— Скоро начнет светать, пошли к озеру, мне кажется, оттуда должен открываться нереальный вид, — мечтательно проговаривает Стерлинг, а Эйприл прячет глаза.

— Это был он…

— Я знаю.

— Что? Но откуда?

— Ты бы не стала так реагировать ни на что другое, мы знаем друг друга слишком долго, чтобы я не выучила наизусть все твои эмоции и привычки, так что даже не было смысла гадать, — Стерлинг пожимает плечами и чуть сильнее сжимает ладонь рыжей.

— Боже, неужели я и правда сделала что-то настолько хорошее в своей жизни, что у меня появилась ты? — Стивенс говорит настолько самозабвенно, что у Уэсли против ее воли дикая улыбка на лице расползается, а ноги предательски подкашиваются.

— Мы обе стоим друг друга, и это правда, — мягко отвечает девушка.

— Я не хочу идти на озеро, давай вернемся в домик и ляжем спать, кажется, я слишком устала за этот день.

— Конечно, — без сомнения отвечает блондинка, и они быстро доходят до своей маленькой крепости, переодеваясь и заползая под одеяло. Но стоит только Эйприл крепко заснуть, как Стерлинг выбирается наружу, натягивает толстовку и выходит на улицу, чтобы сделать то, что она должна…

========== All of me ==========

Яркое, уже почти дневное солнце стучит в окно, оставляя мягкие поцелуи на лице Эйприл, которая, в отличие от Стерлинг, была повёрнута ближе к свету.

Девушка морщится, трет глаза и нехотя открывает их, чувствуя, как внутри расползается совершенно неподвластное ей тепло, потому что Уэсли, спящая рядом, мягко обнимает ее так, будто она — самое большое сокровище. И ей хочется в это верить, в то, что она особенная, что она важная и что так же нужна Уэсли, как и она ей.

Парадокс помыслов судьбы заключается в том, что зачастую самым родным становится человек, которого ты ненавидел, а тот, кто, казалось бы, был так близко, оказывается предателем.

Стивенс все ещё не до конца верит в возможность всего этого, потому что все ещё не понимает, действительно ли она заслужила чувствовать что-то подобное, и от какого-то страха, что одномоментно все может вдруг закончиться, что-то может случиться и их шаткое счастье обрушится к ногам нереализованных амбиций, девушка не могла полностью расслабиться и отдаться в руки течения, которое однажды уже занесло ее в тёплые объятия Стерлинг. Что-то внутри сдерживает ее, не даёт раскрыться и чувствовать полностью. Рыжая давит саму себя, и это грозит ей лишь тем, что однажды ее тонкая душевная организация просто взорвется, оставляя за собой пепелище разрушенного человека. И сможет ли она тогда вернуться в своё привычное состояние? Будет ли она нужна Стерлинг в тот момент, когда от неё не останется ничего?

Уэсли спит настолько безмятежно, что Эйприл не сдерживается и улыбается, а потом осторожно ведёт кончиками пальцев, рисуя на щеках неизвестные цветы.

Стерлинг морщится, нехотя открывает глаза и замечает над собой звёздное сияние в обрамлении пушистых ресниц. Эйприл смотрит на неё с такой нежностью, что улыбка тут же непроизвольно расползается по лицу, и Уэсли мягко обнимает девушку за талию.

— Доброе утро, — шепчет Стивенс, убирая назад короткие пряди волос.

— Доброе утро, — так же тихо отвечает Стерлинг и тут же чувствует на губах катастрофически нежное касание, от чего все внутри будто бы покрывается тягучей густой эйфорией, от которой сводит все до кончиков пальцев.

Стук в дверь нарушает их внутреннюю идиллию. Девушки вздрагивают от неожиданности и испуганно смотрят друг на друга, после чего Стерлинг быстро соскакивает с кровати и открывает дверь, гадая, кто может появиться за ней.

— Хэй, привет, ты уже встала? — С порога спрашивает Люк и, не дожидаясь приглашения, заходит внутрь. — А почему одна кровать заправлена? — Он как-то растерянно поворачивается в сторону девушки и чешет голову, пытаясь провести логическую цепочку, которая даже не собирается начинаться.

— Ну, просто я проснулась раньше и уже ее заправила, в чем проблема-то? — Стерлинг разводит руками, а Эйприл, завернувшаяся в одеяла и слишком раздраженно смотрящая на парня, шумно выдыхает.

— Ладно, я об этом не подумал.

