Эльнаэ только фыркнул и отвернулся к стенке:
- Спроси ещё раз у Авилѐро, если хочешь.
Хэвес выждал пару секунд и прикрыл дверь балкона, оставив щёлку. Снова взглянул во тьму. Постоял в тишине, которая принадлежала этой ночью только сверчкам и цикадам. Они всё играли и играли на своих скрипках. Хэвес глубоко выдохнул. Вынул из внутреннего кармана камзола трубку и закурил. Дед принца был, прямо скажем, не эталонным эльфом Ливеллии. Он не увлекался магией, не играл на музыкальных инструментах, не любил стихи и древние песни предков, не любил кошек и вообще домашних животных, что было абсурдом для зажиточных лесных эльфов. Но самым необъяснимым было то, что он имел возможность, но так и не завёл себе фамильяра. А ведь сильный фамильяр - это лучший помощник в жизни. Эти духи сказочных животных, в которых могла быть заключена часть души и магических способностей эльфов, играли большую роль в жизни немногих из оставшихся великих жрецов, а также эльфов королевской династии. Очень немногих... В своё время люди постарались на славу... Сначала они перебили большую часть жрецов во время Великой Войны, а затем ввели квоту на обучение новых. Разрешалась одна школа магии и ведовства! Всего одна! В таких условиях эльфы могли радоваться только тому, что им удалось довести переговоры до зеркальных мер по отношению к Речному народу. Только одна школа у людей и одна у эльфов - и все!
Всем было понятно, кто в данном случае теряет больше. Конечно эльфы, ведь их магические способности были куда сильнее людских. Вековые традиции, многие празднества, связанные с магией, знания ведовства и умение общаться с природой и богами - всё стало постепенно забываться и почти сгинуло спустя два столетья.
Это было сокрушительное поражение. Это были унизительные условия, но ради мира их надо было исполнять. Сразу после войны эльфы собрали большой совет, на котором постановили, где оставить главную школу жрецов, которых называли теургами. И так в течение года закрылись все училища кроме, пожалуй, самого сильного и почитаемого - Школы Пятнистого Василиска в городе Эмлен. Именно там теурги продолжали вызывать фамильяров себе в помощь или приговаривать их в помощь знатным эльфам королевских кровей. Не за бесплатно, конечно.
Однако Хэвесу это было безразлично. Можно только подумать, Хэвес - отец короля, носивший приставку "яль", то есть старейший из рода Гомифьен, и без фамильяра!? Он мог позволить себе что угодно, но вместо этого он удил рыбу, занимался своей небольшой винодельней, а на досуге ездил в ближайшие городки в образе простого торговца. Там Хэвес, как он сам выражался, мог и пива дерябнуть, да и вообще посмотреть, чем его страна дышит. Отцу короля было всего лишь двести тридцать два года. Это не старость, это всего лишь зрелость эльфа. "До трёхсот дотянуть - легче, чем в ладоши хлопнуть", - говорил Хэвес и был прав. Эльфы спокойно могли дожить до трёхсот лет, а некоторые жили и более. Сам процесс старения у эльфов замедлялся ближе к двадцати, а большая часть жизни их проходила в том биологическом возрасте, в котором людям и гномам приблизительно от двадцати пяти до сорока пяти лет. Потом у большинства эльфов происходило "затухание". Ближе к двумстам восьмидесяти на лице эльфов уже можно было видеть морщинки и тот взгляд, который говорит, как много он видел и как скучно и даже больно видеть всё это снова и снова. В основном поэтому браки эльфов с людьми были случаем редким, хотя одно время считалось, что полукровки - наиболее сильные и выносливые создания в генетическом плане. И всё же в подобных союзах эльфы не могли переносить быстрое старение людей, их меняющиеся привычки, их немощь, их неминуемое старческое ворчание, наконец, их зависть. Люди в свою очередь не выносили извечного спокойствия эльфов и их размеренность жизни, ведь за свои триста лет они всё могут успеть. Эльфы не любили торопиться и строить планы. Они любили просто жить.
Хэвес тряхнул головой, отгоняя череду бессвязных мыслей и постарался снова восстановить рассказ внука. "Так, сначала они увидели... Нет, Эльнаэ увидел что-то блестящее в воде. Ага... Он подумал, что это драгоценная брошь или золотая монета, или даже драгоценный кристалл... Что дальше? Да, он нырнул. Наверняка было неглубоко. Хотя я ему говорил... Ладно. Он нашарил что-то мягкое и потянул, - Хэвес с усилием старался вспомнить, о чём ему говорили внук и его друг Авилеро. - Авилеро сказал позже, что Эльнаэ вытащил со дна что-то смятое, неприятное, пахнущее тиной и разложением. Вытащил... как будто за волосы!?"
Это в точь слова Авилеро. За волосы...
Едва уловимые крики на берегу заставили его отвлечься. Эльф прищурился, стараясь понять, что происходит. Двое подбежали ближе к воде. Засветили, замахали факелами. Один зашел в воду по пояс... Нет... Ничего... Снова разошлись. Тишина. Сверчки и цикады.
"Что было дальше? Если ребята не врут, то брошь действительно была. В виде черепахи. Но вместе с ней Эльнаэ вытянул на сушу что-то еще. Что? Авилеро стоял рядом и мог поклясться, что видел брошь на каких-то лохмотьях... и ещё... предплечье, подобие руки. Что за выдумки... Что там могло быть? Кажется, они говорили о половине лица. Часть зубов!? - Хэвес мотнул головой, отгоняя картины, нарисованные воображением, - Бред какой-то". Он, тихо ступая, вернулся в комнату внука. Эльнаэ уже спал. Хэвес секунду постоял у его кровати, тревожно осматривая ожог на плече, смазанный заживляющими маслами. Ожог был неправильной формы, в виде... На секунду показалось, что он напоминал фигуру сгорбленного человечка. Потом ожог продолжался вертикальным шрамом вверх.
- Да что же это?! - пробормотал в отчаянии Хэвес. - Что я скажу Ластреннэ? Что я скажу своему сыну?
Он задул свечу и вышел.
Гулко и одиноко звучали шаги в каменном переходе, который связывал правое гостевое крыло дворца с основным зданием. Переход нависал тёмным рукавом над небольшим садом, в который уже давно забрался мрак, и только ночные цикады пилили и пилили воздух своими ненастроенными скрипками.
Свежесть ночи приятно охладила строгое лицо эльфа. Его тёмная фигура то появлялась, то снова пропадала за чернеющими колоннами Дворца Трёх Теней. Это было небольшое поместье не дальше, чем в ста километрах от столицы эльфийского королевства, с колоннадой и красивыми витиеватыми балконами на вторых этажах. Располагался дворец на невысоком холме, а фасадом выходил на берег озера. Эльфийский принц Эльнаэ и его лучший друг Авилеро в то лето, впрочем, как и в последние три-четыре года, гостили здесь. Это было прекрасное место для отдыха на природе. Мальчишки весь день могли купаться в ласковых водах озера, а вечерами у костра слушать байки Хэвеса о былых временах. Вход в воду на северном берегу озера был, конечно, не такой приятный, как на южном с его знаменитыми песочными пляжами, но хозяин дворца при выборе места строительства отдал предпочтение впечатляющим видам, открывающимся с холма, а не золотым пескам.
