Тут мысли прервал знакомый запах, коснувшийся носа. Обострение обоняния было ещё одним последствием моего сумасшествия. Сердце заколотилось сильнее. Моя белая Лиса радостно взвизгнула. Хорошо, что только я могла слышать издаваемые ею звуки. Я подняла глаза, и в то же мгновенье в аудиторию вошёл Алек. Рыжий пёс с весёлым взглядом и длинным хвостом, увенчанным двумя белыми и одной рыжей кисточкой.
Разглядеть любимое лицо было проще, оно словно само тянулось навстречу. Маска зверя растворилась невесомой дымкой, открывая высокий лоб, каштановые с рыжиной вихры, родинку у глаза, следы усталости в уголках губ.
Алек был высоким, с хорошим рельефом и широкими плечами. Сказывались занятия спортом. Одет всегда просто, но стильно. Стоило ему оказаться в зоне видимости, как взгляды девушек липли к нему, словно мухи на мёд. Я не была исключением. Щёки у меня пылали так, будто я наелась жгучего перца.
Поднявшись с места, я крикнула:
– Привет, Алек!
Пёс поднял морду и коротко, словно с неохотой, отсалютовал мохнатой лапой с пятью вполне человеческими пальцами. Хвост его при этом остался неподвижен. Собаки же машут им, когда рады? Или к зверолюдям это не относится? Мы всё-таки не виделись целый месяц. Если не считать тех нескольких раз, когда я выслеживала Алека возле его дома. Что, если он меня заметил? Тогда точно думает, что я не в себе.
Я плюхнулась обратно на скамейку. Надо бы всё-таки собраться и сделать МРТ мозга на предмет новообразований. Мало ли…
Следом за Алеком в аудиторию заглянул староста потока. Вот уж от кого бросало в дрожь. Серый Койот оглядел аудиторию цепким взглядом. Едко запахло степной травой и сырой землёй. Я почувствовала, как шерсть у моей Лисицы встала дыбом. Моё животное заскулило, прося унести его прочь. Раньше я ощущала её эмоции уколом инстинкта, но только сейчас они прорезались так ярко, что холодок пробежал по хребту. Койот двинулся ко мне. Он явно был не в духе.
Я стиснула кулаки, стараясь не выдать страх. Да, чокнулась, крыша набекрень, тараканы танцуют польку. Но может быть… только может быть я просто вижу больше? И эти звери и моя лиса – часть нас, наше животное наследие? Наши незримые спутники. Наши отражения. Должна ли я им доверять или напротив – подавлять? Но сложно игнорировать страх, если часть тебя скулит и рвётся прочь.
Серый, как густой туман, Койот уже стоял напротив, и я, клянусь, видела, как его взгляд изучает не меня, а мою оскаленную лису. Едкая вонь заполнила нос. В голову пришла мысль: “Угроза. Так пахнет угроза”. Койот открыл пасть, но вместо звериного рыка, я услышала обыденные, вполне человеческие слова:
– Миронова, правильно?
Я запоздало кивнула.
– Больничный принесла?
– Э-э… Какой больничный?
Койот скрестил руки на груди, глядя так, словно я была пустым местом. Мне никак не удавалось вспомнить его человеческое имя.
– Тебя не было месяц, – констатировал староста и недовольно махнул хвостом. Нет. Хвостами. Их было у него два. Я открыла рот от изумления. Это что – мутация? На подступах к горлу зародился истерический смешок.
– Тебе всё шуточки, Миронова? Может, и возвращаться из самовольного отпуска не стоило? На бюджетные места достаточно желающих.
От Койота явственно веяло угрозой, потому хотелось сжаться в комок. Но на губы, против воли, наползла нервная улыбка. Подкатывала истерика. Была у меня такая причуда – смеяться в моменты, когда стоило бы плакать.
Койот ждал ответа, прожигая взглядом. У него что сегодня день не задался, и он решил на мне отыграться? Или это что-то личное? Как бы горло не перегрыз. Я честно хотела сказать что-то вроде: “Спасибо за беспокойство, я ужасно не права”. Но моя Лиса зарычала, и с губ сорвались иные слова:
– Чего пристал? Дел других нет?
Рядом замер Слава. Прижав уши, он испуганно смотрел на Койота. Ниже сидели две подружки-кошки. Вздыбив шерсть, они припали к партам, словно готовясь в любой момент сигануть под стол.
