Нашел я и фото, и описание золотых монет, сравнил их с изображениями, когда-то сделанными в тетради. Указан вес, диаметр, рыночная стоимость. Всего шестнадцать видов, в основном, как я понял, Латинского монетного союза, преимущественно немецкие и австрийские, в том числе тяжелые 100 крон с Францем-Иосифом на аверсе, того же достоинства венгерские - но эти без Франца. Австрийские шиллинги, золотые 20 марок с Вильгельмом, опять Австрия - дукаты 1915 года. Вот и российские золотые монеты, в том числе империалы Александра III. Они чеканились до реформы Витте и были больше николаевских раза в полтора. Встречались даже уникальные "русские 100 франков" - золотые монеты номиналом в 37 рублей 50 копеек. А еще - редкостные французские "Золотой ангел" в 20 и 100 франков, соверены королевы Виктории, 40 лир Наполеона Бонапарта. Похоже, начало копиться спрятанное очень давно.
Была и история места, где служил дядя Коля, то есть городка Бела-под-Бездезом. Открытки, привезенные со службы, вырезки из книг и газет, выписки из справочников. Картинка складывалась интересная: городок назывался раньше немецким именем Вайсвассер, население до войны смешанное, но преимущественно тут жили немцы. В годы после захвата немцами Чехословакии (точнее - Чехии, Словакия вошла в состав Германии как протекторат) население стало исключительно немецким, чехов выселили всех до одного. До 1945 по соседству с городком действовал танкодром, готовили танкистов для Гудериана и африканского корпуса Роммеля. Неподалеку, в Градчанах, тогда они назывались Кумр, построили большой аэродром с двумя взлетными полосами, но воспользоваться ими не успели: в 1945 их и прилегающие места дислокации немецких частей разбомбили американцы. Одной из бомб была снесена плотина большого пруда возле Градчан, в те годы этот пруд именовался по-немецки Куммер Зее. Речушка разлилась, освободившаяся вода ниже по течению образовала болото, посреди которого оказалась случайно поврежденная во время другого авианалета старая кирпичная трансформаторная будка. Война вскоре закончилась, немцев выселили из этих мест, восстанавливать разрушенное никто не стал - не было нужды, да и не до того было. Позднее, в 1968 году, после ввода войск в Чехословакию, на заброшенном фундаменте разбомбленных казарм СС были построены здания уже для советской воинской части. Ожили и танкодром, и аэродром в Кумре-Градчанах, только хозяева были другие.
Скорее всего, после американской бомбежки клад и лег на долгий срок в стену полуразрушенного строения, пролежав в нем до дня, когда на него случайно наткнулся сержант Литвинов, с кувалдой в руках выполнявший задание командования. Был ли спрятавший его немецким офицером из стоявшей поблизости части, или это был местный житель, тоже немец, понимавший, что приходят не лучшие времена, - узнать уже не дано. Случилось то, что случилось, и причина, по которой владелец за долгие годы так и не вернулся за оставленным добром, остается невыясненной.
Значит, дядя Коля всю жизнь прожил в осознании того, что он не просто богат - он сказочно богат, но так и не смог этим богатством воспользоваться. Найденные им сокровища не вывез ни по окончании службы, ни потом. Сначала попытался в военкомате завербоваться вольнонаемным сотрудником в воинскую часть, чтобы попасть в ЧССР, потом хотел поехать по путевке туристом - не получилось ни то, ни другое. Когда же стало возможным практически беспрепятственно поехать в Чехию, ушло время и здоровье, не было средств. Но дядя Коля затею, похоже, не оставлял до последнего и секрет свой никому не открыл.
***
Излишне говорить, что и воскресный день я провел за которым уже по счету прочтением тетради, изучением спутниковых фотографий Белы-под-Бездезом и всей доступной информации, как-то касающейся находки. Впервые за последние месяцы я не поехал в выходной с утра на работу, а просидел дома. Впрочем, вечером все же приехал в банк, махнул приветственно рукой дежурившей на входе охране и прошел к себе в кабинет. Как уже говорил, он был, скорее, мастерской, хотя атрибуты обычного обиталища клерка в нем присутствовали. В том числе и сейф, в нем я хранил наиболее ценные комплектующие к оборудованию и подлинники используемых программ. Собственно, это был даже не сейф в обычном понимании, а громадный железный шкаф, размерами копировавший еще не забытый нашими людьми такой предмет меблировки, как шифоньер. Запирался вполне надежно, об этом я позаботился в первую очередь. Кроме того, для сохранности важных бумаг я приспособил найденный в одной из кладовых банка старый металлический кейс. Снаружи он выглядел, как обычный кожаный, но был очень тяжелым, - носить его в руках так же непринужденно, как носят обычные портфели, мог только физически сильный человек. От времени маскирующая металлическое нутро кожа по углам пообтрепалась, отчего портфель не служил уже в прежнем качестве неприметного футляра для переноса денег и документов, но мне и не требовалось куда-то его транспортировать или кому-то показывать. Приклепанную к ручке металлическую цепочку я закрепил внутри своего железного чудища, получив, таким образом, дополнительную недоступную емкость. Вот туда я и положил найденную тетрадь. Честно сказать, некоторое время колебался: а вдруг мне потребуется что-то уточнить, прояснить, а ее под рукой не окажется? Выходить в Интернет с вопросами, касающимися моего клада - а я уже рассматривал его именно как свой, почувствовав себя графом Монте-Кристо, - с любого другого компьютера, кроме домашнего, я не планировал ни в коем случае. Как и не предполагал сканировать и где-то затем хранить на носителе текст: соперники и конкуренты мне были не нужны, увольте. Но потом решил, что это гипотетическое "что-то" маловероятно, поскольку ответы на все мыслимые вопросы были уже мной получены, а главное - в банке тетрадь, при любом раскладе, под охраной круглые сутки. Не то, что дома.
***
Первый тихий, но тревожный звоночек звякнул во вторник. Как всегда задержавшись на работе, я вернулся домой в десятом часу. Поднимаясь к себе, увидел сидящего на подоконнике межэтажного окна человека, вставшего при моем приближении. Это был самый младший из дяди Колиных племянников, Денис. Из всех троих только он хоть чем-то помогал в хлопотах на похоронах и вообще вел себя по-человечески.
Я остановился, Денис поздоровался и, смутившись, пробормотал, что ему нужно кое-что мне сказать. Мы зашли в квартиру, я усадил его в гостевое кресло, сам прошел на кухню за кофе. Информация Дениса не обрадовала: сначала к его двоюродным братьям, Павлу и Сергею, а потом к нему приходили какие-то мутные люди. Один показал удостоверение работника Следственного комитета, его двое спутников не показывали ничего, но на сотрудников полиции не походили. Скорее, на их клиентов. Фамилию Денис запомнил плохо, вроде Бабиченко или Бабченко, - документ разглядывать ему не дали, да и просто он опешил от визита. Расспрашивали про дядьку. Вопросы задавали странные: были ли у того ценные и антикварные вещи, видели ли они их, куда они могли деться, если он их имел. Разговаривали агрессивно. Показали цветное фото, на нем какая-то светлая коробочка, рядом линейка - для масштаба. Долго не мучили, выслушали ответ "Никогда не видел, ни о чем не знаю" и ушли. Павел и Сергей сказали, что их расспрашивали раньше о том же. Дальше Денис выдал главное, зачем пришел:
