— Я отключился, когда летел к вам, — ровно произносит Джек, удивляясь насколько быстро и убедительно он соврал. — Не помню сколько пробыл на Гималайском леднике, наверное это последствия исчезнувшей веры.

Кролик пораженно на него смотрит, но больше ничего не говорит, лишь кивает серьезно и зовет с собой вниз.

Хранители не в полном составе. Фея сама помогает собирать зубки и старается сохранять веру, а Сэнди золотым песком защищает ночью. Рядом с серой частью Америки на глобусе стоит Николас, задумчиво вглядываясь в потухшие огоньки.

— О, Джек, рад тебя видеть! — как только Фрост появляется в зоне видимости, сразу приветствует Хранитель Рождества.

Николас выглядит уставшим, совсем вымотанным и слегка нервным, но последнее тщательно скрывает. А Джек всё напросто понимает, но молчит, прикрываясь добродушной улыбкой. Ледяной Дух не хочет врать, но его эмоции — ответная реакция, если Хранители выставляют барьер и лгут — он будет поступать аналогично. Сам не хочет, но подсознание требует справедливости.

Фрост рассеянно высматривает совсем топорную и нечеткую работу всех йети и их затравленный вид и приходит к выводу, что в его отсутствие Хранители загоняли себя выискиванием лучшего из планов, и совершенно не сопротивлялись волне, которая поглотила веру почти всех детей в Северной Америке. Это совсем не радует Джека, он не понимает этих дурацких планов, но большей болью в душе отзываются слова Короля Кошмаров. Ведь, действительно, Хранители невольно или нарочито-умышленно предоставили ему одному свободу действия, а сами просто сидят здесь или в своих замках, пока импульсивный и справедливый Дух Веселья может гоняться по всему миру за Безликим и пытаться его остановить. Ведь именно эти действия ждут от него Хранители. И это чертовски больно осознавать, и хуже того — видеть подтверждения в действиях друзей.

«Как всегда оказался прав лишь один-единственный Дух…» — опуская серебряный печальный взгляд в пол, Ледяной нахмуривается, но мысли никак не желают оставлять его.

— С тобой всё в порядке, Джек? Мы думали что-то случилось, — Николас подходит ближе и кладет тяжелую ладонь на плечо парнишки. Рука тяжелая, но вовсе не горячая… Фрост незаметно стряхивает с себя цепочку мыслей и специально порывается к глобусу, будто изучая серые погасшие огни.

— Я не смог прилететь, потому что меня охватила слабость, наверное, это сказывается из-за исчезнувшей веры, не так ли?

— Да, друг мой. Именно в этом всё и дело. Вчера, как только началось, я забил тревогу, ожидая всех у себя. Ты единственный не присоединился к нам и я забеспокоился.

— Всё в порядке. А Безликий? Вы не… — Джек запинается, смотря на блеклую серость, он чуть не сказал «не попытались», поэтому исправляется, — …Не смогли его вычислить, да?

— К сожалению нет. Мы хотели, но было поздно, Джек.

— А здесь он не был? — молодой Дух Зимы наконец разворачивается, смотря на Хранителя Рождества, — Просто здесь чувствуется такая тяжёлая атмосфера, будто явно проходило какое-то масштабное сражение.

— Да что ты! — хохотнул Северянин, нервно потеребив свою бороду и подходя ближе, — Никого не было, ты бы первый узнал. Просто нападение Безликого было неожиданным и выбило нас из колеи.

— А почему вы не решитесь всё же первыми напасть? — помолчав несколько секунд, спрашивает Дух Мороза совершенно серьезным тоном, и в глазах не видно ни намека на простодушие и доверие.

— Ты ведь знаешь...

— То единственное, что вам нужно собрать какую-то ловушку и после вы нападете. Но как же вера? Или действительно будем тянуть, пока у Туф не начнут выпадать перья? Или Банни не станет милым и пушистым крольчонком? Почему пока он не разрушил все чудо нельзя взять и напасть? Подключить все силы!

— Это какие еще все силы? — отстраненный голос Кролика слышится из другой части залы, и Джек поворачивает голову, встречаясь с недружественным и холодным взглядом кроля.

— Напомнить, что совместная атака даст больше успехов, нежели только наши силы? — равносильно прищурившись, и стараясь не злиться, остро спрашивает Фрост.

