— Спасибо тебе… — после некоторого молчания, искренне благодарит Туоф. Она не знает почему так сложилось, лишь строит догадки, но то, что Джека защитил и спас именно этот Дух, отчего-то радует старшую Хранительницу.
— Ничего сложного я не делал, — более пренебрежительно отвечает Кромешник, утаивая на самом деле, насколько было сложно и опасно вмешивать в белые энергии свою тьму и лечить несносного мальчишку. Он легко скидывает дымку воспоминаний и с прищуром внимательно осматривает Зубную Фею. — Лучше ответь, по какой причине ты не сообщила остальным правду? Утаила от самых… так сказать, близких, м?
Туф невесело улыбается и, практически успокоившись и не опасаясь Короля Кошмаров, отходит чуть дальше, стараясь подумать и правильно сформулировать ответ. Ей будет нелегко признаваться в чужом присутствии, тем более говорить это тому, кто чуть не уничтожил все воспоминания детей и не убил её помощниц, но сказать она должна.
— Понимаешь… — с тяжелым вздохом начинает она, — Я давно знаю, что Джек работает с тобой, еще во время Рождества заподозрила, а уж после твоего появления у Николаса была точно уверена. И знаешь, Джек, не такой глупый и ветреный, каким его считают все остальные. Он вправе сам решать. А раз решил, значит того стоило. Да и к тому же, пока этот мальчик не почувствует себя в безопасности и не доверится, он ни за что не будет работать в паре. Вот и беспокоиться не было смысла… Да и думаю, и ты сам изменился за эти пять лет. А что же касается остальных Хранителей… Я не хочу, чтоб они знали то, что им не положено знать. Хотел бы Джек — рассказал бы давно, но он отмалчивается, значит, не доверяет и сомневается. Я его хочу поддержать. Ибо сама в последнее время не понимаю, что происходит с остальными и как мне доверять им.
Туф закончила и замолчала, в зале повисла небольшая пауза. Черный Дух смотрел на Фею изучающее, заодно незаметно для Хранительницы проверяя её страхи и выискивая нестыковки. Но всё, что она говорила, было правдой.
«Хоть кто-то из них адекватный…» — с чувством явного облегчения подумал Бугимен, отпуская диких Кошмаров и приглядываясь к той, которая возможно в будущем сможет подготовить или смягчить остальных, если Джек всё же захочет рассказать о своем переходе.
— Отчего же остальные перестали доверять тебе все тайны? Разве ты не из первых Хранителей? — скептически осмотрев Туф, заинтересованно спросил Кромешник. А Фея только неуверенно улыбнулась и пожала плечами, отводя взгляд.
— Я не знаю, что случилось. Они как трое воинов… Словно у нас ещё те — древние времена. Не прислушиваются ко мне, не советуются, а в последнее время Северянин и вовсе перестал делиться секретами. А в особенности тем, что говорит ему Луноликий.
— Он с ним до сих пор говорит?
— Почти каждое полнолуние… Но мне кажется, что при такой войне гораздо чаще. И единственное, что я поняла, планы не сообщаются ни мне, ни тем более Джеку.
«Еще одна интрижка, и как всегда в разгар новой заварушки. Просто прекрасно! Еще и Джека, судя по всему, приплетет!» — Кромешник недовольно фыркает, разозлено думая, как же похлеще в будущем достать Луноликого. Если этот Дух вмешивается, а к тому же, не оповещает всех Хранителей, в конце концов те, кого вниманием обходят стороной, становятся либо виноватыми, либо наживкой… В любом случае — жертвы.
А допускать, чтобы из-за мутных планов луноликой сволочи Джек становился жертвой, Королю вовсе не хотелось. Кто угодно, но только не этот Снежный мальчишка. Кромешник недовольно оглядывает залу, и поняв что больше беседовать ему с Феей не о чем, приказывает теням растворяться.
— Я так понимаю — это всё, что ты можешь мне рассказать. Надеюсь, больше не придется заявляться к тебе. И надеюсь, этот разговор останется в тайне, Зубная Фея, — ровно произносит Черный Дух и кивнув Хранительнице, исчезает из её дворца вместе со всей тьмой.
Он появился на обломке старого утеса, черного и острого. Далеко от населенных пунктов, глубоко в острой местности скал и режущих камней. Это место на одном из островов в индийском океане еще не облюбовано ни одним человеком. И даже, если бы люди добрались сюда… слишком быстро убрались восвояси.
