«Добро должно быть с кулаками…» — в очередной раз подумал Николас и решил, что поступает правильно, равно, как и не сомневался в мудрости Луноликого.

— Итак?.. — дернув ухом, Кролик уселся на ближайшее кресло, что стояло напротив Северянина, и стал внимательно смотреть на Хранителя Рождества. — Что ты еще хотел нам сказать?

— План несколько доработался, — серьезным тоном, в котором не слышно ни единой ноты доброты и мягкости, проговаривает Санта, отпивая из граненого бокала янтарного цвета жидкость.

— И всё же, Луноликий разрешил участие Кромешника в этой войне? Я правильно понимаю зачем? — осведомился знаками Сэнди, превращая свой бокал и его содержимое в лимонный безалкогольный коктейль.

— Правильно, Сэнди. Правильно.

— А что на счет Джека? Мальчишка до сих пор непослушный… — фыркает Банни.

Северянин смотрит на Хранителя Надежды и уходит в размышления о Ледяном Духе. По сути, для них Джек сильный козырь в рукаве, и его участие нужно, но вот… его характер почти всё испортил при первой войне, и неизвестно, если всё пойдет гладко в этот раз, как он отреагирует после, да и в принципе… Где гарантия, что не устроит допрос после финальной части войны? Он ведь справедливый, слишком наивный, и уже из-за всей этой ситуации не слишком доверяет Хранителям. Николас заметил это еще давно. Но он не знал, насколько молодой Дух отстранился от них.

— Его всё ещё можно использовать, — для уверенности, возможно личной, кивнул головой Санта, задумчиво поворачивая голову и смотря на огонь в камине. — С его силой и потенциалом мы легко сможем выиграть. И не забывай, если до этого основная роль предназначалась Джеку, то теперь…

— Ясно, можешь не продолжать, я тебя прекрасно понял, — хмыкает Кролик, — Только скажи мне, что Луноликий сказал о Джеке? Ведь после уничтожения Безликого, мальчишка может потребовать объяснений, и говорить в этот-то раз придется.

— Он наивен, мой друг. В противном случае, пригрозим, что его злость и неверные подозрения могут сказаться на его силе, а это повлечет к тому, что после восстановления веры, дети не смогут его видеть. А Джек… он слишком любит детей, и он слишком дорожит своей видимостью и значимостью, как Хранитель.

— Здесь я соглашусь с Николасом! — кивает головой Песочник и выстраивает новые знаки над головой, — К тому же, у меня для вас замечательная новость! Моя армия готова! Пришлось собирать силы, но теперь в заключительной части, если взбунтуются его черные существа, я смогу их вновь обратить и подавить. Подвоха ждать не от куда.

Кролик расслабленно улыбнулся, а Санта удовлетворительно кивнул и откинулся на спинку кресла, облегченно выдыхая. У них всё складывалось удачно. Туф они не скажут об этом плане. Всё будет выглядеть, как чистая и искренняя инициатива бороться с врагом совместными силами. Джек слишком часто исчезает из поля видимости, и проводит время не пойми где, и не пойми как. Накладок быть не должно, но даже если будут, то после основного действия и уничтожения Духа Пустоты. Хранитель Рождества осмотрел присутствующих, сожалея, что о самой последней поправке друзьям, пока что, говорить нельзя. Даже им. Это должны знать только трое…

— Кстати, — вспоминает Банни и переводит взгляд на Северянина, — Что там с этим следящим шариком, который ты всучил Фросту?

— Он его потерял. Видимо шарик упал в океан или куда-то в ледники. Сигнал оборвался быстро, но думаю это всё из-за бешеных полетов юного Духа. Ничего, прилетит к нам, я новый ему дам, только этот он уже потерять не сможет.

— Разумно, — кивает Кролик и тоже откидывается на высокую спинку кресла.

Они так и сидят, в тишине залы, каждый постепенно начинает углубляться в свои мысли. Вскоре Хранитель Снов засыпает, а Кролик вовсе не обращает внимания на друзей, мысленно подготавливаясь к своему празднику и подсчитывая сколько еще осталось покрасить яиц. Один Хранитель Рождества угрюмо смотрит на огонь и думает о предстоящей бойне, что начнется сразу же после Пасхи. Их выбор и их война не будет простой, но как и всегда, Николас надеется на их сплоченность и благое расположение Луноликого.

