«Мы будем рассматривать вопросы мистификации? – едко заметил министр, пряча зловещую ухмылку. – Солнца не существует. Ничем не доказано, что оно вообще когда-либо было».

«Боюсь, нам придётся попрощаться с госпожой Аароновой, – жизнерадостно подхватила Лора, мановением руки стирая окошко с продолжающей гневаться женщиной. – Господин министр не резиновый… к моему большому сожалению. А желающих обратиться к нему с вопросами, несомненно, очень много. Пока же мы прервёмся на увеселительную рекламу игорных домов и закусочных».

Изображение потускнело и расплылось. Прямой эфир сменило багровое солнце, наполовину закрытое облаками. Облака наползали на него быстрее и интенсивнее, пока солнце не скрылось совсем. Зазвучала бравурная музыка, и сиплый голос произнёс:

«Когда весь мир погрузился во тьму и хаос. Когда силы зла обратились против человечества, и вся природа восстала против мирной жизни. Нашлись те, кто осмелился принести себя в жертву ради остальных. Тридцать два смельчака бросили вызов демону ночи. Только от вас зависит, кто из них нанесёт смертельный удар! Делайте ставки на новой МОБА-арене! Будущее в ваших руках!»

По руке Романовой пробежала приятная электрическая волна. Романова заглушила роутер и подключилась к голосовой связи, активировав лёгким касанием датчик телесного цвета, прицепленный на мочку уха.

– Привет! – прерывисто воскликнула Лора. Голос звучал её напряжённо и с чмокающими паузами. Видимо она прикладывалась к ингалятору с дурманом. – Ты смотрела?

– Лучше бы не смотрела, – улыбнулась Романова. – Рада тебя слышать. Заигрываешь с молоденькими мальчиками?

– Ты про Павла? Ой, да брось. Это исключительно профессиональное. И тем более мы с ним уже…

– О, нет-нет-нет… Только не говори!

– Ничего серьёзного, дорогая! Ты же знаешь, моё сердце принадлежит только тебе, – расхохоталась Лора. – Так, побродили немного по железному парку. Я его немного потискала на тему каких-либо корпоративных данных. Но он упёртый. Не удивлюсь, если ещё месяц буду вытряхивать его жучков из всех самых потайных мест; ну, ты понимаешь.

Романова понимала. Таким, как она и Лора, приходится танцевать на очень тонком льду. Не тот вопрос, не тот человек, и всё – никто оплакивать не станет. Журналистов много, а сенсационных открытий, как говорила бабушка Романовой – кот нахныкал. И сейчас лежащий сбоку от неё свёрток являлся огромной пастью чудовищного корпоративного монстра, готового перекусить её рябую шейку.

– Ты сейчас едешь что ли? – спросила Лора, подув в микрофон, отчего Романова поморщилась и схватилась за мочку уха.

– Да. Холод дьявольский! – журналистка поплотнее закуталась в свой тяжёлый серый шарф и шмыгнула носом. – Поскорее бы домой, поближе к центральному отоплению. Мечтаю прижаться спиной к электродам и посмотреть что-нибудь меланхоличное.

– И куда же это мы ездили?

– В сторону Солнечного, – отмахнулась Романова. Врать подруге не хотелось, а говорить правду она пока что не могла. Хотя Лоре и можно было довериться, но профессионализм стоял превыше дружеских отношений. На руку играло обстоятельство, что Лора знала, какие обстоятельства связывают Романову с городом Солнечный.

– Ясненько, созерцаешь котлован, – поняла Лора. – По федеральной двадцать второй едешь или двадцать третей как нормальный человек?

– Двадцать второй. Не хочу лишний раз столкнуться с одурманенными бандами. Тут как раз минут сорок назад байкеры проезжали.

– Да ну. По мне, так лучше байкеры, чем внезапный транспортный обоз. Эти-то будут стрелять без предупреждения. Не успеешь журналистский значок показать. А успеешь, так потом ещё и справятся на твоё тщедушное тельце.

– Да вроде всё спокойно, – Романова на всякий случай даже повертела головой – но даже полицейская машина позади то ли отстала, то ли съехала с дороги.

Лора, негромко напевая, вроде бы куда-то шла.

– Я думала, что ты в отпуске, – сказала Романова, вглядываясь в тени, мелькающие за пеленой дождя. Самой ей отпуск не грозил даже во сне.

– Нет, милая моя, хорошая. Я через неделю только ухожу.

