«Резни. Резни, а не боя…» — констатирует Хранитель Радости про себя, и уверен, что так оно и будет.

Но он надеялся, что всё пройдет более или менее нормально, по-быстрому и без особых ранений и травм… Даже Хранители не должны пострадать. Уже не говоря о самом близком существе: темном, злом и язвительном, но ставший родным, близким, пробравшимся в самое сердце, туда, где не властвует даже лед.

Фрост хочет фыркнуть и пойти приготовить себе шоколад, забыть эти мысли и начать готовиться к бойне, но не может сдвинуться с места. Ровно, как и не может не думать о своем Черном Ужасе, который так близко и от которого не хочется уходить даже на незначительное расстояние. Джек думает, что он дурень, молоденький и слишком наивный, раз такие мысли лезут в голову и порабощают полностью. И наверное, он принял бы себя таковым балбесом, если бы не было всё настолько серьезно в его отношении к Кромешнику. Это слишком серьезно и это… Он обреченно понимает, что это навечно.

Второй строй вопросов уже нетерпеливо стучит в сознание, и Ледяной не может игнорировать. И все эти вопросы касаются только его Короля. Но главные из них только три: как защитить в бою этот Древний Ужас, хотя он и не нуждается в защите, что предпринять после того, как Хранители узнают о них, и возможно начнут облаву, и главное — насколько сильно он важен Питчу, насколько он ему дорог? Зимний Дух не может просто взять и спросить последнее напрямую, смотря в желтые глаза. Бугимен вообще последний в этом мире, кого можно спрашивать о подобных вопросах.

Джек опять фыркает, натягивает плед на плечи и подтягивает колени к груди, в упор рассматривая огонь. Всё для него впервые и слишком тяжело. Это нагнетает, не дает спокойно переключиться. Да и он в точности не знает, как переключаться. Но, наверное, впервые он задается вопросом: «А что дальше?» Мысль непривычным осколком режет сознание и подсознание. И Джек не может разобраться с тем, что последует после победы. Не в плане Хранителей или Луноликого. Он не может понять, как дальше вести себя с Кромешником, и как их отношения сложатся в дальнейшем. Он боится, но теперь не развития, а наоборот — заморозки отношений. Он не хочет, чтоб всё, что между ними происходит, так и осталось на одном месте. Он слишком близко подпустил или лучше сказать — впустил Короля в свою душу, и даже при сильном желании вырвать от туда уже не удастся, разве что вместе с самой жизнью и сердцем.

Он хочет вечности вместе. Не важно, какие могут возникнуть проблемы в будущем, или даже новые миры. Но еще никогда за все свои триста он не хотел так сильно жить вечно, и быть в этом времени с кем-то. Воедино, рука об руку, и чтоб… чтоб…

«Чтоб, черт возьми, у Кромешника были те же чувства ко мне, что и у меня к нему! Чтобы так же никуда и никогда не отпускал…» — Фрост с силой закусывает губу, так, что чувствует потекшую кровь, но не обращает внимания, продолжая всматриваться в пламя.

Он любит Короля. Вот так просто и сложно одновременно. И если люди могут влюбляться, говорить «люблю», а через двадцать лет брака разводиться, разъезжаясь по разным уголкам земли, то у мифических-магических существ так просто не получается. Даже у Духов.

«Тем более у Духов», — думает Джек.

Он выбрал своего Духа. И теперь, как бы не сложилась жизнь, Джек не сможет, да и не захочет, больше ни на кого смотреть. А мысль, что сегодня может что-то случиться с его Королем, просто вырывает из реальности в какую-то снежную бурю, и хочется самолично заморозить Безликого и все проблемы вместе взятые. Но так не бывает. Даже у них. А еще не бывает чтоб было гладко. И Ледяному очень хочется надеяться, что у Питча к нему есть хоть что-то. Он хочет быть незаменимым, нужным и, самое страшное слово, которое он до этого времени не впускал даже в сознание, — любимым. Хочет быть до такой дрожи, что становится невыносимо и страшно самому.

