— Но ты ведь и сам знаешь, что да! — начал отбивать протесты Рэйн. — Я сегодня уже говорил, да ещё и там, перед всеми ними.

— Думаешь, этого мне на всю жизнь хватит? — передразнил Браз. — Скажи!

Сперва Рэйн начал настраивать себя на длительный спор, в ходе которого и планировал решить, сдастся ли он или останется упрямым рогатым. Но, подумав про себя немного, решил: «А зачем?» Сегодня можно было всё.

— Люблю, — произнёс он совсем тихо.

— Что? И всё? Скажи нормально, — требовал Браз. Ему было явно весело наблюдать за попытками гордого Рэйна пересилить себя.

Тот затих, снова копаясь у себя в голове. Раз действительно он ему дорог, отчего это липкое чувство страха перед ситуацией произнести признание вслух?

— Я очень сильно тебя люблю. Не переживу, если потеряю, не смогу жить дальше, поэтому… не вздумай меня отпускать! — прошептал он так же тихо, как и раньше, но на этот раз со всеми эмоциями, которые копились в нём.

Больше Рэйн ничего говорить не стал. Браз также не желал нарушать тишину, особенно после услышанных им слов.

Они пролежали так остаток дня. На Ксири уже темнело, но Рэйн лишь иногда менял положение тела, иногда дремал, иногда засыпал и даже видел какие-то сны, где они с Бразом жили вместе, только вдвоём, на каком-то острове. Большой дом из белого камня принадлежал им единственным, а с его крыши видна была непроглядная водная гладь. В саду рядом с домом росли плодовые деревья, и Рэйн иногда тренировался там, а иногда делал перерывы, позволяя себе сорвать фрукт с ветки и тут же его раскусить, предлагая Бразу попробовать. В его сне тот соглашался. Он мог распознать сладкий вкус и у него на лице появлялись эмоции удовольствия от приятной сладости. Они доели вкусный плод, посмотрели друг на друга с обожанием, и их губы соединил поцелуй.

— Эй, молодые и прекрасные, свадьбы не будет, нечего мечтать…

Чей-то раздражающий голос заставил картину сна перемениться на неприятнейшую реальность.

— …да и до свадьбы нельзя вообще-то, — закончил он.

Браз тоже уснул, но у него, в отличие от Рэйна, ничего не затекло, пока он лежал в неудобной позе, и разминать конечности ему не нужно было. Рэйн поднялся, стал крутить то ногами, то руками, дотронулся до плеч и недовольно скривился. Браз тут же дёрнулся, оказываясь рядом с ним и аккуратно кладя руки на те места, где недавно оставил ему синяки.

— Ты что делаешь? — сонно спросил Рэйн, не желая смотреть в сторону того, кто их разбудил.

Рави. Которого Рэйн всё ещё видеть не желал. К которому у него до сих пор было столько вопросов, сколько он не задавал за всю свою жизнь.

— Лечу.

— Ты его ранил! — завопил Создатель. — Ты ранил моё сокровище и теперь пытаешься замести следы? Ах ты неблагодарный кусок… если бы ты был мясом, я бы тебя даже есть не стал! Оставил вас вдвоём, поверил тебе Браз, а ты так разбрасываешься моей добротой! Да как ты посмел?

— Ты заткнёшься уже, Рави, или нет? — недовольно буркнул Рэйн, поднимаясь на ноги. По идее, он должен быть уже старше брата, который выглядел ровно на свои девятнадцать, когда умер, но, нет, младшим всё ещё чувствовал себя Рэйн.

— Да я в возмущении, Рэйни! Как ты позволяешь ему так обращаться с тобой? Да и с чего мне затыкаться? Я не бутылка и уж тем более не пробка, — Рашвал возмущенно ходил туда-сюда, размахивая руками.

— Ты стал ещё хуже, чем раньше, — зевая, произнёс Рэйн. — Зачем разбудил?

— Как это «зачем»? Трогательное воссоединение двух братьев спустя двенадцать лет. Ты, что ли, не скучал? Признайся же, что скучал! Плакал ночами, как ты делал это, пока ещё не мог сам дойти до туалета? Помнишь, как ты приходил ко мне в комнату и умолял позволить остаться со мной до утра? На твои полные слёз глаза было больно смотреть. А ты этим постоянно пользовался, маленький нахальный мальчишка!

— Кончай уже! Достал.

