Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– А дельце-то объемистое! – вставил Хара. – И это даже без того, чем мы располагаем. Недреманным коллегам на Лубянке его давно уж сплавила прокуратура.

Надев очки, полковник посмотрел на фотографию.

– Насколько понимаю, этот фигурант – тот самый, которого вы окрестили Мулом? Да вроде непохож. А что это вы всем тут беговые клички дали?

– Он – темная лошадка, Николай Ильич, – вновь перехватил инициативу Хара. – За ним тут старые долги, но в основном он нужен здесь по делу о Трофимове, которого вы лично знали, если я не ошибаюсь.

Это был долгоиграющий намек на скрытую осведомленность и заинтересованность начальства. Полковник мог бы тут же остудить всезнайство подчиненного, но, руководствуясь своим соображением, сдержался.

– Не ошибаешься. Не раз встречался с уважаемым – и по своим прямым обязанностям и как приятель. Без преувеличения могу сказать: он был исполин и по кругозору и в работе. Как из последних могикан. Таких людей, как говорят, уж не осталось и, может, никогда не будет. Но вот что любопытно. Умер человек. А то, чего нашли в его бумагах, хватит для анализа таким, как вы, еще на десять лет.

Хара понял, что не вовремя упомянул об уважаемом покойнике, квело улыбнулся и с напускной покорностью понурил голову.

– Вы нас недооцениваете, Николай Ильич! Я всего-навсего хотел сказать, что это дело обросло травой. Простите, я не хотел вас чем-нибудь задеть.

– Да ты и не задел. А я кого люблю, того ругаю… Не дергай сразу с места да в карьер! Ну, что у вас там дальше?

– Так вот, – продолжил Хара. – Поскольку в его прежних связях нам не все понятно и у прокуратуры к нему есть вопросы, то лучше, если бы он выехал сюда без всякого нажима, добровольно.

– Кажется, он мнит себя борцом за справедливость. Боец невидимого фронта, – запальчиво сказал Астерион. – В некотором смысле наш коллега. Такая хирургия, Николай Ильич: если это дело просочиться в прессу, тут же раструбят, не пожалеют красок.

Хара косо посмотрел на своего приятеля.

– Ну, может быть, его и посадили бы, да кто-то прикрывал, у прокуратуры руки были связаны. По нашим данным некогда у них была здесь дружная компания, еще со школы. Мул прежде промышлял валютой. Его отец, первый секретарь обкома, был из разряда новоиспеченных прогрессивных коммунистов, затем трагически погиб. И в память об отце сынка не трогали. Потом пути их разбитной компашки разошлись. Один, который выехал в Испанию пораньше, успел обзавестись семьей там. Ныне проживает в Барселоне. Устроился на ниве экспорта отборного вина в Россию.

– Это оно здесь отборное, а там идет как суррогат из жмыха, – не удержался от сарказма не больно ласковый Астерион.

– Ну, перед тобой я не такой большой знаток по этой части! – огрызнулся Хара.

Полковника не удивило бы, если бы они сейчас вскочили, чтоб подраться. Астерион был более горяч, когда отстаивал свою позицию. Хара же, если ему не мешал его приятель-интеллектуал, мог изъясняться, хоть и очень нудно, – точно отмерял губами каждый слог, – зато последовательно.

– Я слушаю, закончи свою мысль, – сказал он офицеру.

– Так вот. О нем самом и о его теперешних подельниках мы не владеем точной информацией. Видать, нашел пригожее местечко где-то и хорошо законспирировался. О третьем, который в то же время был его телохранителем, данных у прокуратуры тоже кот наплакал. Но изо всей былой компании Мул, по-моему, единственный, кто мог иметь прямое отношение к выявленной криптограмме на открытке.

– Хм. И вы хотите, чтобы этот плут приехал добровольно?

Полковник знал уже, какой последует ответ. Планерка шла, как полагалось. От мелких стычек подчиненных четче выделялись контуры и еще скрытые пропорции всей операции. Если бы он сделал им обоим взбучку, они бы только попусту перегоняли ртами воздух и оправдывались.

Хара посмотрел в глаза начальству, льстя себе надеждой что-то прочитать в них, и перевел взгляд на стоявшую правее пепельницу.

– Я понимаю. Мы проработали и этот вариант, – растягивая гласные, сказал он. – Само собой, с расчетом на опережение. До выборов еще четыре месяца. Я думаю, успеем.