Полностью колючий, покрытый скалами и острыми камнями, остров не располагал к обитанию здесь людей. Пронизывающий влажный ветер с океана обдувал возвышающиеся белые скалы, которые с востока были покрыты слоем соленой морской извести. А внутри остров наоборот — казался черным из-за «чащи» острых камней, которые, как исполинские деревья, возвышались ввысь. И всё из-за того же ветра, который веками и тысячелетиями обтачивал скалы, и они действительно теперь походили на каменные заросли, в которых можно было заблудиться.
Это холодное дремучее место было не случайно выбрано Кромешником. Здесь скапливалась древняя тьма — острая, кровожадная, захватывающая любого, кто посмеет ступить на её территорию. Она даже не подчинялась Королю Кошмаров.
— Раньше точно не подчинялась… — презрительно осмотрев бездонное черное ущелье, довольно проговорил Бугимен.
С его новыми силами можно было постараться и, уже наверное в сотый раз за последние пять веков, попробовать обуздать эту силу — эту тьму, и создать самую сильнейшую теневую армию, которую он еще ни разу не выводил на битву. Питч хищно ухмыльнулся, когда черные жгуты древней тьмы потянулись к нему из бездны ущелья, пока не предпринимая попыток ужалить или атаковать прямо.
Ему нужна сила превосходящая весь резерв, что водится в подземельях и еще в пяти точках на карте этого мира. И пусть прозрачная нежить окажется намного слабей, чем в прошлый раз, пусть он переборщит, но зато точно будет уверен в победе. Ведь теперь стоило бороться за победу, и не за то, что в будущем будет власть и уничтожение Хранителей… Будет кое-что посущественней и личное, принадлежащее только ему.
«Точнее кто-то…»
Пустота всё равно сильная, и даже с учетом её новой слабости в виде разрастающихся страхов. И даже если они предотвратят новое уничтожение других Духов, Безликого недооценивать нельзя. Особенно его подлость и низость подкрадываться из-за спины.
Кромешник разозлено шикнул на клубившуюся под ногами тьму, которая перетекала теперь большими урывками на тот пласт на котором он стоял. Одно движение рукой, и Король Кошмаров с победоносным взглядом наблюдает, как эта неукротимая сущность начинает выполнять его команды, перетекая сгустками под ноги и теперь начиная медленно, но верно подчиняться.
Здесь достаточно древняя тьма, очень древняя и сильная, и тени аналогичные по силе. Несколько таких Бугимен специально отделяет от общей массы, самые чернильные и полностью принявшие его. Из них можно сделать идеальное оружие по чертежам или сковать такие стрелы, что даже прячущееся сердце Безликого они найдут и проткнут, но Питч специально их отделил, чтобы в будущем отдать Фросту. Его тени тоже неплохи, но дополнить новыми, более совершенными и древними будет более правильно. А заодно, в случае новой атаки, они полностью смогут сдержать любой удар от острого оружия Пустоты.
Остальная же тьма, которой на острове не счесть, неохотно начинает принимать нового хозяина, затмевая серый камень и все ближайшие острые скалы, отчего они становятся матово-черными полностью. Этой армии вполне хватит, но специально перетаскивать древнейшую тьму в свой дом Король не спешит, лишь медленно, но верно изменяет её структуру, готовя к будущей бойне, и подчиняет всю остальную на острове себе полностью.
Когда проходит несколько часов, а вся клубившаяся чернь острова покорно слушается теперь уже точно своего черного хозяина, Бугимен удовлетворенно осматривает лично его остров и новую армию. Затрат из этих резервов будет минимален, ведь концентрат силы у этой черной силы велик, и поражение цели, не важно куда, будет приравнивать к её мгновенному уничтожению.
Он потратил много сил, но оно того стоило, даже несмотря что он рисковал, не зная подчинится ли вся тьма ему. Однако, удача в эту ночь на стороне Короля, и он лишь захватывает небольшое количество тьмы с собой, формируя её в черный длинный плащ. Когда он покидает остров, то тени по-новому приказу застилают подножия скал и черные ущелья, становясь уплотненным покрытием камня, равным по твердости. И никто, кроме самого Черного Духа не сможет приручить теперь эту тьму или «размягчить» её, превращая вновь в бархатно-клубящийся ковер.