Ему уже мало просто быть рядом. Да, пускай во всех смыслах, но всё равно мало. Нужно подтверждение, нужны слова Короля Кошмаров. Джек из-за своего трехсотлетнего одиночества стал настолько жаден к любой ласке и проявлениям внимания, что теперь каждого прикосновения, слова, взгляда и поцелуя ему мало. Уже не говоря о большем. Фрост протяжно выдыхает, прикрывает глаза и думает, что человеком было бы проще. Люди, конечно не все, но большинство, не расположены так сходить с ума.

Уверенное касание на плече вытаскивает молодого Духа Зимы из раздумий, он слегка вздрагивает, но после улыбается, давая возможность Кромешнику снять с себя черный плед.

— И почему ты настолько рано подрываешься с постели, Снежный? — хрипло спрашивает Питч и обнимает мальчишку со спины, прижимая к себе.

— Привычка. С очень далеких времен, — улыбаясь уголками губ, делится Джек, он перестает смотреть на камин и чуть поворачивает голову вбок, — Ты уверен, что сегодня?

— Кажется, вчера мы это обсуждали, Джек. Всё случится сегодня, и я надеюсь, что вечером мы благополучно забудем о прозрачной твари и всем что с ним связано. — Король усмехается, тянет к себе Джека ближе, обнимает крепче и довольствуется тем, как мальчишка в его объятьях расслабляется и откидывает голову на плечо.

— Это было бы лучшее. Но… очень многое связано с этой нежитью, — не может обойти тему Зимний Дух, подстегиваемый недавними мыслями, — И я тоже связан с Безликим, образно выражаясь. Обо мне тоже забудешь?

Кромешник качает головой, ведет ладонью вверх по беззащитному и неприкрытому боку молоденького Духа, и ненамного отстранившись, поворачивает его голову к себе, оглядывает беглым, но заинтересованным взглядом и целует. Через несколько мгновений довольная, едва язвительная усмешка и Король вновь чуть отстраняется, смотря в серебряные глаза.

— Кровь?

Джек заворожено смотрит на Черного Духа и отстранено кивает.

— Вкусный… — не менее довольно оповещает Питч, и демонстративно проводит языком по нижней губе юного Хранителя, слизывая последние капельки крови.

— Очень вкусный… Иди сюда. — облизнувшись, почти приказывает Кромешник и, перехватывая Фроста поудобнее, утягивает на себя. Джек улыбается, разворачивается полностью и не стесняясь, опрокидывает своего Короля на шкуры, забираясь на него всем телом и запуская пальцы в черные волосы.

— Знал бы что тебе так понравится моя кровь… — в перерывах между поцелуями, прерывисто выговаривает Фрост. — Может будешь меня царапать специально? Так, слегка, но до крови… Чтобы после слизывать её?..

У мальчишки горят глаза и он с наглой улыбкой смотрит напрямую, нисколечко не стесняясь своего не совсем нормального предложения. Но Бугимен только задумчиво оглядывает его, медленно качает головой, и прижимает к себе Снежного Духа покрепче.

— Я не собираюсь тебе причинять боль, маленький Снежный. Ни за что не причиню, и другим никогда не позволю больше.

У Джека перехватывает дыхание от этих слов, и он кажись на целую минуту замирает, по крайней мере в собственном измерении, это ему кажется больше нескольких секунд.

— Потому что я ценен из-за силы? — полушепотом переспрашивает, и не может поверить в услышанное Джек.

— Потому что ты мой, личный и неприкосновенный Дух Снегов. — Король Кошмаров с удовольствием любуется реакцией на лице паренька и перехватив его, переворачивает, подминая под себя, а сам теперь нависает сверху. — Никому тебя больше не отдам.

Фрост шокировано, стараясь скрыть радость, смотрит в горящие золотом глаза и хочет что-то сказать, но его прерывают долгим и медленным поцелуем. Становится настолько плевать на внешний мир. Опять. Они опять забываются и всё внимание переключено на друг друга, даже если их ждет через несколько часов незабываемая и смертельно опасная заварушка, сейчас же, они вырывают куски времени лишь для себя. Потому что так хочется, потому что так нравится, потому что просто не могут позволить внешним проблемам вытащить их из персональной, только их личной, Вселенной. Первым, всё же, отстраняется Фрост. Он мягко надавливает на плечи своего Короля и со смешинками во взгляде осматривает немного злого Питча.