Спокойно, постарайся выиграть время, притормози. Чем дольше я буду заставлять его говорить, тем дольше он не сможет никого убить.

— Мне бы не помешала история, — ровным голосом говорю я. — И чем же ты занималась, Кейси?

Девушка, которая только вчера угрожала мне на парковке, смотрит на меня умоляющими, отчаянными глазами.

— Сейчас это не важно, Леон. Что нам действительно нужно сделать, так это вытащить тебя отсюда до того, как появятся копы.

Она только что обмочилась, но, похоже, у Кейси все еще достаточно огня в венах, чтобы попытаться манипулировать своим бывшим. Но Леон знает ее лучше, чем кто-либо другой. Он имел дело с ней в течение четырех лет; видит ее насквозь, не упуская ни одного момента.

— О, пожалуйста, Кей-Кей. В ту же секунду, как появится возможность, ты вытолкнешь меня перед расстрельной командой. Ты просто ужасная гребаная актриса. Всегда была. Расскажи Алексу, что ты сделала после того, как он ушел с вечеринки, или я выстрелю тебе в твое злобное, уродливое лицо и сам все расскажу.

— Я... я переспала со своим парнем. На вечеринке. Большое дело, Леон. Люди постоянно перепихиваются на вечеринках.

— Где! — Кричит Леон. — Где ты переспала со своим парнем?

— В твоей постели, — шепчет она.

Глаза Леона полны безумия. Он яростно кивает.

— И вот что мы имеем. Ты трахнула Джейкоба, бл*дь, Уивинга в моей гребаной постели.

— Это должно было быть забавно, Леон. Господи, это была просто шутка.

— Забавно? Что ты за чертова психопатка такая? Какой же у тебя больной, извращенный ум, если ты думаешь, что нечто столь злобное и дерьмовое было бы смешно?

— Все... все думали, что это смешно, — вздыхает она.

Леон замирает. Он смотрит на меня мертвым взглядом, но его внимание определенно сосредоточено на девушке позади него.

— Именно. Ты же всем рассказала. Использовала меня как источник развлечения. Ты высмеяла меня, выставила идиотом, и все смеялись вместе с тобой, потому что ты, Кейси гребаная Уинтерс, и если они не смеются вместе с тобой, то ты выделяешь их и разрываешь их жизни на части. Неужели ты не понимаешь? Думаешь, что люди поклоняются земле, по которой ты ходишь в этой школе, но это не так. Они боятся тебя. Ходят по яичной скорлупе, надеясь, что ты даже не заметишь их, потому что ты мерзкая, мстительная, злобная стерва.

Кейси не может держать язык за зубами. Она просто ничего не может с собой поделать.

— Ты думаешь, после этого тебя кто-нибудь полюбит? Ты же чертов псих, Леон! Убил половину гребаной школы!

— Вообще-то я убил восемнадцать человек. Ты никогда не была хороша в математике, — выплевывает Леон.

— Леон, то, что она так поступила, очень хреново, — говорю я, придвигаясь ближе. — Но мы с тобой оба знаем, что Кейси — кусок дерьма. Неужели она действительно стоит всего этого? Неужели она действительно стоит еще большего насилия?

Леон прищуривает глаза, поправляя автомат. На секунду вспыхивает надежда — он выглядит так, будто сомневается в себе — но затем он сжимает челюсти, его плечи напрягаются, и момент проходит. Его палец перемещается на спусковом крючке.

— Я думал, что именно ты поймешь это, Алекс. Ты же встречаешься с Сильвер. Киллиан, Сэм, Кейси... все они причинили ей боль. Как они могут навредить кому-то еще, если все они, бл*дь, мертвы? Как может кто-то из них снова смеяться над чужой болью, если их нет рядом, чтобы увидеть ее?

— Старик, ты прав. Эти ребята должны быть наказаны за то, что они сделали. Но это не значит, что ты должен вооружиться и отправиться...

— Убивать? — Его брови приподнимаются. — Все в порядке. Ты можешь это сказать. Я точно знаю, что натворил.

— Как ты собираешься жить со всем этим? — Шепчу я. — Когда ты закончишь и покрасишь все стены в этом здании в красный цвет? Как ты собираешься примириться с этим?

— Разве ты не смотришь новости, Алекс? — говорит он с горечью. — Бедный ребенок, который убивает половину своих одноклассников, никогда не живет. Я не собираюсь быть исключением из этого правила.

