всем прибалтам черты, которых у них отродясь не было, считая их порядочными, законопослушными, милыми европейцами со своими тараканами в голове. До присоединения к ЕС и Шенгену Старая Европа точно так же ошибалась на их счет. Но потом она увидела истинное лицо кошмара. Нагловатый, подловатый, беспринципный мошенник - вот каков житель Балтии в глазах Европы сегодня, и пусть не обижаются нормальные и порядочные граждане этих республик - речь не о них. Из воспитанных в покорности и привыкших к постоянному труду на землях барона, при СССР жители этих стран быстро мутировали в хитрых, изворотливых иждивенцев, привыкших получать ими не заработанное. Они и в Евросоюзе хотят той же беззаботной жизни, какая была при СССР, что превратило их в бич для Европы. Доноры Европы хватаются за голову и пытаются спасти свои средства, проводя безнадежные расследования и призывая к целевому использованию хотя бы 10% выделенных странам Балтии денег. Но коррупция по распилу дотаций от Евросоюза цветет, средства исчезают в черную дыру, не оставляя зримых следов своего существования.
