Да, для моих планов подобные изменения могли оказаться катастрофическими. Но демоны редко способны не идти на поводу у своих желаний, а сейчас я страстно и неистово жаждала сжать шею Душехвата и давить, давить, пока позвонки не хрустнут. Надеюсь, мне удастся воплотить это желание в жизнь.

Охота стала личным делом. Слишком личным, чтобы я отступилась.

На самом деле, ничего хорошего в этом не было. Чересчур опасно, чересчур хлопотно… Но управлять своими желаниями в полной мере не способны даже святые, чего уж говорить обо мне.

Опять же, Талина очень жалеет убитых девчонок. А мне жаль Талину.

— Передайте, пожалуйста, Арейласу дээ Брайдару, что нам нужно встретиться, — сказала я брату Отмичу. Тот кивнул ещё раз, на чём мы и распрощались.

Есть хотелось ужасно. А учитывая, что впереди меня ждали четыре часа занятий и пропущенный обед, неудивительно, насколько быстро я очутилась в столовой. Как следует набить желудок не успела, но несколько ложек мерзопакостной каши в рот отправила, а ещё сумела спрятать в рукав кусок хлеба с сыром. По крайней мере, будет, что перехватить, пока осматриваю спальню.

— Не смотри на меня так, — тихо сказала я Лоисе, когда мы торопились на первый урок. — У меня обет. Раз в неделю я остаюсь в храме и молюсь дополнительно. Должна же я как-то отплатить врачам за их доброту!

— Точно ли дело во врачах? — так же тихо ответила мне подруга. — Я понимаю, ты говорила, что брат Отмич к тебе равнодушен. А ты к нему?

Я лишь закатила глаза, но Лоиса не унималась:

— У тебя есть жених, но ты сначала крутишь хвостом перед чистым братом, затем встречаешься с самим дээ Брайдаром… Ты действительно думала, что никто не узнает?

— Даже не мечтала, — фыркнула я, хотя, чего уж там, сильно надеялась на умение розочек держать рот на замке. Увы мне, и урок впредь: никогда не следует полагаться на людей! — У рода дээ Брайдар дела с… моей роднёй.

— В самом деле? — тон Лоисы стал донельзя язвительным. — И какие же такие дела могут быть у великих некромантов со скромными помещиками из дальней провинции?

Бездна, да чего она взъелась-то? Кто ей хвост прищемил?

— Ты его недостойна! — в голосе Лоисы слышалось самое настоящее, неподдельное бешенство. — Он так тебе доверяет, так переживал за тебя, а ты… ты его недостойна!

Кого я недостойна? Великого некроманта или скромного помещика?

«Самана».

Так, приехали. Нет, ну я понимаю, девушка влюблена по самые уши, хотя, как по мне, было бы во что, но ядом-то плеваться зачем?

Когда я вновь открыла рот, моими интонациями можно было выморозить теплицы в жаркий солнечный день:

— Во-первых, не припоминаю, когда моим долгом стало перед тобой отчитываться. Во-вторых, моя семья, назовём это так, и мои отношения с ней, уж извини, не твоё дело. И поверь: тебе здорово повезло, что оно не твоё. И в-третьих… — тут я немного смягчила интонации. — Мне самой жаль. Действительно, жаль, что всё получается так, а не иначе. Но если Самана не устраивают наши с ним отношения — пускай скажет об этом сам. Я могу поклясться, что не предавала его ни с кем. Если ему этого достаточно — значит, достаточно и тебе, подруга. Мы друг друга поняли?

Лоиса сама почувствовала, что перегнула палку, но отступить назад смогла не сразу. Буркнула под нос:

— Ты сильно изменилась…

— Да, — только и ответила я. О чём ещё было говорить?

«Ты помиришься с ней, правда? Найдёшь нужные слова?»

На самом деле, я бы предпочла держаться подальше от подруги. В ближайшее время мне предстоит гоняться за Душехватом всерьёз, а болтающаяся неподалёку Лоиса может сильно помешать. Вдобавок, рядом со мной будет небезопасно. Рисковать своей жизнью я привыкла давно, Талина, скажем прямо, уже мертва, а вот девушка, полная энергии и чувств…

Но поскольку Таль искренне расстраивалась, а Лоиса даар Пельт уж точно ни в чём не была виновата, кроме разве что дурного вкуса при выборе объекта привязанности, то я вздохнула и пообещала с ней помириться. Это наверняка несложно. А если подруге повезёт, то Саман наверняка обратит на неё внимание… потом.

