– Ты смотри, смотри, это сам Анику. Какой же он красивый, Шах. Ты не туда смотришь!!! Ты что, с дуба рухнул? Ты куда? Это мое любимое место!!! Нет!!! – меня тянет в другую сторону мой друг и брат, увидев новую красотку и, как обычно, потеряв голову.

Проталкиваюсь через огромную толпу восхищенных смелостью и красотой Анику, Великого воина нашей страны. Сам император присвоил ему это звание, и к нему в народе стали обращаться не иначе как Великий. Мы, студенты двоечники, с ужасом и восхищением взирали на того, кто смог выстоять в Великой битве против Рании. Только там учат магов, и только там самые лучшие и умные политики. Но не все так считали, как мы. Я и так смирился с тем, что я неудачник. Во мне ни магии, ни воинских достоинств. Да и группа не блещет ни умом, ни какой-либо удалью. Обычная группа неудачников.

Сейчас нам с братом по восемнадцать лет, и мы оба ждем лишь окончания учёбы, чтобы вступить в права наследования поместий нашего отца. Он – обычный торговец. Но у него есть хорошие пастбища, а также сплоченный коллектив подчиненных, которые его любят и уважают за правду и умение делиться. На нём очень много налогов, что берет наше государство. Некоторые, имея то же самое, уже давным-давно разорились и теперь с гневными репликами выступали на Совете, пристыжая нашего отца, что он, де, обманывает народ и держит их рабами. Но, честно скажу, рабов у нас нет и не было. Люди одеты и сыты. И, мало того, работают с удовольствием и не ропщут, что им мало платят. Что такое ответственность, я понял, когда люди и в свои выходные приходили доделывать свои недоработки. Отец никогда никого не укорял и не применял насилие. Я видел, как он с сожалением провожает на пенсию человека, который отработал у нас много лет. Также видел, что отец их не оставляет без денег, помимо обязательных пенсий, что он им выплачивал. И к нам попасть на работу было очень сложно.

Мне нравились цифры, и я мечтал стать таким же, как и отец, а вот мой брат не горел желанием вообще чем-то заниматься. Ему нравились женщины. Они, словно мед, манили его, и он порой по нескольку часов мог стоять под окнами одной из красоток, чтобы она одарила его своим вниманием и подарила взгляд, полный нежности или загадки.

Рантий уже остановился у столба, к которому очередная любовница Анику привязывала свою гнедую. Вот Рантий мечтал о карьере Анику. Он хотел быть великим воином, но стеснялся показать себя. Зато дома у него были всевозможные мечи и груши для битья. Его учитель был очень опытным и учил не только Рантия, но и многих охранников и воинов при дворе. А еще Ран, как бы это смешно ни звучало, мечтал жить в Рании. Там не было военных академий, но там были самые красивые девушки, как он считал. Мне же было абсолютно плевать на это. Я познавал психологию отношений и бился сейчас на самом низком уровне, получая очередные двойки по этим предметам, не говоря уже о магии и целительстве. А уж о физической подготовке и подавно. Я был посмешищем в группе, и лишь сила моего брата ставила на место всех тех, кто хотел меня поунижать. Если бы не он, я бы давно ушел отсюда, но учиться здесь – значит иметь привилегии при дворце. Император лично подписывал грамоты нашей школы. Это было единственное учреждение, воспитанники которого, окончив его, гарантированно поступят потом на государственную службу.

