Была только тишина.
И дорога. Дорога, конечный пункт которой навсегда изменит ее жизнь. Она не хотела новой жизни. Любая перемена была невероятно болезненной. После Джорджа не было никакой жизни, и смысла в ней тоже не было. В ней вообще ничего не осталось. Тогда почему и как она согласилась на это безумие?
"Моим счастьем был Майкл. И я любила его той любовью, которую нельзя променять на другую. Ни на какое временное счастье невозможно обменять эту любовь".
Снова и снова Мэган возвращалась к словам бабушки Хелен, поражаясь тому, как сама она смогла променять свою любовь на временное счастье. Но ведь Майкл не предлагал ей счастья. Об этом не могло быть и речи. Так неужели она была готова променять память и любовь Джорджа на убежище, которое и предложил Майкл? Мэган не могла понять себя, не могла понять, что подтолкнуло ее на это. Но когда она увидела Майкл, когда заглянула ему в глаза... В глаза самого странного мужчины на свете. Который выглядел таким суровым, собранным и в то же время одиноким, он показался ей таким надежным. Она не смогла сказать "нет". Она точно знала, на что соглашается. На что идёт.
Более того, он сам знал, на что идёт. На брак без обязательств и без будущего. Просто спасительное убежище, где они смогу дожить до старости. Мэган была поражена той лёгкости, с которой он принял ее условия, едва услышал их. Он ведь был умным, пышущим здоровьем и успешным мужчиной. И очень рассудительным. Он не мог пожелать иметь пустой брак. В котором не будет ничего. Даже простой привязанности. Почему он согласился на это? - в который раз вопрошала Мэган. Неужели он так сильно дорожил дружбой с Джорджем?
Однако теперь ни для кого из них не было пути назад. Они пошли на это сознательно, если вообще должны были осознавать это. Теперь они были мужем и женой. Священник очень быстро обвенчал их спустя неделю после того разговора. Мэган даже не помнила, что сказала во время церемонии. Церемония, на которой было всего несколько человек: бабушка Хелен и поверенный Майкла, которые и выступили вместо свидетелей. Затем они сели в карету и уехали из Лондона.
Единственное, что порадовало Мэган по-настоящему, это возможность покинуть город, который без Джорджа выглядел совершенно пустым. Она не хотела выходить на улицу. Не хотела никуда идти. Мэган желала, чтобы ее оставили в покое. Может еще и по этой причине она согласилась на такой брак? Майкл говорил, что увезет ее в свой загородный дом. Туда, где она найдет некое подобие покоя и сможет продолжить свое бесцельное существование...
Она не знала Майкла. Лишь только то, что он происходил из бедной семьи, что потерял почти всех своих родных, но сумел упорством, трудолюбием и целеустремленностью прорваться в жизни и достигнуть немалых успехов. К его мнению прислушивались. Многие искали его дружбы. Как однажды это сделал Джордж, который в последствии не смог сохранить нажитое и оставил жену без средств к существованию. У Майкла была только бабушка, которой он очень дорожил. А бабушка Хелен беззаветно любила внука, в котором видела свое единственное счастье. Теперь и у Мэган будет законное право претендовать на внимание женщины, которая стала ей так дорога...
Мэган вдруг выпрямилась на сиденье и открыла глаза. Неужели она стала искать выгоды в браке, который не должен был быть заключен? Почему она не чувствовала вину за то, что предала память Джорджа? Она любила Джорджа, безумно любила его и сейчас и по-прежнему не знала, что делать без него. Но может если она продолжает жить, значит, кому-то нужна? Значит, могла в будущем сделать что-то хорошее? Мэган надеялась, что своим поступком не испортит жизнь никому.
Был уже вечер, когда они доехали до большого серокаменного дома. Слуга помог ей выбраться наружу, но даже при неярком свете луны она увидела огромное строение, которому могли позавидовать многие аристократы. Динамично развивающийся мир оставлял далеко позади себя консервативных членов высшего общества, которые считали ненужным гнаться за новыми тенденциями. И поступали очень глупо, теряя свое влияние и богатство. А вот Майкл был совершенно иным. Он сумел пристроиться к потоку перемен и мог распознать успех там, где этого никто не искал. Мэган повернула голову и увидела его стоящим недалеко от кареты. От его тяжелого, пристального взгляда у Мэган невольно замерло сердце.
Какие у него опасные и острые глаза. Легкая дрожь прошлась по спине, когда он сделал шаг в ее сторону. Мэган захотелось отступить назад, но она осталась стоять на месте. Что за глупости? Что за необоснованный страх? Неужели она всерьез полагает, будто он навредит ей? Он ведь женился на ней только для того, чтобы защитить ее. Он никогда не делал того, что по-настоящему могло бы напугать ее. Тогда почему она вдруг испугалась его?
- Добро пожаловать домой, - произнес он мягким голосом, остановившись прямо перед ней. - Теперь это ваш дом.
Мэган посмотрела на него и обнаружила, что взгляд его изменился, стал иным, почти нежным. Как странно... Она сильнее запахнула ворот своей меховой накидки, потому что подул холодный ветер.
- У вашего дома есть имя?
Его золотистые брови поползли вверх.
- Что, простите?
- У вашего дома есть имя? - Увидев, как ее вопрос озадачил его, Мэган поспешила объяснить: - Обычно у всех домов есть названия. Имя. Как вы назвали свой дом?
Он нахмурился и заложил руки за спину. И снова стал выглядеть таким неприступным, что ничего невозможно было понять по выражению его лица. В нем было что-то такое, что внушало ужас и уважение одновременно.
- У этого дома нет названия. Это просто место, где живут.
Мэган почувствовала непонятный холодок. За кого она вышла замуж? За человека, который не считал домом место, где жил?
- И вы никогда не думали о том, чтобы назвать?..
- Нет.
Его резкий ответ еще больше напугал Мэган. Она замолчала и быстро кивнула, желая закончить этот странный разговор. Вероятно, он испытывал то же желание, потому что развернулся и указал рукой на лестницу, ведущую в дом.
Туда, где просто живут.
Они вошли в большой и красиво обставленный холл с мраморной плиткой, где их ждала дюжина слуг во главе с дворецким. Увидев Мэган, высокий с небольшой сединой мужчина в черном фраке, держа спину невероятно прямо, почтительно поклонился ей.
