— Насколько глубоко может пасть?

— Зависит от мотивации. Мститель или душевнобольной останется мелким демоном, поселится на верхних этажах бездны, а может, даже вообще в нашу мясорубку не попадёт. Станет себе мелким духом-пакостником, на котором только студентов-демонологов обучать, больше ни на что не пригодится. А вот если человек действует, искренне исходя из благих намерений — тут поле для игры куда шире. Может статься, Душехват по сравнению с ним ещё милым покажется.

Папаша Талины скривился. Он прекрасно понимал, о чём я толкую.

— И впрямь удивительнейшее местечко этот Институт. Пожалуй, младшенькую я сюда отправлять остерегусь.

— Разумная идея, — с серьёзным видом покивала я. — Но вернёмся к нашим Душехватам и их противникам. Я вот тут подумала… в общем, есть ещё вариант.

Экье Рамир саркастически вскинул бровь:

— Такой же неприятный, как стихийный демонолог?

— Чуть-чуть понеприятней. Я говорю об одержимом.

Теперь пришла пора поразмышлять папаше Талины. Он этим делом, впрочем, занимался недолго — обычное дело для людей его профессии. Если бы каждый демонолог думал на пару минут дольше, демонов бы в мире стало значительно меньше. Так что просто замечательно, что мыслительная деятельность у этих ребят не на высоте.

— Насколько я помню, демон управляет одержимым, — наконец соизволил изречь экье Рамир. Да уж… Я понимала, что имперское образование оставляет желать лучшего, один Институт благородных девиц чего стоил, но чтобы вот так явно не знать того, о чём во времена моего человеческого существования было известно каждому ребёнку? Куда катится мир!

С другой стороны, мир прикатился к таким чудовищам, как возродивший меня некромант. В общем, где-то убыло, где-то прибыло…

Тяжко вздохнув, я пустилась в объяснения:

— Демон управляет одержимым, если узнает о его существовании.

Судя по расширившимся глазам экье Рамира, я сейчас ляпнула какую-то ересь. Или сообщила о тайном знании, известном лишь группке посвящённых. Ну хоть не перебил — и то ладно.

— Тут у нас с вами небольшая путаница в терминологии, экье папенька. Вы называете одержимыми тех, кем демон уже, по сути, овладел.

— А ты как таких называешь? — вот, всё-таки не выдержал, перебил. Что я там говорила об умственных способностях демонологов?

— Едой, — отрезала я. — Еду едят, а одержимые — одержимы, что тут неясного?

Судя по выражению лица экье Рамира, неясно ему было всё, включая собственное имя. Я в открытую ухмыльнулась — по моему опыту, это помогало демонологам овладеть собой. Одно из первых демонических правил: хочешь жить — прекрати ржать над тем, кто на тебя охотится. Но иногда так трудно удержаться! Их, наверное, специально натаскивают выглядеть полными придурками, чтобы наивные демоны купились и подпустили поближе.

Бедные, бедные наивные демоны. И разнесчастная я — мало того, что Душехвата подрядили ловить, так ещё и лекции всяким там ушедшим на покой охотникам читай! А я в преподаватели, между прочим, не нанималась.

В воображении тут же возникло непередаваемое зрелище — полный класс небритых и уставших демонологов, увешанных оружием и облачённых в форменные платья институток. Демонологи сидели за партами и прилежно конспектировали мои пространные рассуждения, а я не знала, ужасаться мне или наслаждаться. Печально вздохнув, я вынырнула из грёз в реальность и продолжила объяснять:

— Одержимый чувствует, что предмет его одержимости — в данном случае демон — находится где-то рядом. Он не может не думать о демоне, ищет с ним встреч, мечтает о нём. Но есть две маленьких закавыки: во-первых, одержимый понятия не имеет, что одержим, причём именно демоном, а не хорошенькой девицей, к примеру. А во-вторых, демон о том, что им одержимы, тоже не имеет ни малейшего понятия. В седой древности об этом феномене много говорили. Так и не пришли к единому мнению о том, почему это происходит. Кто-то рассуждал о специфическом аромате, кто-то о сходстве ауры (чушь полнейшая!), ещё, помнится, пытались проследить родственные связи… Много теорий было, ни одна не подтвердилась полностью. И да, разумеется, обратные случаи тоже бывают, причём довольно часто: демон внезапно чувствует, что ни жить, ни есть, ни спать не может без конкретного человека. Как правило, всё заканчивается плохо. Для человека, я имею в виду. Демон впоследствии погорюет немного, но переживёт.