– Поедешь в этот Токио? Или как там называется столица…

– Увы-увы. Я уже стояла в очереди за визой, но меня забраковали.

– А что же случилось?

– Не хватило поинтов на допуск. Я даже особо не расстраиваюсь уже. Хотя, не удивишься, если скажу, что прооралась поначалу. Уже и билет оплатила, проживание оплатила, визу оплатила – и тут агентство высылает претензию, что я-де замечена в контактах с экстремистами. И их абсолютно не волнует, что я онлайн-ведущая, и мне положено по работе общаться с разными людьми. Мол, платите за доверительный допуск. Двенадцать миллионов! Двенадцать! Я из принципа подала заявку в банк, и мне, естественно, отказали. В любом случае, из агентства меня известили, что мои оплаты зачтутся на следующий год, а они за это время выбьют для меня допуск. Так что, в этом году я отдыхаю дома. Хотя, какой тут отпуск.

Было слышно, как Лора пару раз вздохнула. Романова никогда бы не позволила себе потратиться на путешествие, но, тем не менее, выдавила из себя несколько утешительных фраз. Лора в ответ ещё раз вздохнула.

– Заметила, как раздобрел министр? – спросила она.

– Да уж. Дома, никак, клубнику выращивает – ягоду такую – не мёрзнет на продуваемой транспортной автостраде, не пускается во все тяжкие ради пары сотен поинтов. Эх, где мои семнадцать лет…

Лора, сохраняя в голосе всю серьёзность, прочитала:

Ветер с севера грозится, значит, скоро будет снег.

Где малиновке укрыться? Ей, бедняге, хуже всех. Будет зимовать в сарае, клюв зароет под крыло.

И нахохлится, стараясь уберечь свое тепло.

– Это ещё что такое? – изумилась Романова.

– Не знаю. По-моему, это такой древний поэт Окуджава. Слышала?

– Окуя Ва? – Романова поморщилась. – Нет, я же не люблю всю эту старояпонскую философию. Да и вообще, со всей этой графоманией пусть балуются «старатели нимфы». Слышала, что они снова какую-то библиотеку вычистили. Интересно, кто материал вёл? А то некоммерческие блогеры уже всё переврали, теперь и концов не найти.

– Впервые слышу, если честно. Можешь развить по этой теме скандал. Типа: «В шахтах закончился уголь! Старатели топят бункеры книгами!» – чуешь, чем пахнет?

– Чушью. – Отрезала Романова. – Я мечу гораздо выше. Вот вернусь, сама увидишь. Кстати, ты починила мой запасной интерлинк, который я тебе давала на закрытую презентацию у Цукерберга?

– Ой, я его забыла забрать из лаборатории. Прости-прости-прости! – заторопилась Лора: в голосе проступили извиняющиеся нотки. Поломка интерлинка не самая ужасная штука, как поломка автомобиля, но конкретно на этом у Романовой хранились памятные фотографии и видеозаписи, которые она не могла доверить интеркому. Поэтому Лора чувствовала за собой вину из-за того скандала на презентации, когда она отвесила пощёчину главе медицинской корпорации «Тайян» господину Цукербергу, а вступившаяся за мужа госпожа Цукерберг в отместку разбила тростью интерлинк на руке Лоры. Подвыпивший, разгорячившийся предприниматель хотел разбавить свой вечер лёгким флиртом с посетившей его мероприятие красоткой, и хоть Лора и не была девушкой чересчур тяжёлого поведения и жизненных устоев, когда липкие буржуазные пальчики разорвали на ней юбку, она решила постоять за себя и своё достоинство.

– Ло-о-ора! – протянула Романова.

– Госпожа Романова, сколь бы не велико было моё уважение к вам, и сколь бы страстно я не желала сию же минуту заняться вашим интерлинком, тем не менее, у меня сейчас эфир и эта паскудь в лице оператора уже машет чем-то… не могу рассмотреть издалека, но надеюсь не тем, о чём я подумала.

– Не о чём ты подумала, а о чём ты постоянно думаешь, если не ска… – начала было Романова, но внезапный резкий удар прервал её фразу и журналистка стукнулась зубами об интерлинк.

Связь оборвалась. Машину бросило влево, и Романова, еле совладав с искушением впиться ногой в тормоз, аккуратно выровняла движение. Сердце бешено колотилось. Система контроля сближения не могла сбоить – перед выпуском машины с конвейера аварийность проверяется десятками специалистов. Значит, это кто-то внезапно решил выскочить на шоссе прямо перед ней.