— Леон. Леон, пожалуйста, дружище. Давайте просто сделаем шаг назад на секунду. Сейчас мы едем со скоростью сто восемьдесят миль в час. Никто не может ясно мыслить.

— Так и есть. Впервые в жизни я встал и сказал, что с меня хватит. Хватит. Это самое ясное, что я смог придумать за долгое-долгое время. У меня нет никаких проблем с тобой, Моретти. Застрял в Роли всего месяц. Ты кажешься мне порядочным парнем. А сейчас тебе лучше уйти. Убирайся отсюда к чертовой матери. Останься в живых.

— Черт возьми, я бы с удовольствием это сделал, правда. Но в этом здании есть девушка, которую я люблю больше жизни, и не могу просто позволить тебе причинить ей боль. И все эти другие дети? Они могут быть мудаками, и могут относиться к другим людям как к дерьму, но у них есть люди, которые ждут снаружи, которые любят их. Буду ли я порядочным парнем, если повернусь спиной и позволю этому случиться? Сколько сердец надо разбить? Сколько людей должно…

Я был так сосредоточен на том, чтобы пробиться к нему, что даже не заметил Кейси. Она больше не сидит на полу в луже собственной мочи. Она вскакивает на ноги и вдруг с криком бросается на Леона…

Леон поворачивается, стреляя из винтовки в стопку книг, и вслед летят град пуль.

Чееерт!

Я бросаюсь на него, хватаясь за автомат. Металл в моей руке теплый и смертоносный, неумолимый. Однако Леон крепко сжимает его, оружие упирается ему в плечо, прижимается к телу. Я роняю пустой пистолет, высвобождая другую руку, и вгоняю правый хук ему в ребра, пытаясь ослабить его. Я его подавляю, конечно, но Леон — упрямый ублюдок. Он не отпускает. Отшатнувшись назад, врезается спиной в книжные стеллажи, и Кейси вскрикивает от боли. Она падает на пол, всхлипывая, отползая в сторону, когда я пинаю ноги Леона, пытаясь достать до его колен.

Для того, кто смирился со смертью, Леон, конечно, устраивает адскую борьбу. Он в отчаянии извивается всем телом, пытаясь прицелиться из автомата в Кейси.

— Только она, — цедит он сквозь зубы. — Она единственная, кто действительно имеет значение.

— ЛЕОН, ПРЕКРАТИ!

Все происходит как в тумане.

Оглушительный грохот.

Удар по моим ребрам.

Леон тяжело опускается на землю.

Холодный, влажный холод, который распространяется по моей груди.

Я отшатываюсь назад, ошеломленный видом Леона, распростертого на полу с остекленевшими глазами.

— Что за... черт?

Я смотрю на Кейси, и ее рот открыт, слезы текут по ее лицу. Она держит в руках пистолет, который я уронил.

— Боже, прости, я... я не знаю, что случилось. Я выстрелила в него. Я его застрелила!

Я держу свою руку на своей груди, и... дело доходит до красного.

Боль усиливается, как только я смотрю вниз и вижу маленькую дымящуюся дырочку в своей грудине.

Оказывается, я ошибался.

Пистолет, который Леон бросил у входа в библиотеку, оказался вовсе не пустым.

Я просто забыл проверить ствол…

Я уже несколько минут прислушиваюсь, напрягая слух, чтобы хоть что-то услышать. Долгие минуты, в течение которых не было ничего, кроме тишины. В какой-то момент, вскоре после того, как я впустила Джейка в кабинку и увидела, как он хнычет на полу, я поняла, что больше не могу позволить своему страху управлять мной. Алекс и глазом не моргнул, прежде чем спуститься вниз, полный решимости помочь. Какой от меня толк здесь, запертой в этой кабинке, когда он там рискует собой ради нас?

— К черту все это. Я не собираюсь ждать здесь больше ни секунды. Уже слишком долго было тихо. Должно быть, что-то случилось. — Я направляюсь к двери, но Джейк вскакивает на ноги, преграждая мне выход.

—Ты никуда не пойдешь. Мы должны остаться здесь и ждать копов, — рычит он.

Я понимаю еще кое-что, когда смотрю на него снизу вверх, в лицо, которое так долго пугало меня до смерти. Знаю, что больше его не боюсь.