— Подожди. Джек, ты это сейчас не о Кромешнике говоришь случаем? — подозрительно выпрашивает Северянин. Но беловолосый Дух не собирается юлить или ходить вокруг да около, и серьезно кивает.

— Нет! Даже и не думай! — выкрикивает Хранитель Надежды.

— Почему? Вы, что, правда думаете, что мы одни справимся? Вы хоть знаете насколько силен Безликий?

— А ты знаешь?! — язвит Хранитель Пасхи, и Джеку хочется заорать, что он то единственный из Хранителей, кто знает насколько опасен и силен этот прозрачный Дух. И даже самая мощная тьма Кромешника не способна надолго его задержать, и сотня диких Кошмаров едва ли да справятся с этим противником.

Но ничего подобно Зимний Дух не выкрикивает. Он пристально всматривается в самодовольную маску на морде Кролика и про себя печально вздыхает, обзывая ушастого полным болваном.

— Извини, Джек, но мы уж как-нибудь своими силами. Как в старые добрые времена, — спокойно, но железобетонно говорит Северянин. И Ледяной понимает, что в этом разговоре поставлена жирная точка.

— Я не узнаю вас в последнее время. Когда вы так изменились? Что с вами случилось? — Джек переводит взгляд с одного Хранителя на другого и ищет ответы на свои вопросы. Но, кажется, никто ему отвечать и не намерен. Он будто бьется о стену каждый раз. О безучастную, неживую стену.

— Ты ещё слишком юн, Джек. Ты многого не понимаешь, и тебе есть что еще узнавать и понимать об этом мире и его законах.

«И что мне делать? Стоять здесь и пытаться достучаться? Объяснять?» — Фрост нервно постукивает пальцами по посоху, и отступив перед жестокой реальностью, сдается. Естественно на время, но ему лучше улететь, не разжигая нового витка споров, скандалов и недовольств. Иначе в своем порывистом стремлении всё высказать он невольно расскажет и о тайной стороне своей жизни, которая недавно появилась. А этого ему делать совершенно не хотелось.

— Ладно. Я понял. Мне нужно улетать, и если будет что серьезное я прилечу, — Джек разворачивается, чтобы подняться в воздух и улететь, но его останавливает едва жгущая сердце горечь, потому он оборачивается в пол оборота и скромным голосом бросает:

— Кстати, первый удар принял на себя я, потому и не смог прилететь. Дети меня не видят… опять.

Не сказав больше ни слова, Ледяной Дух покидает замок Северянина и улетает с просторных широт Антарктиды. Сейчас только начало дня, и он совершенно не знает чем себя занять. Конечно, можно полететь в знакомые городки и проверить детей, попытаться возродить веру или хотя бы защитить тех, кто еще не подвергся жестокому уничтожению чуда, можно навестить Джейми и попытаться вновь его вернуть… дать чудо и веру. Но всё бессмысленно, и гадкое ощущение, что всё уже проиграно, не отпускает Зимнего Духа.

Он упрямо фыркает себе под нос и летит ещё быстрее, даже не задумываясь, по сути, над маршрутом. И опять это непонимание со стороны Хранителей. Да, как так вышло что его друзья перестали быть теми, кого он знал вначале?

Фрост хмурится так, что начинает болеть голова. Но ведь он никогда не признается, что на подсознательном уровне давным давно чувствовал разлад и знал, что когда-нибудь он вновь останется один. Непонятый, одинокий и никому ненужный Дух Холода, которого вновь все забудут и никогда не увидят. Страх ленивым дегтем выполз из потайного, прозрачного сейфа, устремляясь прямо к душе — к сердцу. Парнишка досадливо зашипел, зная, что вновь разворошил собственный ящик Пандоры.

И к чему ему все ненужные переживания, которые не приносят ничего, кроме ноющей боли в сердце? Он печально вздыхает, зажмуривается и летит быстро, словно поймал самый могучий из ветров. Но совершенно не задумывается, почему выбранное направление отнимает столько сил, словно он летит по шлейфу… Стоп.

Джек резко останавливается, зависая под самыми облаками. Кажется, он нашел, сам того не желая, след Духа Пустоты. Подарок или просто стечение обстоятельств? Джек не задумывается над этим и устремляется по следу. Он не допустит, чтобы на других континентах дети тоже теряли веру.