— Кончать? — Рашвал прыснул от смеха. — Но ведь это ты кончаешь. И, между прочим, под ним, — он указал в сторону Браза, отчего тому мигом захотелось оказаться от этого места где-то подальше. — А сейчас посмотри на него! Сам мистер невинность, у которого на лице написано «это не я». Ты, — он с остервенением ткнул в него пальцем. — Ты отобрал у моего милого Рэйна его невинность. Никогда тебя не прощу за это!

Рэйн применил технику глубокого дыхания, автором которой был он сам, и наклонился к уху Браза:

— Так, судя по всему, его отправили вернуть нас, так что давай игнорировать, и возвращаемся.

— Думаешь, нормально будет не отвечать ему? Ты же хотел поговорить с ним, — так же тихо прошептал ему Браз.

— Можешь даже не слушать, что он говорит. У него словесный поток бывает стихийно, отмучается, потом ненадолго серьёзным станет, я потерплю.

Он внимательно посмотрел на Создателя, шедшего за ними. Тот что-то рассказывал про заговор и про то, что Браз вбил что-то в мозги его замечательного, ненаглядного, любимого, прекрасного Рэйни. Так вот, от кого пошла такая трактовка имени; всё же лучше будет некоторое время, или хотя бы в присутствии этого горе-брата русого, так не называть.

— …поэтому признавайся! Немедленно и сейчас же! Как посмел поставить синяки Рейну? — всё продолжал говорить Рашвал.

— Вот! Сейчас! Он не притворяется, — тихо подсказал Рэйн, и Браз, который и правда не слушал его, усиленно вспоминал последнюю фразу.

— Рэйн сказал… что был бы не против умереть, когда Найтл держал его, и что всем Создателям было бы это только на руку. Я разозлился и силы… не рассчитал, — ответил он, искренне думая, что от его ответа зависело сейчас многое.

— Ах… Вот оно как, — Рашвал и правда больше не выглядел тем самым извечным шутником. Он моментально изменился в лице, разглядывая брата. — Но ты, я смотрю, подарил ему интересную вещичку, которая вряд ли бы дала его такой мазохистской мечте сбыться, — проговорил он, поглядывая на небольшой синий камешек на его шее. — Надо же, под цвет глаз подобрал. А ты правда ничего не помнишь?

Рэйн тут же ощутил до того скрываемое напряжение в воздухе, которое исходило от брата. В детстве он думал, что тот просто являлся сильным магом, но сейчас он действительно осознал, что находился с ним рядом совсем не человек.

— Честно не помню и не очень хотел бы вспоминать, — признался Браз, натягивая на лицо улыбочку.

— А почему подобрал камешек именно под цвет глаз? Почему не под цвет волос, магии? — продолжал допрос Рашвал.

— Потому что надо под цвет глаз.

— Почему, Браз?

— Потому что… не знаю. Мне так показалось в тот момент, — неуверенно закончил он.

— На самом деле ты поступил абсолютно правильно! — похвалил его Рашвал. — Именно глаза — это отражение души, умница. Такое мог бы знать только сам Создатель. Только вот… насколько бы Рэйн ни был мне дорог, даже я понимаю, что ты немного палку перегнул. Защита действительно качественная, но настоящий ты мог бы сделать её стабильнее, не вкладывать в неё свою душу.

Браз с подозрением посмотрел на него, не веря, что тот так быстро всё понял.

— Все об этом догадались, Браз, — угадывая его мысли, продолжил Рашвал. — И все недовольны. Рико хоть и вызвался защищать твои интересы, но, когда он узнал, на что ты возложил собственную душу, немного так поник.

Ребята уже вернулись к пещере, в которой сегодня днём восседали; Рашвал пригласил их пройти к небольшому источнику огня, около которого сидели Рико и Кассия.

— И они потребуют с тебя исправить это, — грозным голосом подытожил свою мысль Рашвал.

— Не раньше, чем Найтл будет взаперти, — тем же тоном ответил Браз.

— А теперь, прошу, рассаживайтесь и грейтесь, — не обращая внимания на последние слова, затараторил Рашвал, — ночи, как оказалось, на

Ксири холодные, и, раз я пока не могу вернуться на свою Лаву, придётся жечь костры.

Они расселись вокруг горящего огня.

— Холодные — это означает, что можно спать в футболке, но по-прежнему без одеяла, — подал голос Рэйн, переводя фразы брата на общедоступный язык. — Так ты всё это время был на Лаве? — задал он вопрос, вспоминая своё недавнее путешествие на эту планету.