Рядом с луком были подготовлены два колчана для разных типов стрел: один он закрепит завтра на спину, другой на пояс. Напоясный колчан был с небольшими и лёгкими стрелами чёрного цвета, которые эльф ласково звал "пиявочки", а другой - заплечный - с крупными стрелами потяжелее.
"Завтра повеселимся..." - подумал Авилеро без особого веселья. Он прошёл в спальню, зажег наполовину оплавившуюся свечу, сгорбившуюся как старый гоблин в своём подсвечнике на тумбе, разделся и лёг. В доме было холодно, но ему была лень топить печь. Комнату наполнила тишина, прерываемая только тихим шуршанием мыши за стенкой. "На завтрак лучше ничего не есть, - подумал он. - Больше шансов выжить при ранении в живот... Сохрани нас, Цартэ, от боли и страданий". Он коснулся пальцами, сложенными в знак семерки, своего лба и закрыл глаза. Было странно, что больше никакие мысли не идут в голову. Ему было не за кого переживать, кроме друзей. У него не было тех, кто бы переживал за него. Всё было оставлено, брошено многие годы назад там, на юге Ливеллии. Там, где так прохладны и нежны воды Великого Озера Тайдушо и где уже, наверное, тепло в это время года. Снова обрывки воспоминаний заклубились, заметались, как кусочки порванной бумаги. Надо было бежать... Даже не простившись с родителями... Во благо государства и короля... Хэвес был неумолим... Вспышки яркого света от ворожбы теурга. Как его звали? Фян Шалиф как-то... Вспомни, что там было... Что за колдовской обряд? Потом бегство в неизвестность. Скитания по землям... Вечное скитание...
Складочки-чёрточки у уголков рта - вечная печать тех времен - как будто стали глубже и темнее.
Воспоминания.
"Почему именно сейчас? Только не сейчас", - подумал он, отгоняя мысли. Иногда было так приятно, когда они исчезали на время, но он знал, что бессонница снова вернётся и снова будет прогонять ту ночь кадр за кадром. Неминуемо, как то, что за морской волной, пролившейся на гальку, обязательно последует ещё одна волна... а потом ещё и ещё. В полудрёме он снова переживал ту ночь. Старый теург не был уверен в силе проклятия или что бы это ни было. За эти прошедшие годы Авилеро даже не было обидно, что решили проверить на нём... Ведь не на принце же было изучать свойства этих чар. Бедный Шалиф. Он так долго подбирал заклинания, чтобы извлечь то, чем, по его словам, были отмечены они с Эльнаэ. Это была Сила, но деструктивная, страшная, тёмная: "Как же теургу удалось вырвать её ценой своей жизни? И удалось ли? Не помню... Сколько я был без сознания? День? Или ночь? Проклятый .... Годы. Годы скитаний. Изгнание. Изг....?....."
Авилеро не заметил как провалился в тяжелый, но спасительный сон.
Весь форт спал в ожидании следующего дня. Лишь удвоенный дозорный патруль тревожно всматривался со стен в черноту поля вокруг. Но противник тоже спал. После многодневного марша лесные эльфы беспокойно ворочались у себя в стынущих с каждым часом палатках. Их поколение не знало войны, поэтому они могли только представлять, что их ждет впереди.
***
С первых же ударов в дверь он проснулся. Реальность опустилась на него как занавес в цирке. Сначала скомканная, не раскрывшаяся: "я у себя дома... как тепло и хорошо...", потом расправила все складочки и развернулась вся: "Война! Надо вставать! Наверно атака!" Сердце заколотилось.
- Встал! - крикнул он молотившему в дверь кому-то.
- Общий сбор! Немедленно! Площадь перед главными воротами!
- Иду!
За стенами на улице уже вовсю слышались покрикивания командующих и позвякивание доспехов.
Он молниеносно прыгнул в штаны, подвязал защитные наколенники, бормоча под нос нескладную молитву во спасение жизней. От прихлынувшего адреналина сон как рукой сняло. Рубаха, лёгкая кольчуга и сверху кожаный панцирь, наплечники. Всё! Нет, идиот! А лук!?
Море света ударило в глаза. "Да что б тебя! - подумал эльф, подняв голову вверх. В небе не кружились, а некрасиво и косо неслись белые плюхи - крупные комки мокрого снега. Разгоняемые шквалистым ветром, они мелькали в глазах, белили землю и тут же таяли. - Когда же потеплеет, твою ж мать!?" Снег противно холодил щёку. Авилеро натянул кожаную шапку лучника с металлической накладкой и трусцой побежал к главным воротам.
Перед воротами уже выстраивались в два отряда защитники южной стены. Воины, защищающие восточную стену, должны были собраться на второй площади у донжона. Ими командовал Кессен Фойердаль. Здесь же разгонял тучи своим низким басом дядюшка Военег.
"А ведь нас не так уж и мало", - прикинул про себя Авилеро. И действительно, на небольшой площади едва умещались семьдесят воинов, большая часть из которых была уже в строю.
Половина из собравшихся были лучниками, которые напрямую подчинялись Авилеро. Ещё пять человек ушли на катапульту: наводчик, двое - подносить ядра, один на отведение рычага и один с тяжелым деревянным молотком - для удара по рукоятке и произведения выстрела. Оставшиеся же воины количеством около тридцати оставались в запасе. Это были арбалетчики, которые должны были взбегать на стену в случае, если у лучников кончатся стрелы или, если враг достигнет стены, и начнётся рукопашная схватка. Арбалетчики имели более тяжёлые доспехи и короткие прямые мечи для ведения ближнего боя.
Авилеро встал рядом с Военегом.
- Доброе утро! Что там? Готовятся лесные к штурму? - быстро проговорил он.
- Здорова, эльф! - улыбнулся воевода в бороду. - Да, формируют линии для атаки. При восходе солнца начнут. Обойди своих, как соберутся. Я обойду арбалетчиков.
Они начали обходить каждого, проверяя готовность. С одними здоровались по имени, других подбадривали, если встречали неуверенный или испуганный взгляд. А таких было немало. После Военег поднялся на деревянный ящик посередине площади и заговорил:
- Други! Друзья мои! Родные мои! С Вами мы не одну зиму зимовали. Не раз бок о бок на медведя ходили. Времена настали... - он запнулся, - Извиняйте, братья, не силён в словах. Времена такие, что вспомнить надо, кто Мы! Мы - семья! Невзирая на расу или форму ушей. Мы жили, кормились за одним столом.
