Даже в худшие для нее времена Византия обладала на Востоке прекрасной репутацией. Она была преемницей Римской империи с ее тысячелетней историей, а византийский император считался общепризнанным лидером христиан, с какой бы неприязнью его собратья ни относились к его политике или даже к жадности. Константинополь с его многочисленными и постоянно занятыми жителями, его богатством и внушительными оборонительными сооружениями производил на современников, живших по всему средневековому миру, неизгладимое впечатление. Войско империи было оснащено намного лучше, чем другие армии того времени. На протяжении долгого времени византийская монета считалась единственной твердой валютой. При обмене валют использовался иперпир, который нередко называют безантом, золотой солид, ценность которого установил Константин Великий. Византии было суждено играть ведущую роль в политических событиях на Востоке на протяжении почти целого грядущего столетия, но в реальности ее успехи были обусловлены скорее выдающимися качествами государственных деятелей и престижем, обусловленным ее связью с Римской империей, чем силой.

Вторжения турок практически уничтожили социальную организацию и экономику Анатолии, откуда в прежние времена империя получала значительную часть солдат и продуктов питания, и, хотя шанс вернуть территорию у Византии был, восстановление прежней структуры общества не представлялось возможным. Теперь войско состояло почти исключительно из наемников, а значит, его содержание требовало больших финансовых затрат и на него нельзя было положиться. Наемников тюркского происхождения, таких как печенеги, можно было спокойно использовать в боях против франков или славян, но неизвестно было, как они себя поведут при столкновении с турками в Азии. Франкские наемники не желали сражаться со своими сородичами. В начале своего правления Алексею даже пришлось обратиться за помощью к венецианцам и предоставить им торговые привилегии, причинившие ущерб его собственным подданным. Такие же привилегии впоследствии были предоставлены другим приморским городам – Генуе и Пизе. Вследствие этого доходы от византийской торговли оказались в руках иноземцев. Чуть позже, нуждаясь в живых деньгах, Алексей пошел на порчу монеты, повелев чеканить золотую монету прежнего веса, но с меньшим содержанием золота. В итоге доверие к безанту стало падать, и партнеры Византии вскоре потребовали, чтобы с ними расплачивались «михаилами», монетами, отчеканенными в правление Михаила VII, последними из тех, в ценности которых ни у кого не было сомнений.

В первую очередь императора беспокоило благосостояние Византии. Он с одобрением отнесся к Первому крестовому походу и готов был сотрудничать с его предводителями. Но амбиции Боэмунда и предательство, совершенное им при захвате Антиохии, шокировали и разозлили Алексея. Его охватило желание вернуть Антиохию и захватить контроль над дорогами, которые вели в этот город через Малую Азию. Когда крестоносцы двинулись дальше на юг, в Палестину, он перестал помогать им. На протяжении всего предшествовавшего этому столетия византийцы традиционно придерживались политики сотрудничества с правившими в Египте Фатимидами в борьбе против Аббасидов-суннитов и турок. Можно утверждать, что, не считая сумасшедшего халифа Хакима, Фатимиды очень терпимо относились к восточным христианам. Следовательно, у Алексея не было оснований для того, чтобы полагать, будто франки окажутся для них более подходящими правителями. Поэтому, когда крестоносцы двинулись на Иерусалим, он увел свои войска. Однако в то же время, являясь покровителем православия, он не мог остаться безразличным к судьбе Иерусалима. Император решил: если франкское королевство выдержит испытание временем, то он сделает все возможное, чтобы оно было признано. Он готов был сделать для франков, оставшихся в Палестине, несколько жестов доброй воли, но свою помощь собирался свести к открытию дорог Малой Азии. В отношении к поселившимся в Антиохии норманнам Алексей испытывал лишь враждебность и мог стать для них опасным противником. Очевидно, он не стремился вернуть Эдессу. Возможно, император понимал, что появившееся там франкское княжество способно оградить его владения от мусульман.

Новым фактором, который начал оказывать влияние на политику ближневосточных государств, стало вмешательство в нее итальянских городов. Сначала их жители постеснялись принять участие в крестовом походе, но затем поняли, что он способен принести им выгоду. Затем Пиза, Венеция и Генуя отправили на Ближний Восток свои корабли, пообещав крестоносцам помощь в обмен на торговую площадь в каждом захваченном городе. Рыцари с удовольствием приняли это предложение, так как оно сулило возможность получить поддержку с моря, позволявшую крестоносцам захватить прибрежные мусульманские города. Кроме того, благодаря итальянским кораблям для крестоносцев открывались более быстрые и безопасные пути сообщения с Западной Европой, чем долгая дорога по суше. Но из-за привилегий, которые итальянцы потребовали и получили, правители франкских государств лишались значительной части потенциальных доходов.

Сложность международной обстановки не давала королю Балдуину почву для оптимизма. Его союзники действовали вяло или оказывались ненасытными, да и руководствовались они в первую очередь собственными интересами. Разобщенность врагов была ему выгодна, но он, возможно, понимал: если мусульмане сумеют найти предводителя, способного объединить их всех, шансы на выживание франкских государств, появившихся на Ближнем Востоке, будут невелики. Между тем сам он оказался в обществе крайне немногочисленных сторонников в местности со смертоносным климатом, которая на протяжении столетий служила полем боя для различных народов. Поэтому, узнав, что на Западе готовится новый крестовый поход, Балдуин стал ждать его с нетерпением.

Новость о том, что христиане сумели отвоевать Иерусалим, достигла Западной Европы летом 1099 г. и встречена была с энтузиазмом и радостью. Авторы хроник повсеместно откладывали повествование о местных событиях, чтобы увековечить рассказ о величайшем проявлении божественной милости. Однако сам папа Урбан к тому моменту уже умер и не узнал об успехе крестоносцев, но его друзья и помощники среди служителей церкви возносили хвалы Господу за успех вдохновленного папой предприятия. На протяжении последовавшей за этим зимы многие предводители крестоносцев вернулись домой в сопровождении своих солдат. Как и все остальные вояки, вновь оказавшиеся дома, крестоносцы, без сомнения, преувеличивали тяготы, с которыми им пришлось столкнуться во время путешествия, и великолепие земель, где они оказались. Конечно же, помимо всего прочего, они, по воле Небес, совершили множество чудес. Однако все они в один голос говорили, что для доведения божественного замысла до конца на Востоке требуются солдаты и поселенцы и что искателей приключений там ждут богатство и обширные владения. Они призывали совершить новый крестовый поход, получивший благословение и от служителей церкви.

В новый поход крестоносцы могли отправиться не раньше начала осени 1100 г. Зима не подходила для путешествий, да и урожай нужно было собрать. Все же в сентябре 1100 г. из Италии в сторону Востока выдвинулись участники Ломбардского крестового похода во главе с выдающимся ломбардцем архиепископом Миланским Ансельмом Бовизским. Его сопровождали графы Альберто де Бьяндрате и Гиберт Пармский. Во время Первого крестового похода ломбардцы не сыграли какой-либо значимой роли. Многие из них отправились на Восток в первые месяцы после его начала, присоединились к Петру Пустыннику и с помощью интриг с его германскими последователями, направленными против франков, способствовали крушению его похода. Выжившие впоследствии поступили на службу к Боэмунду. Соответственно, из всех предводителей крестового похода именно последний пользовался наибольшим уважением в Ломбардии.