После того, о чём я обещала не думать.

Уроки шли своим чередом, и я мрачно подрубала кисею, осознавая, что хотела бы не подрубать, а отрубать, и не кисею, а кое-что другое. И кое-кому другому, будем честными. Или множеству других. В частности, учительнице, вещавшей о нижнем белье:

— Излишне роскошное исподнее суть грех, запомните это! Добродетельная девица чурается и даже испытывает отвращение к подобному. Даже ежели ваш вкус экстравагантен, всё равно следует носить бельё из белого льна и ситца. Делается это по двум причинам: во-первых, лёгкость стирки, во-вторых же — сомнения во вкусе девицы, выбравшей вместо этого крашеный шёлк либо ситец с принтованным рисунком.

Я не сомневалась, что эрья Хальда носит под чёрным платьем ровно то, о чём вещает. Ещё, небось, и небелёное. Чтоб никто, значит, не сомневался в её вкусе. К слову, вот интересно: для возникновения сомнений это самое бельё ведь кто-то должен увидеть, разве нет? И кому с точки зрения даар учительницы порядочная девица должна светить исподним?

«Не вздумай её об этом спрашивать!» — в голосе Талины смех мешался с откровенным испугом.

«И не собиралась», — нагло соврала я. Талина хихикнула:

«Да уж, я вижу! А вообще, цвет и покрой белья видят прачки и служанки. И вот они-то всегда готовы разнести интересные новости по всему поместью или по городу. Стоит только повод дать!»

«Воистину, настали последние времена. Прачкам и служанкам уже не о чем посплетничать, кроме как о цвете белья девицы».

— Добропорядочные женщины и девицы, — продолжала вещать эрья Хальда, — не питают склонности к излишнему украшательству и вообще роскоши в нижней одежде, запомните это! Им не нравится обилие кружев или вышивки, также чураются они множества лент либо бантов! Ежели несчастной девице приходится покупать либо принимать в подарок от матушки подобного рода исподнее, следует впоследствии перед ноской обрезать излишества либо подшить их, руководствуясь чувством меры. Сие будет истолковано исключительно в вашу пользу!

Да сохранит меня бездна от того, чтобы когда-либо стать добропорядочной и добродетельной! Одна лишь мысль о том, как я сижу и обрезаю с нижнего белья кружева и бантики, заставила меня поперхнуться и закашляться. Не то чтобы мне нравились бантики, но честное слово, ножницы можно использовать куда эффективней! Скажем, обрезать языки не в меру болтливым сплетницам.

В общем, я наконец-то осознала: здесь учат не магии. Здесь учат, как бедным девочкам стать добродетельными жёнами и докучливыми матерями — из тех, что целыми днями назойливо гудят, пытаясь своих дочерей перекрасить в серый цвет. Ах нет, простите, в пастельные тона, приличествующие юным девицам. И неважно, идёт эта пастель девчонке или нет. Приличия прежде всего!

— Признаком хорошего вкуса считается, когда нижняя юбка, панталоны, подъюбочник и лиф подобраны в одной расцветке. Таковой наряд смотрится мило и уместно…

Особенно если не надевать верхнюю юбку или платье. Тогда совсем мило выйдет.

«Какая же ты… неблагонравная!» — Талина понимала, что пристыдить меня вряд ли удастся, а потому просто и незатейливо хихикала.

«В день, когда я стану благонравной, бездна засядет за вышивку. И подшивание бантиков к нижним юбкам».

«А какие в бездне носят нижние юбки?»

Вопрос застал меня врасплох, поэтому я ответила чистую правду:

«Да никакие. Обычно там голышом ходят».

Талина ахнула и умолкла надолго. Мне же пришлось слушать мерный бубнёж эрьи Хальды:

— Сорочки должны быть либо длинными, либо же доходящими до бёдер, причём по линии плеч уместно через ткань продёрнуть ленты. Крайне важно выбирать нижнюю юбку не слишком широкую и не слишком длинную. Что же до ночной сорочки, то она, напротив, должна быть максимально длинной, лучше всего — до пят. Также для ночной сорочки обязательны длинные рукава, закрывающие запястья. Уместны и желательны дополнения в виде оборок, шнуровки либо вышивки. Лучше всего, если ночная сорочка будет заканчиваться большим воротником, из тех, что ниспадают складками на плечи. В данном случае допустимо также плиссе, во всех иных же одеяниях его следует считать признаком дурного вкуса…