Масло в огонь добавляли репортеры, которые пытались узнать хоть что-то о слушании бракоразводного процесса между лордом и леди Уиксли. Освещая на первых полосах все детали этого дела, они с изощренным удовольствием описывали любую мелочь, извращая правду настолько, что ее уже никто бы не смог разглядеть даже под микроскопом. Майкл был в бешенстве, но ничего не мог поделать. Не потому, что вся его личная жизнь была выставлена на всеобщее обозрение. Всё это ужасно расстраивало Мэган, которой при ее состоянии нельзя было волноваться вообще. Он ужасно боялся за нее, корил себя за то, что так и не смог показать ее врачу, но теперь об этом не могло быть и речи. Решив отгородить ее хоть бы от вездесущих репортеров, Майкл попросил виконта Торрингтона позаботиться о Мэган и не выпускать ее из дома одну до тех пор, пока ее не вызовут на слушание.

   Когда с прошлым Майкла и его причастностью к нападению на Уиксли было покончено, настало время приступить к самому главному. Но так как шел август месяц, и началась сессия Парламента, слушание то и дело приходилось откладывать. Это нервировало Майкла и ужасно злило, потому что ему стало казаться, будто с потерей времени он начинает терять и Мэган. Так прошли еще две недели, что затянуло слушание на целый месяц.

   С согласованием Майкла, Гринберг выстроил четко спланированную линию защиты, но Уиксли и Додсон были невероятно хитрыми и изворотливыми. Симпатия лордов и присяжных по-прежнему принадлежала Уиксли, ведь он предстал перед ними убитым горем мужем, которого жестоко предали. Это, как и следовало ожидать, настроило всех присутствующих против Майкла и его брака с Мэган. На глазах рушилась вся система защиты, которую Майкл так тщательно продумывал. Он знал, как именно могут поступить с его обращением, но не предполагал, что средства борьбы у него так быстро иссякнут, потому что каждый его довод разбивался о глухую стену непонимания.

   Настал день слушания, на который была вызвана Мэган. Майкл безумно волновался за нее и боялся, что нападки злобного адвоката Уиксли причинят ей настоящий и непоправимый вред. Она стоически выдерживала всё то, через что им приходилось пройти. Он знал, как мужественно и решительно она готовилась. Ее храбрости могли позавидовать сотни адмиралов и королей, но это делало ее и невероятно уязвимой при том состоянии, в котором она находилась. Беременность Мэган до сих пор удавалось держать в неведении от других, но надолго ли? Ведь она была уже почти на втором месяце беременности. Майкл старался не думать о том, что с ними будет, если об этом хоть как-то пронюхает Уиксли.

   Тщательно готовясь к этому дню, Мэган с особой осторожностью выбрала себе темно-синий наряд, уложила волосы в строгую прическу под небольшой шляпкой и смело вошла в большой зал, где на высоком стуле в самом центре восседал сам Лорд-канцлер, рядом на скамейках сидели хмурые и презрительно глядящие на нее присяжные, а за их спинами - родовитые лорды. Немного дальше от них сидели судьи в красных мантиях и белых париках, как и Лорд-канцлер. Чуть ниже расположилась вся свита Джорджа, а напротив него сидел Майкл со своим адвокатом и его помощниками. Все взгляды были направлены в ее строну, но Мэган удалось справиться с волнением, потому что она попыталась сосредоточится на Майкле. Заглянув в его встревоженные, до боли любимые глаза, она испытала оглушительную тоску по нему. Они не виделись после той встречи на балу. С тех пор прошло больше месяца, но, по крайней мере, теперь он писал ей. И чаще встречался с ее отцом, который вознамерился помочь Майклу.

   И вот теперь она шла по узкому коридору для того, чтобы рассказать этим лордам, как непросто быть женщиной, которая пытается сохранить свою любовь и будущее. На секунду оглядев всех присутствующих и столкнувшись с их презрительными и враждебными взглядами, Мэган почувствовала, как трясутся колени и дрожат руки. Но мысль о том, что Майкл рядом, успокоила ее. Она была убеждена в том, что справиться со всем этим. Иначе просто быть не могло.

   Глядя на царственно шедшую по залу Мэган, Майкл испытал настоящую гордость за нее. Она выглядела такой храброй, такой непреклонной. События последних недель не могли не сказаться на ней, и она снова стала худела на глазах, но ее собранный и уверенный вид внушал благоговейный трепет, являя всем силу несломленного духа, которым она обладала. С бешено бьющимся сердце Майкл наблюдал за тем, как ее подводят к свидетельскому месту, где ей предстояло дать показания, и молил Бога о том, чтобы ей ничего не угрожало. Теперь Майкл не боялся обращаться к Богу, к тому, у кого была власть вершить людские судьбы. И на этот раз Майкл был уверен, что Он поможет и защити Мэган и их ребенка.

   Усевшись на узкой скамейке, Мэган поправила юбки. Ее попросили произнести клятву, а затем к ней обратился сам Лорд-канцлер, глядя на нее с нескрываем презрением.

   - Леди Уиксли, - заговорил он, поправляя свой парик, - вы знаете, почему вас вызвали сюда?

   Сделав глубокий вдох, Мэган взглянула на седовласого в меру упитанного мужчину, который воспринимал ее как умалишённую, недалекую женщину. Такие мужчины считали, будто женщина создана для покорности. Им приходилось видеть лишь одно лицо женщины: лицо, сияющее любовью. Но им не доводилось видеть лицо женщины, оскорбленной в самых своих святых чувствах. Сейчас этот случай им как раз представится.

   Она не могла открыто противостоять мужчинам, поэтому ее вызвали сюда в качестве свидетеля, главного свидетеля по обвинению, которое выдвинул против Джорджа Майкл, вменив в вину в том, что Майклу ненамеренно пришлось нарушить закон и жениться на замужней женщине, и что теперь Уиксли пытается разрушить его многолетний брак, внезапно и так удачно вернувшись с того света.

   Что ж, Мэган была готова ответить на вопрос Лорд-канцлера. На все вопросы.

   - Да, милорд, - ответила Мэган, стараясь скрыть взволнованные нотки в слегка дрожащем голосе.

   Лорд-канцлер усмехнулся.

   - И вы собираетесь дать свидетельства против своего мужа? - Он повернулся в своем кресле и внимательно посмотрел на Мэган. - Вам не стыдно настраивать одного мужчину против другого?

   Ну конечно, это ведь не могло быть так легко! - с горечью подумала Мэган и собралась было заговорить, но с места встал адвокат Майкла.

   - Милорд, - жестко обратился Гринберг к Лорд-канцлеру, - я предлагаю не впадать в крайности и приступить к тому, зачем мы тут все собрались.

   Лорд-канцлер с неохотой отвернулся от Мэган, но взгляд его по-прежнему был враждебным.

   - Гринберг, я смотрю, вам не терпится поскорее закончить и вернуться домой. Боитесь, что за время вашего отсутствия жена убежит от вас?