Наша страна находилась у моря, но такое расположение было скорее минусом. Торговые отношения, конечно, налаживались у нас с другими странами, но вот землю приходилось удобрять по нескольку раз за год, чтобы мы могли получить хоть какой-то урожай. Раньше наша земля давала очень даже обильные урожаи, а сейчас это было словно насмешкой над прошлым. Мы едва-едва могли себе позволить отложить на черный день. Урожая хватало лишь на то, чтобы прокормить всю ту ораву, что работала на нас не покладая рук. Отец чаще стал хворать, целители, кажется, поселились в нашем огромном замке. А еще у него появилась новая любовница, и она была беременна. Я не осуждаю его или ее, но верить ей не было ни какого желания. Она была ослепительно красива, и у неё было очень много претендентов на ухаживания, и причем, с позволения Императора. Она была из очень приличной семьи, но каким образом наш отец привлек ее внимание – не было для нас секретом. У отца были деньги и положение в обществе, ну и плюс к этому, наследные титулы, ведущие свое начало чуть ли не с самого появления этой страны. В нашей родословной было много воинов, что отличились при битвах с Ашанией. Оттуда были огромные мужчины, что не выпускали своих жен вообще никуда, да и не только жен. Ни одну девушку, женщину или старуху эта страна не показывала чужим. Зато там было развито многоженство и, как я подозреваю, работали там тоже женщины, потому что сами мужчины вели торговлю, но и это у них получалось очень плохо, потому что они предпочитали битвы и захват пленников. Они занимались пиратством и мародёрством и в наших землях.

Ашанцев боялись и не уважали, хотя некоторые были и на нашей стороне. Но все боялись самого страшного – оказаться у них в плену. Они не выпускали того, кто им не нравился или нравился. С ними старались не связываться. Выкуп они не брали, а лишь мстили и убивали тех, кто шел против них. И вот сейчас, увидев в свите Аники ашанца, я в страхе отвел взгляд. Он продолжал смотреть на меня с каким-то непонятным оттенком восхищения или удивления. Он переводил взгляд то на моего брата, то на меня, и вдруг он тронул за рукав Анику, и тот тотчас обернулся к нему с вопросом. Я с ужасом посмотрел в глаза Анику, когда он проследил за рукой ашанца, что указывала на меня. Анику, удивленно посмотрев на меня, так и застыл на некоторое время и затем, чуть улыбнувшись уголками губ, кивнул вежливо. Пришлось также вежливо кивнуть в ответ. Затем я что есть мочи потянул брата за собой, не слушая его восторженных воплей о красоте очередной шлюхи двора. Мои взъерошенные волосы и испуганный вид заставляли всех расступаться перед нами, и мы наконец-то выскочили из этой галдящей толпы. Я обернулся, всем сердцем желая, чтобы этот ашанец не смотрел на нас, но, встретившись с ним взглядом, я остолбенел. Он смотрел на меня дерзко, с вызовом. Ашанцы вообще отличаются смуглостью, крупностью тела, а еще говорят, что рядом с ними вообще нельзя подавать голоса, они считают это оскорблением и мстят потом долго или тут же могут наказать. Спина Анику уже терялась в толпе, а ашанец все смотрел на меня, кривя свои тонкие губы.

– Шах!!! Проснись!!! Брат!!!

Открываю глаза и в страхе смотрю на руку брата, что он положил мне на грудь.

– Ты кричал. Что с тобой? – он напряжено смотрит на меня в сумраке комнаты.

Вытираю пот со лба и шепчу хриплым от сна голосом:

– Мне снилось, что меня протыкают огромным мечом. Этот ашанец из головы не идет.

Брат резко выговаривает:

– Тот праздник в честь Аники был неделю назад. Времени прошло, хоть отбавляй, а ты до сих пор кричишь во сне. Успокойся уже.

Киваю и с вымученной улыбкой прошу:

– Ну прости, завтра у тебя экзамен по мечам. Я так волнуюсь за тебя. Ты решился наконец-то показать, что умеешь пользоваться мечом. Группа будет в шоке.

Он расслабленно выдохнул и мечтательно закатил глаза.

– Представляю лицо нашего учителя Гура. Оно вытянется, и он просипит в нос…

Мы хором сказали:

– Вы есть удивлять меня, господина!!!

Мы засмеялись оба в голос, пародируя нашего ненавистного учителя. Он был для нас просто демоном. Конечно, он был хорошим, наверное, учителем, но из нашей группы вообще никто не интересовался оружием. Но мой брат каждый день приходил в зал и там до седьмого пота тренировал себя. Никто не знал об этом, и мы никому не говорили. Для шестнадцати лет он был очень развит. А я выглядел рядом с ним чуть ли не девушкой.