Экье Рамира явно передёрнуло. Я, словно не заметив, продолжала:

— В древности одержимыми называли демонологов, — полюбовавшись вытянутой физиономией собеседника, я дополнила: — И некромантов. Но потом перестали, потому как не каждый демонолог влюблён в своего демона.

— А что будет, если демон… узнает? — экье Рамир усилием воли вернулся к реальности. Я пожала плечами:

— Паршиво будет. Полная власть над одержимым, всё как описано в вашем учебнике. Просто учебник касается высших демонов, которые могут почуять таких людей. Душехват не из высших, он если и узнает, то случайно… ну или попробует захватить это тело и внезапно что-то пойдёт не так.

— Что? Что может пойти не так?

— А вот этого, — я вновь не удержалась и ухмыльнулась прямо в ошарашенную физиономию экье Рамира, — я не знаю.

Как и следовало ожидать, демонолог моментально успокоился.

— Ну хорошо. Но что-то же ты знаешь, верно? Откуда-то тебе известно… вот это всё.

«Если, конечно, не врёшь», — непроизнесённые слова отчётливо повисли между нами. Я устало пожала плечами. Смеяться внезапно расхотелось — разве что над самой собой.

— Скажем так: я в своё время подробно изучала вопрос.

О, да. Изучала. Некоторые события в жизни… способствуют познавательному интересу. Вот только изучение это ничего мне не дало. Была ли я одержима? Был ли одержим Клинок-из-Ручья? А его девушка? Почему демоницей возродилась она, но выжила из нас двоих в итоге я? И почему именно грязь, не имеющая своего лица, но пачкающая всё, к чему прикоснётся?

Так много вопросов, а ответов я не нашла ни в бездне, ни на земле, под светом солнца. Пока ещё не нашла.

Видимо, экье Рамир что-то понял, раз не стал настаивать. Усмехнулся криво, резко кивнул:

— Хорошо. Значит, или стихийный демонолог, или… одержимый. Что-то ещё?

— Может, кролика из шляпы? У меня пока ничего нет. Он пытался завершить начатое, я его потеряла. Менее мудрый демон атаковал бы снова, этот, пожалуй, затаился бы, да только чересчур потрёпан, срочно нужно кого-нибудь выжрать. Так что он, вероятней всего, попробует с другой девчонкой. Много их тут бегает, выбрать есть из кого. Особенно учитывая предстоящее торжество дурной поэзии. Вы свою настоящую дочурку попросите туда не ходить и обожалок своих не пускать — её он тронет вряд ли, а вот если в её свите найдётся покладистая тихоня…

— А его противница будет ему мешать, — экье Рамир демонстративно не обратил внимания на упоминание своей законной дочери. Но совет, надеюсь, примет. Чем меньше на вечере ожидается народу, тем легче будет вычислить Душехвата. Я хмыкнула и вернулась к обсуждаемой теме:

— Ну да. Если его соратница-противница одержима, то может считать себя обязанной противиться демону. Здешние дурёхи выросли на историях о любви и смерти, жертвовать собой во благо родины — самое то для институтки. И пострадать есть где, и погордиться. Впрочем, если она стихийный демонолог, то будет считать то же самое.

— А если она одержимый демонолог… — на сей раз пришёл мой черёд кривиться. Да уж, правы те, кто говорит: придумай что-нибудь плохое — и найдётся тот, кто придумает худшее.

Демонологи… Как же с ними по-настоящему сложно, если они, конечно, истинные демонологи, а не мальчишки и девчонки, выдумавшие себе призвание и не понимающие, что истинное призвание выбирает тебя. И отбиться от него, наверное, можно, но я таких смельчаков встречала считанные единицы. К слову, жизнь впоследствии не сложилась ни у одного. Если ты не желаешь идти по тропе, предназначенной богами, боги делают всё, чтобы ты страдал. Впрочем, истинное призвание порой заставляет страдать точно так же, если не сильнее.