А вдали от Северного Полюса, нещадно замораживая и поливая древний лес, шел первый весенний ливень. Яркие вспышки молний и отрывистый хлещущий ветер заставлял зверей содрогаться в своих убежищах, а вековые деревья сгибаться под натиском стихии. Но, к счастью, глубоко под землей никому из обитателей не было особого дела до капризной погоды наверху.

Два Духа, решившие устроить себе выходные, по случаю временного избавления от Безликого, удобно расположились на полу возле камина. Соткав предварительно из тьмы два удобных кресла, и то ради того, чтоб было на что опираться, и множество черных пледов, для комфортного расположения пусть и на теневом, но всё же жестком полу.

Дух Холода, такой же озорной и улыбающийся как всегда. Он весь морозный и с новыми узорами на синей толстовке, сейчас легко шутил по поводу заморозки Лабиринта к следующему году, и прислонившись к удобному креслу, с довольной улыбкой строил свои планы. А Черный Дух тонко поправлял эти самые планы, сидящий совсем рядом с парнишкой, в расстегнутой наполовину черно-теневой рубашке и брюках, и всё это под теми же уговорами Снежного, задумчиво наблюдал за языками пламени горевшего камина, и периодически подстегивал юного Хранителя.

Наверху вспыхнула еще одна смертоносная молния и прогремел гром, а внизу молодой Дух Мороза весело рассмеялся, прислоняясь к мягкой обивке кресла и посматривая на Короля Кошмаров, благодаря которому и создался этакий уютный произвол.

— Мне не стоило этого делать… — наигранно недовольно осматривает творившийся теплый бардак Кромешник, впрочем, против развеселившегося Джека не имеет ничего против.

— Ну почему нет-то? — весело возмущается Джек, — Смотри, как здорово получилось! Так, а теперь… Черт, сейчас что-нибудь... потеплее бы, вкусненькое, горячительное.

Король только недоверчиво оглядывает мальчишку. Наверху, даже под таким слоем земли и непробиваемых плит камня, слышится раскатистый гром. А Питч думает, что тяга Снежного Духа ко всему теплому определенно его заслуга, но всё же, палку перегибать не стоит.

— Это была вторая бутылка, Джек. Коллекционная, последняя в своем виде, — с упреком напоминает Бугимен, понимая в какую сторону клонит веселый мальчишка, с которым они пол часа назад распили коллекционное вино, вытащенное так удачно тенями из английского подвала Королевских особ.

Последние дни были настолько угнетающими и тяжелыми, что последние сутки, оказавшись в относительном спокойствии и без особых проблем, оба решили просто и лениво позволить себе отдохнуть. От всего и от всех. Хранители отдыхали у себя и строили неизвестные планы, которые всё больше не нравились Кромешнику, но он не рассказывал об этом молоденькому Духу Зимы. Пока пугать парнишку не хотелось. Безликий вопил и разрывал свой каменно-теневой саркофаг изнутри, но пока вырваться не мог, ровно, как и создать себе помощников. Вера была слаба на земле и духа Пасхи совершенно не чувствовалось, но всё же, некоторые дети всё еще ждали праздников и верили в Хранителей. Люди же начали устраивать мелкие войны, но как и всегда желая захватить новые территории и скидывая вину друг на друга. Мир балансировал, хоть и баланс этот был теперь хрупкий и тонкий.

Постукивая черными когтями по-стеклянному бокалу с красным вином, Король Кошмаров всё глубже задумывается о роли Снежного в игре Луноликого, о том, насколько будет опасно отпускать мальчишку на последнюю резню, и что ещё могут для него придумать совсем завравшиеся и ожесточившиеся Хранители. Он же молоденький, импульсивный, сначала делает, а потом уже думает, что из этого получилось. Мальчишку почти насильно и манипуляциями, о которых он никогда бы и не догадался, втянули во многотысячелетнее противостояние, а он думал что всё так просто.

«А сейчас сидит здесь, такой растрепанный, довольный и улыбается, совершенно забыв, что может случиться через несколько дней…» — задумчиво шепчет подсознание и Кромешник полностью согласен. Всё так и есть. И если ему понятна ненависть и травля со стороны Хранителей, естественно с подачи серебряного недруга, на самого себя, вот уже как много-много веков. Но непонятно, зачем из Джека делать нужную шахматную фигуру. Он ведь простой и добрый. Порой такой наивный и маленький…