— Люк, ты что-то хотел? Не просто же так ты пришёл в гости, поболтать о жизни, — Стерлинг усаживается на кровать рядом с Эйприл, но выдерживает дистанцию, дабы не вызывать слишком много подозрений, потому что они ещё не говорили о том, что будет дальше, о том, кто они друг для друга.

— Да, я хотел рассказать, что сегодня на завтраке был такой трэш, вы себе даже не можете представить. Чувак один из другой школы, кажется, их местная звезда, пришёл сегодня, а у него бровей нет, и его идеальные блондинистые волосы зелёнкой покрашены, — парень смеётся. — Такой скандал там устроил, а на него никто смотреть не мог спокойно, все ржали.

— Да ладно? И как это мы пропустили такое веселье? — Иронично проговаривает блондинка, потирая нос тыльной стороной ладони.

— Ну, у тебя ещё будет шанс увидеть его, работаем же все вместе, — Люк разводит руки и широко улыбается.

— Ну тут да, я не хочу упускать такое шоу.

— А ты сегодня в город не собираешься? — Вдруг спрашивает парень, подходя чуть ближе и укладывая ладонь на плечо блондинке, улыбается как-то слишком подозрительно для того, чтобы это было просто предложение.

У Стерлинг внутри что-то сжимается. Люк любит ее, а она в свою очередь ничего не может сделать со слишком неразборчивым сердцем. Может быть, парень и был для неё лучшей парой, с ним она могла бы прожить в согласии и понимании долгие долгие годы, наблюдая за тем, как взрослеют дети. Но разве она могла заставить себя чувствовать что-то определённое, когда все внутри неё окончательно свихнулось, поддаваясь чарам безупречной ведьмы, ее заклятого врага?

Стерлинг чувствовала некую вину за своё поведение перед парнем, которому дала надежду тогда, перед школой, когда поцеловала, но ей было больно, а он всего лишь был способом заткнуть зияющую внутри чёрную дыру.

Эйприл смотрит на неё выжидающе, и блондинка спиной чувствует этот прожигающий душу взгляд, от чего мороз бежит по коже, не позволяя ровно дышать.

— Нет, прости, я так устала за эту неделю, что собираюсь просто провести целый день в кровати, может быть, в другой раз. Идёт? — Блондинка проводит ладонью по его предплечью и парень улыбается, широко, по-доброму, от чего у девушки щемит сердце.

— Ладно, хорошо, ну, тогда тебе, может, привезти что-нибудь? — Парень не отступает, пытаясь добиться хоть чего-то.

— Купи что-нибудь на свой выбор, а я потом верну тебе деньги, — Стерлинг хлопает его по плечу и встаёт на ноги, потому что находиться между двух зол становится практически невозможно.

— Ладно, кстати, Фрэнк проснулся сегодня полностью перемазанный зубной пастой, сначала он думал, что это я, а потом сказал, что я слишком тупой для того, чтобы сделать это. Видимо, тот, кто сделал это с ним — тот же самый человек, который поиздевался над Стивом, — парень смеётся. — Видимо, он умеет развлекаться, интересно только, почему меня не стали трогать, — Люк пожимает плечами и улыбается. — Ладно, я пойду, автобус скоро отходит, вечером загляну.

— Давай, хорошо отдохнуть, — Стерлинг идёт следом за ним и закрывает дверь, продолжая стоять к ней лицом и тяжело дышать. Это оказалось труднее, чем она думала, так что девушка сильно вздрагивает, когда чувствует на коже осторожное прикосновение и то, как кончики пальцев Эйприл проходятся вверх по руке, перекидывая ее волосы на плечо и прижимаясь почти вплотную.

— Значит, Стив… — Шепчет тихо-тихо, обжигая горячим дыханием шею, и чувствует, как блондинку начинает бить дрожь, которая в разы усиливается, когда Эйприл обвивает руками ее талию и ещё сильнее вжимается в девушку.

— Ага, — на выдохе, почти неслышно, будто все внутри сжимается и не даёт функционировать нормально. Вся она целиком и полностью находится во власти девушки, способной разрушить ее до основания одним своим касанием.

Стивенс расшатана до невозможности, ее захлестывают такие ощущения, о которых она раньше и не догадывалась, когда девушка вжимает своим телом блондинку в стену и чувствует, как та дрожит от какого-то живого желания, которое одновременно сжигает и ее саму, не позволяя думать ни о чем, кроме того, как сильно ей хочется коснуться блондинки, как сильно ей хочется заставить ее кричать, извиваться и задыхаться в экстазе. От одной только мысли у Стивенс чертовски сильно сводит ноги, мозг отключается, она тонет в пучине собственной невыплеснутой страсти.