– Ну-ну! – Полковник одобрительно кивнул бровями и развернул досье с оперативной сводкой, присланной из смежного подразделения. – Здесь сказано, что этот Статиков живет с любовницей, большую часть времени проводит за работой дома и сам вне подозрений. В характеристике по месту его прежней службы, в том числе указано, что он чувствителен, отзывчив. По логике вещей понятно, что он желает разыскать свою пропавшую жену с ребенком. Каких-либо проводок по его недавним связям, которые могли бы вызвать подозрение, в этих справках нет, – да мало ли чего? Ну, это мы пока опустим. А вот что получается на деле. Выходит, как он получил эту открытку, так сразу же уехал. Но если сам он вне игры, тогда неясно, как он собирается разыскивать свою жену. Она – во Франции, а он сейчас – в Испании. Зачем?

– Вы правы, – согласился Хара. – Пока неясно, насколько он причастен. Одним из аргументов в его пользу может послужить тот факт, что у него в руках, возможно, есть координаты друга Мула, этого Лепорского, что проживает в Барселоне. И с его помощью Странник думает узнать чего-то о своей жене.

– Да, такая вероятность есть, – сказал Астерион. – Хотя они уж восемь лет не виделись. Я бы, окажись на его месте, не рискнул.

– Да ты и на своем стараешься не рисковать! – не удержался от попутной шпильки Хара.

– Ладно, прекратите! – одернул их полковник.

Дело представлялось ему не таким простым; чтобы не сесть в калошу, всё надо было тщательно продумать.

– Допустим. Но если все в аналитическом прогнозе – верно, то кроме нашей службы его может кто-нибудь еще использовать. Круг его нынешних знакомств уже проверили. И все-таки, не мог ли он кому-то показать открытку?

Астерион ощерился полоской белых, как искусственных зубов, или никогда не знавших сладостей и никотина. Он ожидал, когда шеф возвратится к этому вопросу.

– Я говорю, здесь неувязка. За месяц до его отъезда наружка ничего не выявила. Он домосед, ни с кем особо не встречается. Сейчас его контакты перепроверяются – ну, в предположении, что верен вывод аналитиков. И в общей сложности – я просчитал – по этой операции такая хирургия получается: даже если цифры на открытке – совпадение, пустив по следу Странника, мы ничего не проиграем, Николай Ильич.

От витиеватой и прозрачной медицинской лексики морщины на лице полковника сложились в выражение неудовольствия, как если бы он съел прокисшую капусту. Раздумывая над сделанной ремаркой, он опустил взгляд в папку с фотографиями. Астерион, хотя и был горяч, и все же нравился ему побольше Хары, был утонченнее того – умом, не на словах. С тех пор как ему вырезали в госпитале полжелудка, это свое «хирургия» он произносил как бранно оборотистое – «блин», когда хотел цветисто выругаться.

– Возможно, вы не проиграете, майор. Речь идет об уважаемом публичном человеке, а не о бомже каком-то. А вы сидите тут вдвоем и философию разводите!

Полковник для острастки пожурил их, но сам же понимал, что оба рассуждали здраво. Здраво и последовательно. Он поглядел на офицеров, которые как ожидали, что он это скажет. «Здраво рассуждать» – сделалось его привычным выражением, которое он с возрастом все чаще повторял при подчиненных, хотя когда сам слышал то же от начальства, не терпел. Скандал, когда чего-то просочится в прессу, может обернуться преждевременной отставкой, в которую ему по возрасту и так пора. Но уходить с таким пятном в досье он не хотел. Класть же свою голову на плаху, то есть признаваться в том, что вверенный ему отдел чего-то проглядел, не может справиться и надо подключать другие службы, – учитывая то, какие в это дело втянуты персоны, – пожалуй, тоже было преждевременно. Он верил в трезвый ум и оборотливость своих специалистов, на месте их он рассуждал бы точно так же и мог на это положиться. Астерион как более предусмотрительный был прав. Правда или нет, чего нашли на этой криптограмме, профилактической работой по предупреждению терактов и заказных убийств на территории страны ведает не их структура. При этом даже если покушение не состоится, его потенциальную возможность и организацию можно будет адресно списать на Мула, который, как его найдут, может испугаться правосудия, поддаться малодушию, чего уже не раз бывало в практике, и не доехать до России. Набившая на нем оскомину прокуратура, заваленная более тяжеловесными делами, от этого лишь радостно вздохнет. В то же время этот претендующий на президентский пост сенатор, на чью фамилию оперативно вышли аналитики, не так был выгоден кому-то, если на запрос о несанкционированном доступе в его компьютер служба, контролирующая всякие тому подобные претензии, решила ограничиться простым уведомлением. В противном случае поднялся бы переполох и на ковре у руководства, сначала двум его коллегам в ФСБ, а после и ему пришлось бы раскрывать все карты. Но если с ролью Странника все сложится удачно, они на этом смогут выиграть, предупредив все неудобства связанные с Мулом, хотя бы в случае частичного провала.

12
{"b":"704530","o":1}