Койот оскалился, верхняя губа угрожающе поползла вверх, демонстрируя клыки. Сквозь зверя проступило человеческое лицо – острое, правильное, с прямым носом и впалыми висками. Веки были полуприкрыты, отчего взгляд тёмных глаз казался тяжёлым. Вспомнилось и его имя – Павел.
Павел хмыкнул.
– Ты и есть моё дело. Не хочу, чтобы ты удивлялась, когда вылетишь с учёбы. – Словно в насмешку его Койот клацнул зубами. Я видела человека и зверя, как части единого целого, способные действовать отдельно. – Прошу, сделай над собой усилие, постарайся чаще притаскивать свою тощую задницу на пары. Договорились? Так что, говоришь, мне написать в журнале? Почему её величества не было месяц?
От его издевательского тона меня буквально тошнило. Больше всего на свете хотелось, чтобы Койот убрался восвояси.
– Проблемы образовались.
– Проблемы? Дай угадаю, – в голосе слышалось презрение. – Небось, от несчастной любви страдала да вином заливалась?
Павел говорил громко, так, что на нас уже многие оборачивались. Алек наверняка тоже всё слышал, и оттого было неприятнее всего.
– Какой догадливый, – огрызнулась я.
– Давай говори правду, – приказал Койот. Голос его изменился, стал тихим и тяжёлым, взгляд прожигал насквозь. А мне вдруг горло перехватило и нестерпимо захотелось рассказать ему всё, как было. Про зверолюдей и свои страхи. Я уже было открыла рот, но в последний миг зажала его руками, будто слова горохом могли высыпаться наружу.
– Это… и есть правда, – с трудом выдавила я.
Койот выглядел слегка растерянно. Словно его щёлкнула по носу приготовленная на ужин отбивная. Он нахмурился, явно желая сказать что-то ещё, но тут в аудиторию вошёл профессор.
– Не забудь отметиться в деканате, – холодно бросил староста. Его тон мог заморозить море.
Не оглядываясь, Павел пошёл прочь. Но его серый, словно густой туман, Койот до самого выхода не сводил тяжёлого взгляда с моей белой напуганной Лисицы.
Половину пары, вместо того чтобы слушать профессора, я бесполезно ломала голову над тем, что от меня нужно было старосте. И ежу понятно, разговор шёл отнюдь не о больничном. И это давление, которое я ощутила от его слов. Может, у койотов какая-то особая ненависть к лисам? Или я ему просто как человек не нравлюсь?
Я вдруг припомнила нашу предыдущую встречу со старостой. Это произошло в конце прошлого курса. Я ждала автобус на остановке, когда ко мне подошёл Павел. Не помню точно его слов, и даже лицо в памяти осталось смазанным пятном, но кажется, ему были нужны деньги. Разум словно ослеп. Точно под гипнозом, даже не подумав возразить, я сгребла всё, что было в кармане и высыпала в протянутую руку. Домой шлёпала пешком через полгорода. Ведь средств на транспорт просто не осталось…
Странный случай выветрился из памяти, а сейчас неожиданно вернулся. Что-то подсказывало – от Койота следует держаться подальше.
Когда пара закончилась, я поспешила собраться. Думала нагнать Алека и немного поболтать с ним, чтобы унять сосущую тоску под сердцем. Но дорогу неожиданно преградили – Усатая морда с ушами-кисточками, мой недавний сосед по скамье. Слава.
Рысь шевелила усами и морщила нос, словно собиралась чихнуть. И это выглядело бы даже мило, если бы не торчащие клыки.
– Тина, – позвал меня Слава. – Ты сейчас в столовую?
– Не знаю ещё. А что?
– Давай провожу.
– Не, не стоит, правда. Да и в столовую я, может, не пойду.
– Но куда-то же ты направишься? И я тебя в это куда-то и провожу, – сказал Слава и настойчиво взял меня за руку. Моей кожи коснулся шёлк шерсти, и я отдёрнула руку, точно коснулась огня. Больше от неожиданности, чем от страха.
– Мне некогда сейчас… Э-э, в другой раз, лады? – протараторила я и припустила прочь. Мнение человека-рыси меня не интересовало.
Я нервно глянула на ладонь, которой недавно коснулся Слава. Неужели все эти образы ещё и тактильны? Тогда и звериные клыки вполне могут вспороть живот. Вспомнилось, каким тяжёлым взглядом смотрел Койот. Такой будет в кошмарах преследовать. Уж не замышляет ли он чего? Но тут в поле зрения мелькнула рыжая голова, и все дурные мысли улетучились.
